| В 1650 г. Кромвель сменил Ферфакса на посту генерала армии. Разгром левеллерского движения укрепил его позиции среди офи­церства. Опираясь на поддержку армии, 20 апреля 1653 г. он разо­гнал «охвостье» (Rump) Долгого парламента. Для управления страной Кромвель организовал переходный, т. н. Бэрбонский парламет (по имени одного из депутатов, торговца кожами). Члены парла­мента (в числе 140) были назначены самим Кромвелем преимуще­ственно из числа местных индепендентских конгрегаций (церковных общин). Настроения парламента показались, однако, Кромвелк опасными. Как позднее он записал, по мнению большинства чрез­мерно ударившихся в поиски земной справедливости парламентари­ев, «если кто-либо имел 12 коров, конвент полагал, что он должен поделиться с соседом, не имевшим ни одной. Кто мог бы назван что-либо своим, если бы эти люди продолжали хозяйничать в стране?» Парламент был распущен, как только назначил членов нового Государственного совета и передал права власти лордугенералу. По предложению Государственного совета Совет армии утвердил писа­ную конституцию республики под названием «Орудия управления» где система власти существенно изменялась.

Идея писаной конституции была новой для Англии. Вышла она из армейской среды. Еще в июне 1647 г. Совет армии предложи парламенту особую Декларацию с предложениями зафиксировать в письменном законе права и полномочия парламента, а также новую организацию исполнительной власти. Предложения, зафиксирован­ные в протоколах совета были возрождены и послужили основой для конструкции нового государственного порядка.

«Орудие управления» (13 декабря 1653 г.) устанавливало внеш­не республиканскую, а, по сути, диктаторскую систему власти. Зако­нодательная власть «свободного государства Англии, Шотландии и Ирландии» сосредоточивалась в двойном институте — парламенте и вновь учрежденном лорде-протекторе. Парламенту принадлежал! исключительные полномочия изменять, приостанавливать, вводит] новые законы, учреждать налоги или подати. Парламент должен был созываться регулярно (раз в 3 года) и самостоятельно, нельзя было распускать его ранее 5 месяцев работы. Избирательное право устанавливалось на новых основах, где главными были только имущественный ценз (в 200 фунтов стерлингов) и возрастной (21 год) Парламент должен был состоять не менее чем из 60 членов, «известных своей честностью, богобоязненных и хорошего поведения».

Рядом с парламентом учреждалась власть лорда-протектора Выбор на этот пост производился Государственным советом (членов] которого в числе 15, в свою очередь, избирал парламент). Лордпротектор имел право утверждать или откладывать законы парламента Он пользовался практически неограниченной властью в делах управления («содействовал» ему в этом только Совет численностью о 13 до 21 члена). Протектор считался главнокомандующим армией ему полностью принадлежали права в сфере внешней политик](включая право вести войну и заключать мир, при согласии Сове та). От его имени проводились впредь все назначения должностных лиц. Он обладал также правом помилования. Только назначение Высших правительственных чинов требовали согласия парламент. Или Совета — так возродился отстаиваемый на первом этапе революции принцип ответственного правительства. И Особой статьей конституции полномочия лорда-протектора закреплялись за О. Кромвелем.

ПРОТЕКТОРАТ

16 декабря 1653 года В этот день ров­но в час пополудни пышный кортеж двинулся из Уайт-холла в Вестминстер между двумя линиями солдат. Прибыв в Вестминстерхолл кортеж вошел в залу канцлерского суда на одном конце которой было поставлено кресло правителя. Когда Кромвель стал перед этим креслом и все присутствовавшие разместились вокруг него генерал Ламберт объявил что, парламент распущен по добро­вольному согласию его членов и просил лорда-генера­ла от имени армии и трех наций в силу необходимости вытекающей из самого положения дел принять протек­торат над республикой Английской Шотландской и Ир­ландской. После минутной, скромной нерешительности Кромвель дал свое согласие. Тогда один из секретарей совета Джессон прочел конституционный акт где в сорока двух пунктах был изложен смысл протекторского правления. Кромвель произнес и подписал клятву «при­нять на себя управление и протекцию над соединенны­ми нациями сообразно правилам изложенным в прочи­танном акте».

Вынужденного во всем этом ровно ничего не было. Воз­можным представлялся выбор из трех комбинаций: или провозглашение королем Карла II или диктатура пар­ламента или же наконец, протекторат Кромвеля. добровольно.

Вот как действовал Кромвель с роялистскими заговорщиками; против них устремлял он свои демон­страции, грозившие строгими мерами, а в случае нужды приводил в исполнение и самые эти меры, частью для действительной защиты себя от их замыслов, частью же для того, чтобы собрать вокруг себя республиканцев, полных ненависти или проникнутых духом беспокой­ства. В поводах к этому недостатка не было. Через месяц после провозглашения протектората в Сити было откры­то сборище, состоявшее из одиннадцати роялистов, за­мышлявших произвести общее восстание партии и убить Кромвеля; в апреле была найдена прокламация, якобы от имени Карла II, в которой говорилось что «убить про­тектора — это подвиг, одинаково приятный Богу и всем честным людям». За голову назначалась высокая цена, чины, кресты, ордена и земли. Жаркая борьба разгоралась между Кромвелем парламентом и армией, так как Кромвель все дальше и дальше ухо­дил от сорока двух статей и приближался к образцу ста­рой, им же уничтоженной монархии. Сущность его протекторства вначале сводилась к тому, что «верховная и законодательная власть Англии сосредоточивается в од­ном лице и в народе, собранном в парламенте». Одно лицо и было зародышем начинавшейся монархической реак­ции. Кромвель сильно ускорил ее приход. Конституцион­ный акт предоставлял частью одному ему лично, частью при содействии государственного совета, от него же зависевшего, почти все атрибуты королевской власти. Он поспешил воспользоваться этим. Судьям и всем высшим государственным чиновникам велел он тотчас выдать рескрипты, им самим подписанные. Все публичные акты, административные и судебные, совершались его именем; он торжественно установил свой государственный совет и подчинил его рассуждения большей части тех правил, которым издревле следовал парламент. Дом его принял всю пышность и все формы двора. В сношениях с иностранными посланни­ками он ввел правила и этикетсуществовавшие при пер­воклассных монархических дворах.

И всюду носился слух что он скоро будет королем, что он уже король и коронован тайно.

Но он не торопился . в этом по крайней мере. Зато, совершал он мно­гие из тех реформ на которые Долгий парламент и пар­ламент баребонский потратили столько слов. Управле­ние финансами, поправка, содержание дорог, положе­ние содержавшихся под стражею за долги и внутреннее управление тюрем — все было установлено в видах доб­рого порядка. Дуэли были запрещены. Новый устав, тща­тельно обработанный, ввел в разумные и гуманные границы судебную расправу. Христианские проповеди и разумное управление приходами были поощрены.

Улучшены школы и положение школьных учителей, а 12 апреля 1665 года было наконец издано повеление о присоединении Шотландии к Англии.

Внешняя политика Кромвеля была более чем блестя­ща. Она была преиспол­нена национального достоинства. Перед величием гения протектора принуждена была склониться сама Европа. Сначала она признала его в сане, потом невольно под­чинилась его руководству. По прошествии полувека, в течение которого Англия едва ли имела более веса в ев­ропейской политике, чем Венеция или Саксония, она вдруг сделалась самой грозной державой в свете, пред­писала Голландии условия мира, отомстила варварий-ским пиратам за обиды, нанесенные ими всему христи­анскому миру, победила испанцев на суше и на море, завладела одним из прекраснейших Вест-Индских остро­вов (Ямайкой) и приобрела на фламандском берегу кре­пость (Дюнкирхен), утешившую национальную гордость за потерю Кале. Она царила на океане. Она шла во гла­ве протестантских интересов и протестантского движе­ния. Все реформатские церкви, рассеянные по римско-католическим королевствампризнавали Кромвеля сво­им покровителем. Гугеноты Лангедока/ пастухи/ которые в своих альпийских деревушках исповедовали протестан­тизм древнее аугсбургского, были защищены от притес­нения одним лишь звуком его великого имени. Сам папа принужден был проповедовать гуманность и умерен­ность папистским государям, ибо голос, редко угрожав­ший по-пустому, объявил, что, если бы народу Божию не было оказано снисхождения, английские пушки за­гремели бы в замке св. Ангела . )