В начале 1708 года Толстой получил из Москвы пакет с тремя доку­ментами: копией письма гетмана Мазепы, сопроводительным письмом Головкина, с вы­ражением недовольства службой посла, и царским ука­зом. В Москве считали, что получаемая от Толстого информация не от­ражала истинного положения дел в Стамбуле. Мазепа в своём письме приводил доводы, что Османцы собираются напасть на Россию. Но в тоже время Петр Андреевич заверял Москву, что всё в порядке. Толстой методично, шаг за шагом опровергал утверждение Мазепы от первого до последнего. Этот эпизод высвечивает ещё одну черту характера Петр Андреевич- муже­ство в защите собственного мнения. Недоразумение было уст­ранено. Толстой продолжал доносить об отсутствии признаков подготовки к войне. В 1708 году деятельность Петр Андреевич внесла вклад в сохранение мира на южных рубежах в то время, когда страна остро нуждалась в мире: шведы колесили по земле Ук­раины, и в любой момент, объединившись с тата­рами и турками, могли обру­шиться на русскую землю.

Османцы осознавали, что Пётр, одолев шведов, двинет свою армию против них. Поэтому турки исподволь мобилизовали свои ресурсы и про­явили глубо­кую заинтересованность в затягивании Северной войны. Пока Петр Андреевич удерживал султанский двор от вступления в войну и действовал так успешно, что удосто­ился новой похвалы царя, швед­ская армия была разгромлена под сте­нами Пол­тавы. С августа 1709 года в русско-османских отношениях наступил новый этап. В донесениях Тол­стого появились тревожные вести об интенсивной под­готовке империи к войне.

Во второй половине 1709 года османы с большей готовностью вни­мали мифу шведского короля о существовании 50-тысячной армии и не­лепым заявлениям обанкротившегося гетмана о поддержки украинским народом его предательских начинаний, чем призывам посла России со­блюдать "мир и любовь". Но на сей раз, к декабрю 1709 года, Петр Анд­реевич удалось устано­вить мир. Подтвер­ждением взаимного доверия служили также согласо­ванные условия вы­дворения из владений султана шведского короля. Че­рез 10 месяцев победу тор­жествовали недруги России. Первым симпто­мом возникновения напряженности была смена визиря. В наспех написанном письме в ожидании, что с минуты на ми­нуту в покои ворвутся янычары, Петр Андреевич извещал: " .и я, чаю, что уж больши не взмогу писать". Главная новость, которую посол спе­шил сообщить русскому правительству, состояла в том, что султан при­нял решение "войну с нами начать ныне через татар, а весною всеми ту­рец­кими силами". Итак, войны, в конечном счете, избежать не удалось. Но уже то обстоятельство, что русско-османский конфликт разразился после Полтавы и блистательных побед в Прибалтике, а не до них, само по себе уменьшило испытания, выпавшие на долю России. Этим наша страна в известной мере обязана усердию Петра Андреевича Тол­стого. Сохране­ние мира было главной, но не единственной задачей рус­ского посла в Стамбуле. Второе поручение царя, по своей значимости намного усту­павшее первому, заключалось в установлении торговых от­ношений меж­ду двумя странами на договорной основе.

Но как настойчиво ни пытался Толстой заключить торговый договор, сделать это ему не удалось. В общем, целом при знакомстве с содержа­нием и формой переговоров на конференциях с османскими минист­рами, создаётся впечатле­ние о Толстом как о человеке многоликом, умевшим быть предупредительным, де­ликатным и спокойным и в тоже время нестабильным и твёрдым, напористым и жестоким.

Петр Андреевич вернулся из Османской империи в 1714 году. Два года он служил в По­сольской канцелярии, в эти годы внешнеполитиче­ское ведомство не совершало ни одной памятной акции. Лишь в 1717 году Толстому было по­ручено дело доставки сына Петра на родину из Австрийской империи, куда Алексей сбежал. Австрийский цесарь Карл VI не желал выдавать царевича во­преки его воле. Но это заявление можно было игнорировать, ибо и Толстой, и австрийские мини­стры понимали, что упрямство цесаря чревато нежелательны­ми последствиями – втор­жением русских войск в Силезию или Богемию и пре­быванием их там до тех пор, пока царь не получит сына. Благодаря точным дан­ным о место­на­хождении царевича и веским доводам Толстому удалось встре­титься с Алексеем 26 сентября. Но только 3 октября Петр Андреевич обманом удалось заставить Алексея дать согласие на возвращение в Россию. Толстому также удалось избежать встречи Алексея с Карлом VI, так как Петр Андреевич боялся, чтобы царевич не изменил своего на­мерения возвратиться в Россию. Но цесарь заподозрил неладное в поведении Алексея и повелел Брюннскому губер­натору, встретиться с Алексеем и спросить у него, по своей ли воле тот возвра­щается к отцу. Но стара­ниями Толстого добиться от царевича правильного от­вета Брюннскому губернатору не смог. После этого путь до Москвы не сопро­вождался больше никакими инцидентами. После этого началось знаменитое след­ствие по делу царевича. Тактическим руководителем следствия был царь, а человеком, вытягивающим показания из подследственных, был Толстой. Усердие Толстого в деле царевича Алексея было вне всяких сомнений. Благодаря проявленному рвению Петр Андреевич стал поль­зоваться у царя большим, чем раньше, доверием.

В награду за блестящее завершение дела царевича П. А. Толстой по­лучил чин действительного тайного советника и 1318 крестьянских дво­ров. Так же Толстой был назначен президентом Комеруколлегии, а позже – сенатором. За­тем он получил должность начальника Тайной розыскной дел канцелярии. Эта канцелярия расследовала политические дела, ос­новными методами дознания были пытки. Петр Андреевич не проявлял ни малейшего сердоболия и отзывчи­вости на чужую беду, и сам участ­вовал в пытках. Начало блистательному взлету карьеры Толстого поло­жило расследование им дела царевича Алексея. С тех пор известная настороженность Петра по отношению к Толстому исчезла, и он нахо­дился

в числе немногих лиц, которых царь в последние годы жизни прибли­зил к себе и которым давал ответственные поручения. Перечисленные признаки роста влияния Толстого не идут ни в какое сравнение с тем, что произошло 28 января 1725 года, когда умер Петр Великий. Екатерина была обязана восшествием на престол двум сановникам покойного суп­руга - Меньшикову и Толстому.

В апреле 1727 года по делу Дивеера о заговоре против воли её импе­раторско­го величества Толстой, как один из участников этого заговора, был сослан в Ар­хангельск. Конечно же, в этом деле не обошлось без Меньшикова. По его при­казу было возбуждено дело, так как заговорщики затрагивали его личные инте­ресы. После полутора лет ссылки Петр Ан­дреевич Толстой умер там же в Ар­хангельской губернии в Соловецком монастыре.

Жизнь Толстого примечательна во многих отношениях. Петр Андрее­вич был единственным сподвижником Петра, который начинал свою карьеру его противником, а заканчивал его верным слугой. Чтобы совер­шить подобную метаморфозу, надобно было преодолеть косность и кон­серватизм среды, на которую он по началу ориентировался. В ряды сподвижников Петра Толстой влился в зрелые годы, и, несмотря на это, он с усердием стал постигать новое, причем в процессе не обучения, как то делали его более молодые современники, а переучивания. Это всегда сложно и трудно.

Вряд ли среди дипломатов, которыми располагал царь в самом нача­ле XVIII века, можно было найти более подходящую кандидатуру на должность русского посла в Стамбуле, чем Петр Андреевич.

Вряд ли, деле, кто-либо мог проявить столько настойчивости, изво­ротливости и гибкости, как Толстой. Здесь важен итог его нелегкой службы, выразившийся в том, что ему удалось предотвратить выступле­ние против России Османской империи в тот период Северной войны, когда это выступление таило для нашей страны наибольшую опасность.

Другая, не менее важная заслуга толстого за время пребывания в Ос­манской империи состояла в том, что с его именем связано утверждение нового статуса посла как постоянного представителя России при сул­танском дворе. В итоге престиж России был поднят на более высокую ступень. )