В ходе заседаний важное не отделялось от второстепенного: о средствах, помогающих при обморожении, говорили с не меньшим пылом, чем о правах купечества, а вопросы гигиены обсуждали вслед за проблемами управления инородцами.
Случалось, что важный законопроект не получал одобрения из-за невнятной речи чтеца: одна половина депутатов его не расслышала, а другая не поняла. Путаница, беспорядок и медлительность губили то разумное, что удавалось сделать на заседаниях.
Екатерина стала понимать, что её замысел кончился ничем: гармоничного соединения теории с практикой — «Наказа» с желаниями общества — не получилось. Депутаты не были готовы к восприятию принципов, предложенных императрицей: сказались отсутствие традиций правовой и политической культуры, откровенный консерватизм большинства депутатов.
Кроме того, интересы сословий часто не совпадали, а компромисса найти не удавалось. В конце 17б8 г. Комиссия была распущена на неопределённый срок под предлогом начавшейся войны с Турцией, и её работа более не возобновлялась.
Екатерина не смогла провести общую реформу законодательства, но работа Комиссии не пропала впустую. Был собран огромный фактический материал о положении сословий в империи, остались протоколы заседаний, отразившие картину взглядов, настроений и интересов тогдашнего общества.
Кроме того, Екатерина сумела заставить россиян задуматься о государственной вольности, политических правах, веротерпимости, вреде применения пыток, равенстве всех подданных перед лицом Закона.
Работа в Комиссии явилась для многих школой гражданственности, где личная выгода уступала место стремлению к благу государства, где пробуждались чувства патриотизма и национального самосознания.
Знакомство с материалами работы Комиссии позволило Екатерине со временем принять ряд законов в интересах развития русского общества. Особенно важное значение имела перестройка административной системы.
«НАКАЗ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕКАТЕРИНЫ II, ДАННЫЙ КОМИССИИ ДЛЯ СОСТАВЛЕНИЯ ПРОЕКТА НОВОГО УЛОЖЕНИЯ»
ИЗ ГЛАВЫ VI
41. Ничего не должно запрещать законами, кроме того, что может быть вредно или каждому особенно, или всему обществу .
42. Для нерушимого сохранения законов надлежало бы, чтобы они были так хороши и так наполнены всеми способами, к достижению самого большого для людей блага ведущими, чтобы всяк несомненно был уверен, что он ради собственной своей пользы стараться должен сохранить нерушимые сии законы .
58. Для введения лучших законов необходимо потребно умы людские к тому приготовить. Но чтоб сие не служило отговоркою, что нельзя установить и самого полезнейшего дела; ибо если умы к тому ещё не приуготовлены, так приймите на себя труд приуготовить оные, и тем самым вы уже много сделаете.
60. Итак, когда надобно сделать перемену в народе великую к великому оному добру, надлежит законами то исправить, что учреждено законами, и то переменять обычаями, что обычаями введено. Весьма худая та политика, которая переделывает то законами, что надлежит переменять обычаями .
ИЗ ГЛАВЫ Х
178. Где законы ясны и точны, там долг судьи не состоит ни в чём ином, как вывесть наружу действие .
183. Приговоры судей должны быть народу ведомы, так как и доказательства преступлений, чтоб всяк из граждан мог сказать, что он живёт под защитою законов; мысль, которая подаёт гражданам ободрение и которая больше всех угодна и выгодна самодержавному правителю, на истинную свою пользу прямо взирающему .
194. Человека не можно почитать виновным прежде приговора судейского, и законы не могут его лишить зашиты своей прежде, нежели будет наказан .
ИЗ ГЛАВЫ XI
230. Гражданское общество, так как и всякая вещь, требует известного порядка. Надлежит тут быть одним, которые правят и повелевают, а с другой стороны предостерегали бы опасности, могущие оттуда произойти .
255. Несчастливо то правление, в котором принуждены установить жёсткие законы .
ИЗ ГЛАВЫ XIII
294. Не может быть там ни искусное рукоделие, ни твердо основанная торговля, где земледелие в уничтожении, или нерачительно производится .
ИЗ ГЛАВЫ XX
502. Повреждение всякого правления начинается почти всегда с повреждения начальных своих оснований .
506. Чтоб сохранить начальные основания учреждённого правления невредимыми, надлежит удержать государство в настоящем его величии: и сие государство разрушится, если начальные в нём переменятся основания .
ЗАМЕЧАНИЯ ДИДРО НА «НАКАЗ» ЕКАТЕРИНЫ II ДЛЯ ДЕПУТАТОВ КОМИССИИ ПО СОСТАВЛЕНИЮ ЗАКОНОВ
Русская императрица, несомненно, является деспотом. Входит ли в намерения её сохранение деспотизма и на будущее, для её наследников, или же она намерена отказаться от него?
Если она сохраняет деспотизм для себя и для своих наследников, пусть составит свой кодекс так, как ей заблагорассудится, народ явится лишь свидетелем сего. Если же она желает отказаться от деспотизма, пусть отказ этот будет сделан формально, и, если он явится искренним, пусть совместно со своей нацией она изыщет наиболее надёжные средства к тому, чтобы воспрепятствовать возрождению деспотизма.
Пусть тогда в первой же главе народ прочтёт непреклонную гибель тому, кто станет стремиться к деспотизму в будущем. Отказаться властвовать по произволу — вот что должен сделать хороший монарх, предлагая наказ своей нации.
Если, читая только что написанные мною строки, она обратится к своей совести, если сердце её затрепещет от радости, значит, она не пожелает больше править рабами. Если же она содрогнётся, если кровь отхлынет от лица её и она побледнеет, признаем же, что она почитает себя лучшей, чем она есть на самом деле .
Если предположить, что самые размеры России требуют деспота, то Россия обречена быть управляемой дурно. Если — по особому благоволению природы — в России будут царствовать подряд три хороших деспота, то и это будет для неё великим несчастьем, как, впрочем, и для всякой другой нации, для коей подчинение тирании не является привычным состоянием.
Ибо эти три превосходных деспота внушат народу привычку к слепому повиновению; во время их царствования народы забудут свои неотчуждаемые права; они впадут в пагубное состояние апатии и беспечности и не будут испытывать той беспрерывной тревоги, которая является надёжным стражем свободы .
Я говорил императрице, что если бы Англия имела последовательно трёх таких государей, как Елизавета Английская, то она была бы порабощена навеки .
Поэтому во всякой стране верховная власть должна быть ограниченной, и притом ограниченной наипрочнейше. Труднее, нежели создать законы, и даже хорошие законы, обезопасить эти законы от всяких посягательств со стороны властителя.
РЕФОРМА ОРГАНОВ МЕСТНОГО УПРАВЛЕНИЯ ПРИ ЕКАТЕРИНЕ II
В 1775 г. вышел в свет обширный законодательный документ «Учреждение для управления губерний». В соответствии с этим документом вступило в силу новое административно-территориальное деление, были внесены большие изменения в местное управление. Эта система просуществовала почти столетие.
Все вновь образованные губернии и уезды получили единообразное устройство, основанное на строгом разделении административных, финансовых и судебных дел. Во главе губернии стоял назначаемый правительством губернатор со своим заместителем — вице-губернатором.
Иногда две или три губернии объединялись под управлением наместника — генерал-губернатора. Органу исполнительной власти (губернскому правлению) подчинялись исполнительные органы уездов — нижние земские суды. Во главе последних стояли капитаны-исправники, избираемые на три года из уездных дворян. Полицейский надзор в городе был вверен особому лицу — городничему, назначаемому правительством.
Финансовыми делами (казёнными доходами, постройками, подрядами и т. д.) ведали казённые палаты (в губернских городах), а также губернские и уездные казначейства.
Очень сложным было судоустройство. Существовали раздельные суды для дворян, городского населения и государственных крестьян. Суды имели соответствующие названия: в уездных городах — уездный суд, Городовой магистрат.
)