времени пост варшавского генерал-губернатора. Затем переб-

рался на службу в Петербург. Датчанин А.А. Кофод приехал в

Россию в возрасте 22 лет, ни слова не зная по-русски, и за-

тем долго жил в небольшой датской колонии в Псковской губер-

нии. Из них троих только Столыпин имел непосредственные

представления о деревенской жизни в центральной России. Хотя

и он за два года в Саратовской губернии, бывая в деревне на-

ездами, не успел глубоко ее познать. Однако, впрочем, как

раз он отличался более мягким, более терпимым отношением к

крестьянской общине. По крайней мере на словах.

Что же касается А.В. Кривошеина, в 1908 г. занявшего

должность главноуправляющего землеустройством и земледелием

и ставшего ближайшим сподвижником Столыпина, то он вообще

мало был связан с деревней. Карьеру он начинал юрисконсуль-

том Донецкой железной дороги, затем перешел в Переселенчес-

кое управление и стал петербургским чиновником. "Он был та-

лантлив, энергичен, чрезвычайно импульсивен и обладал счаст-

ливой способностью улавливать, в какую сторону дует ветер"

,- вспоминал о нем Кофод. Витте, считавший Кривошеина "вели-

чайшим карьеристом", отмечал, что в 1905 г. он был еще сто-

ронником общины, но после крутого поворота правительственной

политики резко изменил свои взгляды.

Несмотря на все старания правительства, хутора привива-

лись только в северо-западных губерниях, включая отчасти

Псковскую и Смоленскую. В предыдущей главе отмечалось, что

крестьяне Ковенской губернии еще до начала столыпинской ре-

формы стали расселяться по хуторам. Такое же явление Кофод

наблюдал в Псковской губернии. В этих краях сказывалось вли-

яние Пруссии и Прибалтики. Местный ландшафт, переменчивый,

изрезанный речками и ручьями, тоже способствовал созданию

хуторов.

В южных и юго-восточных губерниях главным препятствием

для широкой хуторизации были трудности с водой. Но здесь (в

Северном Причерноморье, на Северном Кавказе и в степном За-

волжье) довольно успешно пошло насаждение отрубов. Отсутс-

твие сильных общинных традиций в этих местах сочеталось с

высоким уровнем развития аграрного капитализма, исключитель-

ным плодородием почвы, ее однородностью на очень больших

пространствах и низким уровнем агрикультуры. Крестьянин,

почти не затратив на улучшение своих полос труда и средств,

без сожаления их оставлял и переходил на отруб.

В Центрально-нечерноземном районе крестьянин, наоборот,

мною сил должен был вкладывать в возделывание своею надела.

Без ухода здешняя земля ничего не родит. Удобрение почвы

здесь началось с незапамятных времен. А с конца ХIХ в. учас-

тились случаи коллективных переходов целых селений к много-

польным севооборотам с высевом кормовых трав. Получил разви-

тие и переход на "широкие полосы" (вместо узких, запутан-

ных). "Самый факт глубокой интенсивности полевого хозяйс-

тва . уложившейся в систему общинно-чересполосною земле-

пользования, не только не вызывает потребности, но даже слу-

жит препятствием к переходу на участковое землепользова-

ние",- писал П.Н. Першин, автор одной из лучших книг по этой

проблеме. Деятельность правительства принесла бы гораздо

больше пользы, если бы в центральнонечерноземных губерниях

оно, вместо насаждения хуторов и отрубов, оказывало помощь

интенсификации крестьянской агрикультуры в рамках общины.

Первое время, особенно при князе Васильчикове, такая помощь

отчасти оказывалась. Но с приходом Кривошеина землеустрои-

тельное ведомство повело резко антиобщинную политику. В ито-

ге коса нашла на камень: крестьяне сопротивлялись насаждению

хуторов и отрубов, а правительство чуть ли не открыто пре-

пятствовало внедрению передовых систем земледелия на общин-

ных землях. Единственное. в чем нашли общий интерес землеус-

троители и местные крестьяне,- это разделение совместного

землевладения нескольких деревень. В Московской и некоторых

других губерниях этот вид землеустройства получил настолько

большое развитие, что стал отодвигать на второй план работы

по выделению хуторов и отрубов.

В центрально-черноземных губерниях основным препятстви-

ем к образованию хуторов и отрубов на общинных землях было

крестьянское малоземелье. Побывав в Курской губернии, Кофод

жаловался, что так и не смог найти общий язык с местными

крестьянами: "Они хотели помещичью землю немедленно и да-

ром". Из этого следовало, что прежде чем насаждать хутора и

отруба, в этих губерниях надо было решить проблему крестьян-

ского малоземелья - в том числе и за счет раздутых помещичь-

их латифундий.

Итоги столыпинской аграрной реформы выражаются в следу-

ющих цифрах. К 1 января 1916 г. из общины в чересполосное

укрепление вышло 2 млн. домохозяев. Им принадлежало 14,1

млн. дес. земли. 469 тыс. домохозяев, живших в беспередель-

ных общинах, получили удостоверительные акты на 2,8 млн.

дес. 1,3 млн. домохозяев перешли к хуторскому и отрубному

владению (12,7 млн. дес.). Кроме того, как уже говорилось,

на банковских землях образовалось 280 тыс. хуторских и от-

рубных хозяйств - это особый счет. Но и другие приведенные

выше цифры нельзя механически складывать, поскольку некото-

рые домохозяева, укрепив наделы, выходили потом на хутора и

отруба, а другие шли на них сразу, без чересполосного укреп-

ления. По приблизительным подсчетам, всего из общины вышло

около 3 млн. домохозяев, что составляет несколько меньше

третьей части саг общей их численности в тех губерниях, где

проводилась реформа. Впрочем, как отмечалось, некоторые из

выделенцев фактически давно уже забросили земледелие. Из об-

щинного оборота было изъято 22 % земель. Около половины их

пошло на продажу. Какая-то часть вернулась в общинный котел.

В конечном итоге властям не удалось ни разрушить общину, ни

создать устойчивый и достаточно массовый слой крестьян-собс-

твенников. Так что можно творить об общей неудаче столыпинс-

кой аграрной реформы.

Вместе с тем известно, что после окончания революции и

до начала первой мировой войны положение в русской деревне

заметно улучшилось. Некоторые журналисты легкомысленно свя-

зывают это с проведением аграрной реформы. На самом же деле

действовали другие факторы. Во-первых, как уже творилось, с

1907 г. были отменены выкупные платежи, которые крестьяне

выплачивали в течение 40 с лишним лет. Во-вторых, окончился

мировой сельскохозяйственный кризис и начался рост цен на

зерно. От этого, надо полагать, кое-что перепадало и простым

крестьянам. В-третьих, за годы революции сократилось поме-

щичье землевладение, а в связи с этим уменьшились и кабаль-

ные формы эксплуатации. Наконец, в-четвертых, за весь период

был только один неурожайный год (1911), но зато подряд два

года (1912-1913) были отличные урожаи. Что же касается аг-

рарной реформы, то такое широкомасштабное мероприятие, пот-

ребовавшее столь значительной земельной перетряски, не могло

положительным образом сказаться в первые же годы своею про-

ведения.

Тем не менее вряд ли можно считать справедливым то

огульно отрицательное отношение к реформе, которым сильно

грешили советские историки в прошлые годы. Некоторые мероп-

риятия, сопутствовавшие ей, были хорошим, полезным делом.

Это касается предоставления большей личной свободы кресть-

янам, устройства хуторов и отрубов на банковских землях, пе-

реселения в Сибирь, некоторых видов землеустройства. )