Между тем было обнаружено, что при соединении братии значительно превышает штатное число и не только не может быть остатка от доходов таких многобратственных монастырей, но их даже не хватит, если рассчитать опять-таки по штату[11]. Поэтому Святейший Синод предполагал “новопереведенных из других монастырей и пустыней братию и служителей отпустить до времени паки в которые пристойнее из прежних безвотчинных монастырей”, соединяя с ними и другие малобратственные пустыни, предназначенные к упразднению, с тем, чтобы они довольствовались тем, чем и прежде питались, не требуя от вотчин больших монастырей никаких доходов. Только, разумеется, им следовало возвратить их земли и угодья, утварь и пр. Тогда можно надеяться на остаток[12]. Бывшая по этому поводу конференция Синода с Сенатом 2 мая 1726 г. постановила согласно с мнением Синода[13], прибавив, что братию этих монастырей “в штаты настоящих монастырей не писать и никуда не переводить”. Относительно же пр. великобратственных монастырей, коим “настоящими впредь было надлежит” решено было поступить следующим образом. Выяснить общее число монахов, необходимых для служения в монастырях и распределить их между ними в зависимости от доходов каждого, сообразуясь со штатами. Если же после этого распределения получится остаток монахов, то их “вывести на пашню в безвотчинные монастыри и пустыни (т. е. не имеющие населенных вотчин), где до времени (т. е. пока не умрут, или не перейдут в разряд “служащих” ) имеют быть на пашне и питаться рукоделием своим”[14]. Вслед за тем были даны распоряжения о самостоятельности еще не приписанных мужских безвотчинных монастырей, могущих содержать себя своими средствами[15], и вообще всех девичьих маловотчинных и безвотчинных монастырей впредь до указа[16].

Таким образом, намерение Петра Великого обеспечить архиерейские дома и монастыри штатным содержанием с тем, чтобы остатками доходов с их имений воспользоваться для нужд общегосударственных, не могло быть приведенным в исполнение. Слишком беспорядочно было вотчинное хозяйство, лишь истощавшее крестьян, слишком несовершенны были способы оценки доходности вотчин и недостаточны сведения о них. Немалым препятствием к тому была и смерть императора Петра Великого. Предложенный было проект штата Ростовского архиерейского дома, который Святейший Синод желал было сделать примерным, остался без движения[17]. “5 сентября 1726 г. Меншиковым было дано, по словам А. Баскакова, объяснение неудачи со штатами Верховному Тайному Совету. Баскаков доносил: ”ежели по данному Его Императорским Величеством указу архиерейские и монастырские вотчины определить на жалованье, по тому, как в данном указе положено[18], то монастырских доходов недостанет больше 30000 руб., а ежели содержать по-прежнему, то может такая сумма быть в остатке”[19]. Члены Верховного Тайного Совета “рассудили, чтобы о всем о том у Баскакова взять обстоятельную ведомость и, рассмотря, доложить Ее Императорскому Величеству с таким представлением, чтоб быть по-прежнему”[20]. Когда, наконец, после долгих задержек, ведомость появилась, по казенным сборам началась накапливаться недоимка. Величина ее на 1726 г. точно неизвестна, но еще по расчетам на 1724 г. должен был получиться дефицит 12231р. 34 коп. деньгами и 11706 чтв. хлебом, дефицит, который, вероятно был Синодом передожен прежде всего на казенные сборы.

ПРЕОБРАЗОВАНИЕ МОНАСТЫРСКОГО ПРИКАЗА В СИНОДСКУЮ КАМЕР-КОНТОРУ.

Первой победой Синода в борьбе с государством за самостоятельность была передача патриарших, архиерейских и монастырских вотчин “сборами и направлением” в ведение Синода; при этом прежний Монастырский приказ был преобразован в синодскую камер-контору. Это распоряжение до известной степени восстанавливало экономическую независимость церкви; за вычетом “всяких положенных сборов”, которые по-прежнему должны были отсылаться в камер и штатс коллегии, остальные доходы поступали в полное распоряжение Синода, который мог теперь изменять штатные расписания и затягивать введение частей штатов, находившихся еще в стадии разработки. Однако, такое положение дела продолжалось недолго.

Однако обер-прокурор Синода А. Баскаков докладывал, что если содержание для них выдавать по примерному штату, то собираемых с них доходов не хватит. Все это заставило правительство обратиться к мысли Петра I о лишении Синода хозяйственной власти и отделении от него Камер-конторы.

РАЗДЕЛЕНИЕ СИНОДА НА ДВА ДЕПАРТАМЕНТА И КОЛЛЕГИЯ ЭКОНОМИИ СИНОДАЛЬНОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА.

12 июля 1726 г. издается высочайший указ о разделении Синода на два департамента. В обосновании этого шага указывается, что при учреждении Духовной коллегии Петр I поручил ей только духовные дела, но потом прибавились другие (управление вотчинами, сбор с них доходов и пр. ), вследствие чего “оное духовное правление стало быть отягощено, от чего и в управлении духовных дел учинилось помешательство, что тогда же, усмотря, его величество . государь император соизволил восприять было намерение, чтоб то духовное собрание паки оставить точию при едином правлении в духовных делах, дабы церковное правление и учение во славу имени Божия в наилучшее происходило”[21] на два департамента. Первый из них, Синод, должен управлять духовными делами всероссийской церкви, и во главе него стоят духовные лица. Второму департаменту, управляемому светскими лицами, подлежат хозяйственные, судебные и т. п. дела. А о более конкретном разделении дел между ними будет объявлено особым указом. При анализе содержания указа обращает на себя внимание ссылка на Петра I, намеревавшегося оставить у Синода только духовное управление. Вероятно, она не просто придумана, но имела под собой вполне реальные основания. С другой стороны, нельзя, конечно, согласиться с таким обоснованием разделения Синода. Причина была не в отягощении его хозяйственными делами, а в том, что он стал мешать правительству в его стремлении взять под свой контроль церковные имения. Становилось все более ясным, что Синод сознательно противится такому курсу, под разными предлогами тормозит его, чтобы сохранить самостоятельность владений духовенства. Вероятно, какую-то роль сыграло желание вообще ослабить положение Сената и Синода после образования Верховного тайного совета. Так, уже 14 июля 1726 г. Синод был лишен звания правительственного[22]. Но все-таки главное заключалось в том, чтобы отстранить Синод от управления духовными вотчинами.

Вместе с тем практическое осуществление указа не принесло желаемых результатов. Обещанного указа о конкретном распределении дел между департаментами так и не было издано, оно было поручено самому Синоду вместе с членами второго департамента. Представленный последними проект не рассматривался в Верховном тайном совете, и Синод сумел убрать из него все, что его не устраивало, и придал второму департаменту функции, которые ранее выполняли Монастырский приказ и Камер-контора. Это нашло отражение и в самом названии департамента, которое было дано ему указом 26 сентября 1726 г., он стал называться коллегией экономии синодального правительства[23], т. е. оказался органом Синода. Таким образом, задуманная как равноправное Синоду учреждение Коллегия экономии оказалась подчиненной ему. И хотя правительство пыталось установить свой контроль за финансовой деятельностью коллегии, обязывая ее представлять отчеты в Верховный тайный совет и Камер-коллегию, но это мало что меняло в ее положении.

Это была настоящая реформа Синода. Второй апартамент вскоре стал просто “коллегией экономии синодального правления”; эта коллегия была в 1727 г. подчинена Сенату, а затем со стороны отчетности была подчинена камер-коллегии и ревизион-коллегии. Подлинной причиной реформы была, конечно не забота о правильном течении духовных дел, а результаты хозяйничанья Синода; Хаос в государственном управле·нии при императорской чехарде после смерти Петра благоприятствовал некоторое время Синоду и при новом порядке управления вотчинами.

Одной из причин следует считать и то, что Синод не представил вовремя требуемых данных об экономическом состоянии духовных вотчин. )