Правда, Теофраст непоследователен в критике идей Аристоте­ля, ведь он все же его ученик и сторонник аристотелизма. Он лишь ограничивает применимость телеологического объяснения природы. И поскольку его основной интерес–естественнонауч­ный, он снимает вопрос о божестве и о целевой причине как средст­вах объяснения отдельных природных явлений, обращаясь к ним в мировоззренческих («метафизических») вопросах. В своей «фи­зике» Теофраст по существу снимает проблему неподвижного дви­гателя и ищет причину движения (формальную причину) к теплоте Солнца. Материю же он рассматривает как совокупность трех эле­ментов – земли, воздуха и воды. Интересны его рассуждения о природе огня, который отличается от всех других стихий тем, что он не существует сам по себе, т.е. без горючего вещества. И здесь Теофраст фиксирует апории: если огонь не существует вне других веществ, то как же можно считать его «элементом»? Следует ли допустить существование двух типов огня – чистого и несмешанного «первоогня» пребывающего в надлунной сфере и огня земного и смешанного – в подлунной? Если да, то как они соотносятся? Этими вопросами Теофраст по существу ставит под сомнение тра­диционную античную концепцию элементов.

Важное место занимает у Теофраста зашита объективности чувственных качеств – холодного и теплого, сладкого и горького и т.д. Он спорит здесь, главным образом, с атомизмом в его демокритовском варианте. Если чувственные качества зависят от свойств атомов, рассуждает он, то они объективны. Аргументы атомистов в пользу субъективности чувственных качеств он от­вергал ссылкой на то, что ошибки чувств возникают относительно всех свойств вещей, а не только цвета, вкуса, запаха. Причем ошибки совершаются лишь относительно частных случаев, а не самой природы качеств.

Относится к физике и рассмотрение Теофрастом движения. Философ устанавливает, что виды движения соответствуют катего­риям. Поэтому, приняв аристотелеву таблицу категорий, он до­бавляет к четырем видам движения, принятым Стагиритом, еще шесть: движения, совершающиеся относительно отношения и положения, времени, обладания, действия и страдания (претер- певания). Вопреки Аристотелю, считавшему, что движение (изме­нение) может совершаться только постепенно, проходя ряд про­межуточных ступеней, он считает возможным и одновременные изменения всех частей предмета или всего качества (свойства). Теофраст переосмысливает аристотелево понимание пространства, сводя его к порядку и положению тел.

Небольшие физические трактаты, посвященные ветрам, кам­ням, ароматам, усталости, головокружению, параличам и проч., со­держат меткие описания исследуемых явлений. В противовес традиционному аристотелевскому превознесению дедуктивного метода (исключение, составляет известная апология эмпиризма в его книге «О частях животных», 1,5, 644b–645а), Теофраст выдвигает мысль об опыте как основе познания природных явлении. В «Исследовании растений» он специально подчеркивал необходимость наблюдения, ссылался на данные, полученные от тех, кто имеет дело с растениями–садовников, дровосеков, крестьян. И вообще в естественнонаучных исследованиях, считал он, следует брать за исходный пункт единичные вещи, индуктив­ным путем восходя от них к рассуждению и выведению всеобщих начал.

Существенные отклонения от Аристотеля встречаем мы в теофрастовом учении о человеке. Если Аристотель считал душу «неподвижным двигателем» тела, так что мнимые движения души суть лишь движения тела (см.: Арист. О душе, I, 3, 406а), то Теофраст считает мыслительную деятельность движением. Тем са­мым он сближает духовное с физическим. Не отказываясь в общем от аристотелева различения активного и пассивного разума, Теофраст отмечает трудности, связанные с этим различением.

В этике Теофраст подчеркивал значение внешних жизненных благ, подробно описывал такие нравственные категории, как друж­ба, любовь, счастье. Особо следует отметить этическое, жизненнобытовое и эстетическое значение «Характеров», где изображаются Свойства и поведение живых людей–представителей повседнев­ной, обыденной среды античного общества. Вот названия некото­рых из характеров, описываемых философом: «Притворщик», «Льстец», «Пустослов», «Угодливый», «Отчаянный», «Болтун».

Величайшая заслуга Теофраста – создание им труда, посвя­щенного истории предшествующей философии – «Мнения физи­ков». После выхода в Свет в 1879 г. капитального труда Г. Дильса «Греческие доксографы» не осталось сомнений в том, что к этому произведению как к первоисточнику восходят все последующие доксографические произведения. Конечно, мы знаем о критических замечаниях Ксенофана и Парменида в адрес предшествующих учений, о полемике Платона с предшественниками и современни­ками; возможно, писал о мнениях первых философов софист Гиппий; из одного свидетельства известно нам .название труда софиста Дамаста «О поэтах и мудрецах». Мы говорили о свиде­тельствах Аристотеля о древних мыслителях. Однако первым собственно историко-философским документом, известным нам по фрагментам, сохранившимся у доксографов (Симпликий, Диоген Лаэрций, Гален и др.), а также по большому фрагменту «Об ощу­щениях», сохранившемуся в рукописи XIV в., были именно «Мне­ния физиков». Специально предназначенные быть историко-философским произведением, они долгое время считались – в отличие от аристотелевских свидетельств – весьма достоверным источ­ником, содержащим данные, не искаженные или искаженные в малой степени воздействием перипатетической доктрины. Мысль эта основывалась на том, что Теофраст располагал, видимо, кни­гами своих предшественников, хранившимися в библиотеке пла­тоновской Академии, но впоследствии утерянными. Лишь в послед­ние годы, основываясь на несомненном сходстве обзора мнений философов в первой книге «Метафизики» Аристотеля и изложе­ний Теофраста, некоторые историки истории философии стали приходить к заключению, что Теофраст лишь повторяет Аристо­теля, даже углубляя и усугубляя его ошибки. «Следует отсюда заключить, что по меньшей мере в отношении «причин» досократиков он является совершенно предубежденным свидетелем и заслуживает даже меньшего доверия, чем Аристотель»16. Правда, этот крайний вывод не встретил широкого признания. Дело в том, что, в отличие от Аристотеля тем более Платона, Теофраст при­водит, используя доступные ему источники, подлинные фрагменты из произведений философов прошлого. А это неоценимый и уни­кальный вклад его в историю философии, ибо с течением времени произведения эти были утеряны и трудно сказать, кто из последующих доксографов имел возможность ими пользоваться. Правда, поскольку труд Теофраста сохранился лишь фрагментарно, мы не знаем постановки им вопроса о целях и задачах этого произ­ведения, не видим изложения методологических и методических установок. Трудно, впрочем, предположить, что научная добро­совестность, свойственная Аристотелю, была столь быстро утра­чена его учеником17. Поэтому думается, что «Мнения физиков» заслуживают не меньшего уважения и доверия, чем другие истори­ческие произведения ранних перипатетиков, обычно высоко оцени­ваемые исследователями18 .

Труд Теофраста по истории философии существовал, видимо, в двух вариантах: «О мнениях физиков» в 16-ти кн. и «О физиках» в 18-ти кн. Возможно, впрочем, что это одна и та же работа, но ко второй добавлено «Краткое изложение» в 2-х кн. Разночтения в каталоге Диогена Лаэрция (V, 48) показывают, что он, видимо, пользовался какими-то различающимися каталогами. Видимо, только по этим каталогам называет он труды Теофраста, по­священные отдельным философам: Анаксагору («Против Анакса­гора» и «Об Анаксагоре»), Анаксимену, Архелаю, Демокриту («О Демокрите», «Об астрономии Демокрита») и Эмпедоклу.

Судя по реставрации Дильса, труд Теофраста строился сле­дующим образом. Сначала идет изложение учений древних о «на­чалах», построенное по хронологическому принципу, сопровожда­емое замечаниями о каждом из философов и о тех отношениях, в которых они стояли друг к другу. Уже Теофраст заложил основа­ния группировки философов по «школам», соответственно отноше­ниям ученика к учителю. Однако другие фрагменты, и прежде всего «Об ощущениях», заставляют предположить, что далее Теофраст сопоставляет мнения древних по тому или иному вопросу, группи­руя их попарно в соответствии с тем, к какой из двух противо­положных точек зрения они примыкают. Так, «об ощущениях есть много мнений, в общем образующих две [группы ]: одни [считают, что ощущение] вызывается подобным, другие же – противо­положным. А именно, Парменид, Эмпедокл и Платон – подобным, [последователи же] Анаксагора и Гераклита – противополож­ным» (ДД, 499). Такое освещение истории философских учений позволяет воссоздать живую картину борьбы противоположных мнений, но одновременно и подсказывает скептический в отноше­нии этих учений вывод, побуждающий обратиться к «истинному» учению, т.е. аристотелизму. )