На аэродроме в Москве Хрущева встречал только представитель КГБ. Для Хрущева и Микояна стало очевидно, что на пленуме ЦК речь будет идти отнюдь не о структуре управления сельским хозяйством.

На заседании Президиума ЦК КПСС собралось 22 человека, присутствовали министры СССР, несколько секретарей обкомов.

Обсуждение было бурным, резким, откровенным. Хрущев решительно отвергал почти все обвинения в свой адрес и сам выдвигал несколько обвинений в адрес присутствующих членов Президиума. В защиту Хрущева выступал один Микоян, который заявил, что деятельность Хрущева- большой политический капитал партии, который она не в праве так легко растрачивать. Но Микояна не поддержал никто из присутствующих. Было очевидно, что пленум ЦК КПСС на этот раз окажется не на стороне первого секретаря. Однако убедить Хрущева “добровольно” уйти в отставку не удалось, и заседание, начавшееся 13 октября, пришлось прервать поздно ночью для отдыха. Все разошлись по домам, условившись собраться утром 14 октября. Однако ночью Хрущев решил: “Если они не хотят меня, то пусть так и будет”[9].

На следующий день заседание Президиума ЦК продолжалось не более полутора часов. Первым секретарем ЦК КПСС был избран Л. Брежнев, а председателем Совета Министров СССР А. Косыгин.

Во второй половине 14 октября в Кремле открылся очередной пленум ЦК КПСС, члены которого уже заранее прибыли в Москву со всех концов страны. Заседание открыл Л. Брежнев., председательствовал А. Микоян. Присутствовал на заседании и Хрущев, который не проронил ни слова. М. Суслов зачитал на пленуме доклад, он продолжался всего час. В нем не было анализа деятельности Хрущева за 11 лет, не подводились итоги и не делались выводы. В основном замечания были справедливы. Однако нужно было сказать, что Хрущев сосредоточил в своих руках всю полноту власти не 2-3 года, а 5-6 лет назад и что члены Президиума слишком редко обращались к нему с критическими замечаниями, а большая часть “непродуман-ных и поспешных решений” проводились через Президиум и пленумы ЦК КПСС. Докладчик очень критически высказывал о разделении партийного руководства по производственному принципу.[10]

Суслов заявил, что Хрущев так запутал управление промышленностью, создав Госкомитеты, Совнархозы, Всероссийский Совет Народного Хозяйства, что очень трудно все это распутать. Хрущева упрекали в неправильной политике ценообразования. По свидетельству Суслова, Хрущев был неосторожным во внешней политике, например, в беседе с японскими парламентариями, рассматривая национально-территориальные вопросы. Также Суслов приводил доводы по поводу натянутых отношений СССР с КНР и Албанией.

Докладчик подверг критике и многие сельскохозяйственные аспекты политики Хрущева. Хрущев снял с поста министра сельского хозяйства Лысина, не дав никаких разъяснений на этот счет членам Президиума ЦК. В последние годы Хрущев ничем не оправданное наступление против приусадебного хозяйства колхозников. Хрущев защищал Лысенко и его ненаучные методы селекции.

Во время доклада Суслова члены ЦК нередко выкрикивали реплики против Хрущева и свидетельствовали о накоплении раздражения.

В результате Н. С. Хрущева освободили от всех постов в связи с преклонным возрастом и состоянием здоровья. Было принято еще одно решение- не допускать впредь совмещения в одном лице должности первого секретаря ЦК КПСС и председателя Совета Министров СССР.

В ОТСТАВКЕ

На следующий день после пленума ЦК Хрущев уехал из Москвы на дачу, где собрались почти все его родственники.

В первые недели отставки он находился в состоянии шока. Хрущев не скрывал своей растерянности. Иногда на его глазах можно было увидеть слезы. Но он был слишком сильной личностью, чтобы долго пребывать в бездействии. Он стал читать газеты, журналы, следил за прениями в прессе, изменениями, последовавшими за его отставкой.

В начале 1965 года Хрущева предложили освободить государственную дачу. Недалеко от поселка Петрово-Дальнее Хрущева отвели более скромный дом, который построил когда-то для своей семьи И. Акулов, долгое время занимавший пост генерального прокурора СССР и расстрелянного во время сталинских чисток в прокуратуре.

Никита Сергеевич быстро перестал думать о возвращении к руководству и со временем все меньше сожалел об утраченной власти. Но он сожалел и о некоторых своих действиях или, скорее, о бездействии во многих ситуациях. Позднее он привык к своему положению пенсионера и становился все более общительным, стал чаще ездить в Москву. Хрущев стал посещать концерты и театральные спектакли.

На досуге Хрущев много читал, иногда смотрел телевизор. неожиданно для родных он стал слушать иностранные передачи на русском языке. Часто по вечерам ловил “Голос Америки”, “Би-Би-Си”, “Немецкую волну”, глушение которых прекратили по его же инициативе. Искренние негодование вызывали у него попытки реабилитировать Сталина, которые так настойчиво предпринимались во второй половине 60-х годов. Об академике Сахарове Хрущев говорил с симпатией, вспоминая свои встречи с ним и сожалел о резком конфликте 1964 года, связанном с вопросом о Лысенко. Разоблачению и падению Лысенко Хрущев отнесся спокойно. Но Пастернака он не принял и не понял до конца своих дней, хотя и жалел об ожесточенной кампании против поэта.

Неодобрительно отзывался Хрущев о вводе советских войск в Чехословакию. С большим беспокойством следил Хрущев за перипетиями "культурной революции" в Китае и военными столкновениями на советско-китайской границе. Он не доверял китайским лидерам и с неприязнью говорил о них. Но он одобрял первые шаги к разрядке с Западом, начатые в 1969-1970 годы.

В первые пенсионные годы Хрущева в Петрово-Дальнем навещали только близкие родственники. Но постепенно круг людей, с которыми он встречался, стал расширяться. Дважды навестил Никиту Сергеевича поэт Евтушенко, несколько часов провел в Петрово-Дальнем драматург Шатров.

В 1967 году у Никиты Сергеевича произошел первый после отставки конфликт с властями. Во Франции был показан небольшой телевизионный фильм о том, как он проводит свое время на пенсии. Это вызвало недовольство в кругах ЦК. Хрущева пригласил к себе член Политбюро и секретарь ЦК КПСС Кириленко, который в грубой форме высказал недовольство этим. "Ну что ж, - ответил Хрущев, - вы можете отобрать у меня дачу и пенсию. Я могу пойти по стране с протянутой рукой. И ведь мне-то подадут. А вот тебе не подадут, если пойдешь когда-либо тоже с протянутой рукой."[11]

Шестидесятые годы были десятилетием мемуаров. Это лишний раз укрепляло Н. С. Хрущева в мысли о написании собственных мемуаров. Хрущев не любил писать лично, он привык диктовать, но ЦК отклонило его просьбу о предоставлении ему стенографистки, однако он был не из тех людей, которые отступают в подобных обстоятельствах. Никита Сергеевич начал диктовать на магнитную пленку.

И вдруг "сенсация" - в США вышел в свет первый том мемуаров Хрущева. Каким образом пленка попала за границу, если первоначальная запись хранилась в семье Хрущева? Публикация первого тома мемуаров Хрущева явилась сенсацией для самого автора. Никита Сергеевич решительно отрицал, что он передавал какому-либо издательству свои мемуары и осуждал их публикацию.[12]

После данных событий у Хрущева стало ослабевать здоровье, он попадал несколько раз в больницу и днем 11 сентября 1971 года в возрасте семидесяти восьми лет скончался.

Советские люди узнали о смерти Хрущева лишь утром 13 сентября - в день похорон. Никакого некролога написано не было, не сообщалось также о месте и времени похорон, конечно, от родных и близких Хрущева в Москве узнали о его смерти еще до получения газет. Стало известно, что похороны будут происходить на Новодевичьем кладбище в 12 часов. Уже с раннего утра стали приходить люди.

Однако еще раньше на всех подступах к кладбищу появились усиленные наряды милиции и "людей в штатском", монастырь и кладбище были оцеплены внутренними войсками МВД. Маршрут траурного кортежа был определен так, чтобы не привлекать внимания. )