партии. У него был верный, как он думал, помощник -- Маленков, с его богатым

опытом и прочными связями в центральном аппарате. Берия опирался на

всесильные органы кары и сыска и мог уповать на разрозненность членов

Президиума. Кто сможет ему противостоять?

В мае из Киева прибыл один из старых сослуживцев Хрущева. Он принес

тревожную весть: органы госбезопасности и внутренних дел Украины получили

секретный циркуляр о мобилизации всех сил и переходе на режим боевой

готовности. Циркуляр был направлен из МГБ, но ведь органы курировал

Лаврентий Берия, директива исходила от него.

Природа наградила Никиту Сергеевича могучим инстинктом самосохранения.

Вызвав под благовидным предлогом кое-кого из провинции, он установил, что

секретный циркуляр послан не только на Украину. Сколько лет жил он,

партийный секретарь Никита Хрущев, под Сталиным, дрожа и пресмыкаясь, на

положении не то шута, не то лакея. Теперь вот-- Берия . Но как проникнуть в

его планы? И, будто сжалившись, судьба послала ему двух перебежчиков из

лагеря противника. Заместитель министра госбезопасности Иван Серов и министр

внутренних дел Сергей Круглов, взвесив шансы своего шефа -- а весами они

располагали точными,-- решили выдать его с головой. Они доложили Никите

Сергеевичу все, что знали о намерениях Берия, обрисовали оперативный план

вооруженного путча, диспозицию частей, назвали имена заговорщиков. В

уголовном мире это называется "заложить со всем бутером".

Где было знать Хрущеву, что сложись обстоятельства иначе, эти подручные

Берия вместе с ним вырезали бы весь курятник. И если два генерала положили

за благо изменить сегодня дорогому Лаврентию Павловичу, то они имели в виду

лишь свое личное благо. Захватив абсолютную власть, что сделает с ними

Берия? Верные ему выходцы с Кавказа, все эти кобуловы -- деканозовы давно

уже точат кинжалы .

В этих рассуждениях Серова и Круглова был свой резон. Перед Хрущевым

встала альтернатива: ударить немедленно, опередив заговорщиков, или уйти в

тень, отказаться от борьбы, от всего. Отдадим должное отваге Никиты Хрущева.

Он выбрал действие.

Первым делом надо было собрать в кулак членов Президиума ЦК -- решить

самую трудную задачу. Как он сам впоследствии рассказывал, ни один из бывших

подручных Сталина не был надежным, твердым человеком. Сказывалась

многолетняя школа. Молотов -- "тот еще тип" (подлинное выражение Хрущева).

Маленков -- близкий друг Лаврентия Берия. Ворошилов -- трус и подхалим.

Каганович -- никогда не знаешь, куда он повернет, к кому примкнет в

последний момент, Лазарь -- лицедей. Можно положиться на Булганина, но как

он поведет себя в случае отказа остальных?

Хрущев знал, конечно, что служба постоянного подслушивания охватывает

не только кабинеты членов ЦК и Президиума, ее щупальца проникли в квартиры,

на дачи, в личные авто. Телефонные разговоры, переписка давно уже попали под

неусыпный контроль.

Он начал с Николая Булганина, министра обороны. Армия -- единственная

сила, способная сломить дивизии охранников. С Булганиным Хрущев сошелся еще

в начале тридцатых годов. Вместе терпели унижения от Берия, вместе решили

держаться теперь. Разговаривали на даче, в саду. С Анастасом Микояном Хрущев

выехал за город в одной машине, оставил авто на шоссе и совершил с ним

ответственную прогулку вдоль лесной опушки. Микоян юлил: "Я знаю Лаврентия

Павловича с 1919 года, на моих глазах он вырос в крупного партийного

работника, нельзя же вот так вдруг убирать заслуженного деятеля . Пусть ему

укажут на ошибки . Он учтет товарищескую критику ." Пришлось Хрущеву

говорить с Микояном еще раз, когда почти все уже примкнули к нему.

Переговоры с Молотовым прошли, против ожидания, гладко. За несколько

дней до поездки с Хрущевым за город служба безопасности, не уведомив

Вячеслава Михайловича, сменила его личную охрану. Молотов давно с тревогой и

подозрением присматривался к этой нечистой паре, Маленкову -- Берия. Они

оттеснили его на второй, нет, на самый задний план и теперь готовят нечто

худшее. Он был непоколебимо туп, многолетний сподвижник Сталина, но

инстинктом самосохранения природа его тоже не обделила. Обещав свою

безусловную поддержку Хрущеву, Молотов предполагал, что тот одним ударом

покончит и с Берия, и с Маленковым. Но Никита Сергеевич надеялся разорвать

прочный тандем. Да и так ли уж прочен он был? Разве Маленкову наравне со

всеми не грозила скорая расправа?

Хрущев опасался решительного разговора с Маленковым:

вдруг выдаст с головой? Но лишь только он приступил к этому щекотливому

делу, как Маленков сразу согласился встать на сторону большинства. В тот же

день Хрущев предложил ему прощупать Ворошилова. Сам он не мог надеяться на

успех.

Маленков отправился на Воздвиженку. Председатель Президиума Верховного

Совета не ожидал такого поворота событий:

-- Что вы мне предлагаете? Лаврентий Павлович замечательный ленинец! Я

всегда уважал Лаврентия Павловича, и никто меня не переубедит!

-- Да не вопи ты ради бога,-- остановил его Маленков.-- Здесь никого

нет, кроме нас с тобой. Ты же ничего не знаешь, с нами все члены Президиума.

Если мы не примем экстренных мер, он передушит нас поодиночке, неужели не

понятно?

Ворошилов сразу сник.

-- Да, я давно опасаюсь этого человека. Он способен на все. Надо

действовать. Считайте, что я с вами -- так и скажи Никите Сергеевичу.

И вот единство достигнуто. Булганин с Жуковым приступили к мобилизации

сил. Но как создать мощную боевую группу войск на подступах к Москве и в

самой столице скрытно от агентов Берия? Бывший начальник Генерального штаба

генерал армии Штеменко и генерал Артемьев, командующий войсками МВО,-- его

ставленники. Артемьев ранее командовал дивизией внутренних войск МВД.

Министр обороны Булганин удалил его из Москвы под благовидным предлогом

на летние маневры -- они уже начались в районе Смоленска. День ареста Берия

назначен на 26 июня. Как только Лаврентий Берия явится на заседание в

Кремль, будут подняты по боевой тревоге все военные академии и в столицу

войдут особо надежные дивизии.

Под Москвой дислоцировалась дивизия корпуса внутренних войск имени

маршала Лаврентия Берия. Их окружат по приказу министра обороны. Один полк

бериевских войск размещался в Лефортовских казармах. Казармы поручено

заблокировать.

Все члены Президиума ЦК знали о предстоящем заседании в Кремле, но

только трое -- Маленков, Булганин и сам Хрущев -- знали о том, что

произойдет на этом заседании, каков общий план операции. И еще один человек

был посвящен во все детали дела -- маршал Жуков. Но он был лишь кандидатом в

члены ЦК.

И вот он настал, этот день. Комендант Кремля генерал Веденин вызвал

из-под Москвы полк, которым командовал его сын. Школа курсантов имени ВЦИК

была поднята в ружье, Кремль буквально наводнен войсками.

26 июня 1953 года. В этот день, в час дня, Никита Хрущев позвонил

командующему войсками МВО генералу Кириллу Сергеевичу Москаленко по

кремлевской вертушке:

-- У тебя есть верные люди? Такие люди, которым ты доверяешь, как себе?

Москаленко: -- Найдутся, Никита Сергеевич. Хрущев: -- Возьми с собой

четырех человек. И пусть прихватят сигары.

Москаленко: -- Какие сигары?

Хрущев: --Ты что, забыл, как это называлось на фронте? Генерал

вспомнил. Хрущев имел в виду револьверы. Хрущев: -- Во дворе Генерального

штаба тебя с людьми будет ждать Булганин. Поторопись.

Москаленко тотчас вызвал офицера для поручений Виктора Ивановича

Юферева и сообщил о задании Хрущева. Он спросил подполковника:

-- Как ты думаешь, можно положиться на Батицкого? Павла Федоровича

Батицкого, первого заместителя командующего войсками ПВО, Юферев знал как )