Темой его «мощной политической пропаганды», того, что он назы­вал «своей миссией», оставалась мирная парламентская работа. Обос­новавшись в Москве, он сразу же вошел в кружок русских законове­дов, занимающихся переработкой текста конституции, напечатанной за границей «Освобождением» и предназначавшейся для будущей партии. Авторитетные ученые и общественные деятели — М. М. Ковалевский, С. А. Муромцев, Ф. Ф. Кокошкин, П. И. Новгородцев, сам Милюков спорили о преимуществах однопалатной и двухпалатной парламентской системы, о принципах избирательного права, по крестьянскому и нацио­нальному вопросам.

Лето 1905 г. прошло у Милюкова в напряженной агитационной рабо­те по созданию партии. На его первое публичное выступление собралась вся Москва. «Я мирил кон­ституцию с революцией, — писал он, — видя в сближении обеих един­ственный шанс политической победы». Это выступление являлось «мо­ментом» так называемого «официального принятия Милюкова в ряды рус­ской общественности».

7 августа 1905 г. за публикацию в журнале «Сын отечества» статьи «Политическое значение закона б августа» Милюков был арестован в сво­ем доме в Удельной, где у него собрались делегаты «Союза Союзов», политической организации буржуазной интеллигенции, созданной по профессиональному признаку, председателем которой он был избран в мае 1905 г. Полиция считала, что с изданием акта о Думе уничтожается действие указа от 18 февраля, который допускал открытое обсуждение преобразовании старого строя Милюкова опять поместили в «Крестах», где он просидел месяц.

Установление конституционного строя и создание для этой це­ли конституционной партии становилось «все более» его «личной за­дачей» .

Образование партии кадетов

Учредительный съезд партии конституционных демократов (кадетов) состоялся 12—18 октября 1905 г. в то время, когда в стране проходила Всероссийская октябрьская стачка. Во вступительном обращении к съезду Милюков подчеркнул, что цель съезда «созвать и формально провозгла­сить большую политическую партию в России», что конституционно- демократическое движение приобрело самостоятельное значение и отмежевалось от правых и левых сил, от «узкоклассовых» интересов помещиков и капиталистов и от «чисто классовой доктрины пролетариата». Свою пар­тию Милюков объявил внеклассовой партией, продолжательницей «интел­лигентских традиций». Основные программные положения партии строи­лись на основе программы, опубликованной в «Освобождении», и сводились к установлению конституционного строя (форма правления, как говорили кадеты, их мало интересовала), необходимости увеличения земельной площади крестьян с частичным отчуждением частновла­дельческих земель и с «вознаграждением по справедливой оценке», к от­мене сословных привилегий, равенстве всех перед законом, установлении свободы личности, слова, собраний и других демократических свобод. На­циональная программа включала право на свободное культурное самоопре­деление. За Царством Польским признавалось введение автономного уст­ройства с сеймом, за Финляндией — восстановление прежней консти­туции.

Во время съезда конституционных демократов правительством был из­дан Манифест 17 октября, в котором были обещаны конституция и выбо­ры в Думу. С помощью Манифеста царизм стремился привлечь па свою сторону либералов. Оценка Манифеста со стороны разных политических сил была различной. Разъясняя сущность Манифеста, большевики, напри­мер, призывали все силы сосредоточить на подготовке вооруженного вос­стания. Октябристы признали обещания Манифеста и открыто стали на путь его поддержки. Правые кадеты также считали, что после Манифеста 17 октября Россия стала конституционной страной и созрели условия для образования конституционного правительства.

На Милюкова Манифест произвел «смутное и неудовлетворительное впечатление». Он считал, что формальное провозглашение в Манифесте политических свобод должно быть подкреплено реальными гарантиями. Пессимистическое отношение Милюкова к Манифесту отразилось и в резолюции съезда. Эта резолюция предлагала провести ряд политических реформ: отменить исключительные законы, издать избирательный закон для созыва Учредительного собрания, которое приняло бы конституцию, создать временный Деловой кабинет на подготовительный период до созы­ва законодательного народного представительства и создания правительства из парламентского большинства и провести амнистию по политическим и религиозным преступлениям.

Председатель Совета министров С. Ю. Витте пригласил Милюкова, как частное лицо, к себе на беседу для «некоторого рода экспертизы об­щего политического положения и возможных выходов из него».

Милюков высказал мысль о необходимости создать Деловой кабинет из серьезных и не дискредитированных в общественном мнении товари­щей министров или иных членов администрации, реализовать обещания Манифеста 17 октября, опубликовать конституцию по типу болгарской или бельгийской, основанную на всеобщем избирательном праве. «На вашем месте, — говорил Милюков главе правительства, — я выбрал бы кратчайшую дорогу — если бы, конечно, ваша цель, консти­туция, была бы окончательно установлена». Передавая этот разговор, Милюков писал: «Он ответил мне просто и ясно: Я этого не могу, я не могу говорить о конституции, потому что царь этого не хочет. Я так же просто сказал ему: Тогда нам не о чем говорить».

Деятельность в Государственных Думах

Деятельность Милюкова в Государственных думах России составила целую эпоху в его жизни и в жизни самой России.

Лидер партии, непререкаемый авторитет, умный и образованный чело­век, тонкий и проницательный политик, Милюков умело руководил кадет­ской фракцией во всех четырех Думах, хотя не являлся членом первых двух Дум. Его общение с депутатами Думы было постоянным, его мнений ждали, руководствовались ими в практической работе. Особая роль Милю­кова в парламентских организациях России была не случайной не только в силу его политического лидерства, но главным образом в силу сущности того политического течения, той партии, которую он представлял. Особенности его личности — способность широко и объемно мыслить, видеть разные стороны предмета, возможные противоречия, умение находить при этом точки соприкосновения противоположных мнений, улавливать воз­можность компромиссов — все это обеспечивало русскому либерализму в его кадетской форме известную жизнеспособность и живучесть. Лидер партии был как бы олицетворением «кадетизма» и одновременно автором и творцом этой политической доктрины. Партия, основным программным по­ложением которой было установление конституционного строя, оправданно и закономерно должна была погрузиться в парламентскую деятельность. Именно в этой области могли реализоваться политические устремления и .идеалы кадетов. Именно поэтому Милюков так всепоглощающе отдавался дугой деятельности. Но он был реальный политик и прагматик. Реализм был основой его политической жизни. Прагматизм все подчинял одной це­ли. Милюков неоднозначно воспринимал условия российской действитель­ности, размышлял о степени подготовленности России к конституционному строю, осмысливал ее опыт и современность, особенности реальной обстановки и окружающих его политических деятелей.

В сложной политической борьбе образовавшихся политических партий, в период, когда первая русская революция была подавлена, а само­державие набирало силу, необходимо было выработать свою политическую линию. Необходимо было осуществлять и поддерживать определяемую са­мой логикой кадетской программы стабильность политической доктрины «средней линии», то есть такую парламентскую деятельность, существова­ние которой зависело от соотношения правых и левых сил, их баланса.

Поэтому тактика стала стержнем политического поведения кадетов и их лидера. Только она могла обеспечить выполнение кадетской програм­мы в конкретной и реальной политической борьбе. И не случайно вы­ступления Милюкова на крупных политических форумах, съездах, конфе­ренциях, в Думах всегда начинались с доклада о тактике. Это происхо­дило не от особого пристрастия к тактике и не от абсолютизации ее как средства политической борьбы, а от сущности его позитивной программы, основанной на реальном учете сил. )