(около 1545 - 1629)

Пушечного и литейного дел мастеров Россия знала немало. Но одним из самых выдающихся пушечных литейщиков XVI —

начала XVII в. несомненно, был Андрей Чохов.

В Древней Руси пушечно-литейное производство было широко распространено и отличалось высоким уровнем технологического про­цесса. И неудивительно, ведь процесс изготовления пушек является упрощенной копией производства колоколов. А наличие колоколь­ных мастеров в Древней Руси летописи отмечают, чуть ли не с Х в., так что кадры для создания пушек в Древней Руси имелись в доста­точном количестве.

Пушечно-литейное производство в Московской Руси возникло в последней четверти XIV столетия, и спустя небольшой промежуток времени большинство русских удельных княжеств — Московское, Тверское, Новгород, Псков и даже захолустный Галич — имело свою. Довольно значительную артиллерию.

В Москве литейное производство особенно развивалось при Иване Грозном. Иностранцы поражались большому количеству орудий и их высокому качеству. Немецкий посланник при дворе Грозного И. Кобенцель сообщает в своем письме:

"Меня уверяли клятвенно, что кроме других в двух только местах хранятся две тысячи орудий со множеством разнородных махин. Не­которые из этих орудий так велики, широки и глубоки, что рослый человек в полном вооружении, стоя на дне орудия, не может достать его верхней части. Один немец, бывший самовидцем, сказывал мне, что при осаде Полоцка не более как от троекратного залпа этих орудий рушились стены крепости, впрочем, весьма сильно и гром от орудий столь ужасен, что небо и земля, казалось, готовы были обрушиться".

В то время в Москве уже существовал специальный литейный завод — Пушечный двор, являвшийся главным арсеналом Московс­кого государства и одновременно школой, готовившей русских ли­тейщиков. Старинные документы сохранили имена тридцати трех колокольных и пушечных мастеров, работавших в царствование Ивана Грозного.

Самым выдающимся из них был, несомненно, литее Андрей Чохов.

Никаких биографических данных об Андрее Чохове не сохрани­лось, и судить о нем, о его непревзойденном мастерстве можно лишь по оставшимся после него отливкам — пушкам и колоколам. Образ­цов творчества Андрея Чехова за время деятельности, начиная с 1568 по 1622 г., сохранилось немало.

Впервые имя Андрея Чохова как самостоятельного мастера упоми­нается в документе 1568 г.: "Другая пищаль (на Королевском проло­ме) медная . ядром пять гривенок. На ней орел двоеглавной, наверху орла три травы, у казны трава ж, в травах подпись: Лета 7076 (1568 г.). Делал Кашперов ученик Андрей Чохов. Весом 43 пуда".

Первые работы Чохова были сравнительно небольшими отливка­ми, первой пробой начинающего мастера. Ученики-литейщики но по окончании учебы получали обыкновенно задания отлить на пробу небольшую пушку, ядром 3—5 гривенок (фунтов).

(Пуд = 40 гривенкам (или фунтам) = 16, 38 кг. Гривенка = 409, 512 г.)

Пушечный мастер того времени должен был быть специалистом широкого профиля. В его обязанности входили: самостоятельная разработка конструкции пушки, подготовка формовочного материа­ла и изготовление формы, приготовление необходимого сплава, от­ливка пушки и, наконец, стрельба из своего орудия. Недаром летопись так характеризует одного из пушечных мастеров: " .также и пушечник оный нарочит, лити их и бити из них и колоколы, и иное все лити хитро вельми".

О зрелости мастерства Андрея Чохова свидетельствует пушка 1577 г. под названием "Единорог" со следующей надписью: "Повелением царя Ивана Васильевича зделана сия пищаль Инрог лета семь тысяч восемьдесят пятого (1577 г.), делал Андрей Чохов".

Позади казенной части изображен единорог, давший название пуш­ке. Пушка "Инрог" 68-фунтового калибра, весом 453 пуда свиде­тельствует о том, что годы ученичества для Чохова давно прошли и что Чохов был одним из главных пушечных мастеров Ивана Грозно­го, артиллерия которого разрушала неприступные замки и крепости ливонских рыцарей.

Несомненно, за время царствования Ивана Грозного Андрей Чо­хов сконструировал и отлил большое количество пушек, но, к сожа­лению, они почти не сохранились, что лишает нас возможности про­следить постепенный рост мастерства этого замечательного самород­ка, об огромном таланте которого говорят образцы его творчества, созданные в царствование Федора Ивановича, и в особенности его знаменитая Царь-пушка-

Царь-пушка или Дробовик — "длина 71, 2 аршин, весом 2400 пу­дов, отверстие 1 аршин 4, 75 вершка, вес заряда 30 пудов". (Аршин = 16 вершкам = 72 см. Вершок = 4, 5 см)

На ней надпись: "Повелением . царя великого князя Федора Ива­новича . слита бысь сия пушка в преименитом и царьствующем граде Москве лета семь тысяч девяносто четвертого (1586 г.), в третье лето государства его. Делал пушку пушечьной литеец Ондрей Чохов".

Эта огромная, сорока тонная пушка отличается тщательной и изящ­ной отделкой. Она представляет собою единственную в своем роде отливку, свидетельствующую о смелости автора как изобретателя и конструктора и его непревзойденном мастерстве как литейщика.

Ошибочное представление о том, что целью изготовления пушки было похвастать перед татарскими послами, ехавшими в Москву, если даже не напугать их, опровергается последними исследования­ми, которые подтверждают, что никаких данных о маскировочном или ложном характере этой пушки нет. Отливка ее была высочай­шим достижением артиллерийской и общей техники XVI в. Некото­рые специалисты-артиллеристы обосновывали версию о маскировоч­ном характере пушки подсчетами, показывавшими, что при выстреле ядром весом в 2 тонны пушка должна немедленно разорваться. Но они забывали при этом, что Царь-пушка первоначально называлась Дробовик, то есть предназначалась для стрельбы каменной дробью ("дробом"), а не ядрами, появившимися три века спустя и никакого отношения к пушке Чохова не имеющими.

Конечно, нельзя предъявлять к орудию, отлитому в XVI в., со­временных требований, точно так же как нельзя приписывать на­шим предкам наивных попыток делать бутафорские орудия в 2400 пудов (38 400 кг) весом!

Произнося "Царь-пушка", мы думаем прежде всего о небывалых размерах этого орудия. Между тем название мортире дало литое изоб­ражение царя Федора Ивановича. На дульной части ствола изобра­жение скачущего всадника. Отлитая здесь же надпись поясняет, что этот человек — "божию милостию царь и великий князь Федор Ива­нович государь и самодержец всея великия Росия". Это едва ли не первый в истории русского изобразительного искусства портретный барельеф.

С московского пушечного двора на Красную площадь пушку пере­возили на катках, изготовленных из толстых бревен. Волокли пушку не менее 200 лошадей. Канаты привязывали к массивным скобам — Андрей Чохов отлил их восемь, расположив попарно по сторонам ствола. Царь-пушку положили в самом конце Красной площади, по­ближе к москворецкой переправе, там, где уже около 30 лет лежал "Павлин" Степана Петрова. Орудия эти были мортирами и не нуж­дались в специальном "станке"-лафете, при стрельбе их устанавлива­ли под определенным углом в окопе со скошенной передней стенкой.

Мортира (от латинского mortarium — ступа) — артиллерийское ору­дие крупного калибра с коротким стволом и навесной траекторией стрельбы, предназначенное главным образом для разрушения особо прочных оборонительных сооружений. Стрельба из мортиры велась при углах возвышения 50—75° сначала каменными, а затем чугунны­ми ядрами и зажигательными снарядами.

В середине XVI в. мортиры получили широкое распространение в вооруженных силах Московского государства. Иван Грозный, забо­тившийся о развитии и совершенствовании артиллерии, придавал большое значение орудиям, ведущим навесной огонь.

Автор так называемого Пискаревского летописца отметил отливку мортиры как событие чрезвычайно важности: " .повелением госуда­ря царя и великого князя Федора Ивановича всея Руси слита пушка большая, такова в Руси и иных землях не бывала, а имя ей "Царь". О больших пушках писали многие иностранцы, побывавшие в Москве в конце XVI — начале XVII в. Дон Хуан Персидский, секре­тарь посольства шаха Аббаса I, проезжавший через Москву в 1600 г., рассказывал, что видел "большую площадь, которая была заставлена пушками такими огромными, что два человека могли входить в каж­дую для чистки ее". )