Мужчины видели женское предназначение, «женскую природу» в единственном занятии – обслуживании мужчин, женщинам буквально навязывалось теплично-кухонное воспитание, на благо и удовольствие их повелителей. Об этом пишет и Джон Стюарт Милль (1806-1873) в «Порабощении женщин»: «Все женщины с детских лет воспитываются в вере, будто в идеале характер женщины резко отличается от характера мужчины: женскому характеру присуще не своеволие, не умение управлять собой, а покладистость, уступчивость давлению со стороны. Мораль твердила им, будто эмоциональной внутренней сущности женщины соответствует предназначение жить для других, умение целиком отвлечься от себя и не иметь иной жизни, кроме растворения в нуждах близких».[31]

По сути дела, путеводной звездой при воспитании женщины и формировании ее характера стало мировоззрение, угодное мужчинам. Но даже все мужчины разом не способны постичь и поэтому не могут с помощью закона предъявить женщинам, - в чем, собственно, истинное их предназначение.

Но прогрессивные здравомыслящие мужчины понимали, что принцип, регулирующий отношения между двумя полами, а именно узаконенное подчинение одного пола другим, несправедлив в своей основе и является одним из препятствий на пути человечества к совершенству. И этот принцип следовало заменить принципом равенства, не допускающим никакой власти или привилегий ни для одной из сторон, равно как и признания несостоятельности какой-либо из них.

А женщины пребывали в положении, отличном от прочих угнетенных классов, поскольку хозяева требовали от них не только преданного служения, но и чувств. Многие женщины вместе с мужчинами боролись за отмену рабства, это была одна из форм борьбы за равноправное общество. «Когда напишут правдивую историю движения противников рабства, множество ее страниц будет посвящено женщинам, поскольку борьба рабов была в большой степени и борьбой женщин»,[32] - пишет Фредерик Дуглас (1817-1895). Но многие из тех, кто, наконец, обнаружил, что негры обладают определенными правами точно так же как другие члены человеческого общества, еще предстояло убедить, что женщины тоже могут на что-то претендовать.

Одним из ревностных приверженцев немедленной и безусловной отмены рабства был Уильям Ллойд Гаррисон (1805-1879), он также считал, что «права не имеют расы и пола». В сочинении «Злой умысел» он говорит о том, что «мужчины явно доказывают свою вину – тем, как воспринимают, как относятся к женскому движению. Тот, кто совершил зло по неведению, не упорствует в своем заблуждении, поняв, что он на ложном пути. Неведение не есть, конечно, свидетельство вины. Это лишь свидетельство недостатка знания. Тот, кто всего лишь невежественен, никогда не станет негодовать, бесноваться, угрожать и брызгать слюной, если его озарит светом знания. Напротив, он питает интерес и стремится к просвещению, воспринимает новое и преодолевает ошибки, когда на них указывают. Разве не это подобает мужчинам?»[33]

Совершенно с другой стороны подошли к «женскому вопросу» Ф.Энгельс (1820-1895) и А.Бебель (1840-1913), который они определили как проблему социального признания. Правда, в отличие от предшественников, они, говоря об эмансипации, обращались не только к индивиду, сколько к массам. К массам женщин- наемных служащих. В марксистском анализе «женского вопроса» тема женского труда – главная. И это естественно, поскольку начина со второй половины XIX века женский труд становится все более массовым, что принципиально меняет как положение женщины, так и спор о нем. Утверждается, что задача освобождения женщины совпадает с более общей задачей освобождения пролетариата.

В работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884) Ф.Энгельс рассматривает существующую моногамную структуру как инструмент осуществления мужского превосходства. Дается фундаментальное марксистское объяснение эксплуатации женщин. По его мнению, эта эксплуатация коренится в двух вещах – в частной собственности и в исключении женщин из общественного производства».[34] Он считал, что «господство мужчины в браке есть простое следствие его экономического господства и само собой исчезает вместе с последним».

Аналогичные взгляды прослеживаются и у А. Бебеля в труде «Женщина и социализм» (1885), он верил, что полная эмансипация женщин возможна только при социализме. Бебель пишет: «Женский пол в своей массе страдает в двойном отношении: во-первых, он страдает вследствие социальной и общественной зависимости от мужчин – эта зависимость может быть ослаблена, но не устранена формальным уравнением женщин перед законом и в правах. Во-вторых, - он страдает и от экономической зависимости, в которой находятся женщины вообще и пролетарские женщины в особенности, наравне с пролетариями-мужчинами».[35] Он был уверен, что освобождение человечества невозможно без социальной независимости и равноправного положения полов.

Таким образом, к началу XX века феминистское движение сумело охватить широкие слои общества, стало более массовым и организованным, подкреплялось идейной основой и сочувствием со стороны наиболее прогрессивных мужчин. Женщины смогли добиться для себя уже значительных прав и создали предпосылки для дальнейшей реорганизации общества.

3. Современный этап.

Успех суфражизма на время приостановил общее развитие женского политического движения, которое последующие почти четыре десятилетия находилось в состоянии спячки. Но, несмотря на все достижения феминизма, по-прежнему во всех сферах жизни главенствовали мужчины. Оказалось, что равноправия на бумаге недостаточно, необходимо было изменить отношение к женщине и в сознании людей. Пробуждение, или «женское возрождение» началось в 60-е годы. Его эпицентром стали США, где именно в эти годы наблюдалась активизация демократических процессов, направленных на ликвидацию различных форм дискриминации, и прежде всего расизма. Женское движение обрело новые, зачастую радикальные формы, что нашло отражение в его названии – «женское освободительное движение» (Women’s liberation).

Новая волна борьбы за эмансипацию была обусловлена структурными изменениями в социуме и, прежде всего, - значительным увеличением доли женского труда в общественном производстве. Так, к 1960г. в США женщины составляли более одной трети трудовых ресурсов страны, при этом 54% трудящихся женщин были замужними, а 33% имели детей, что свидетельствует об экономических факторах, побуждавших женщин включаться в общественную производственную практику.

Феминистское движение 60-х – начала 70-х годов получило несколько экстравагантную окраску, проявляясь в вызывающих, даже шокирующих традиционно настроенную общественность непривычных лозунгах, формах выражения протеста. Стремясь к пробуждению женского самосознания, освобождению общественного мнения от инерции патриархально ориентированных нравственных установок, феминистки использовали, например, приемы «площадного театра». В листовках возникшей в 1968г. американской организации под скандальным названием «Ведьма» говорилось: «Все, что репрессивно, имеет исключительно мужскую ориентацию, завистливо, отмечено пуританством и авторитарностью, должно стать мишенью вашей критики. Ваше оружие – ваше безграничное прекрасное воображение. Ваша сила исходит от вас самих как от женщин, и она многократно усиливается от совместной работы с вашими сестрами. Ваш долг – освободить ваших братьев (хотят они этого или нет) и самих себя от стереотипов половых ролей».[36]

Шокирующий характер носили не только формы феминистского протеста, но и его содержание. Критике подвергались те устои общества, которые способствовали, по мнению феминисток, закреплению неравноправного положения женщин: замужество, материнство и т.п. Логика рассуждений сводилась приблизительно к следующему: «В браке, согласно закону, мужчина и женщина – одно лицо, то есть само бытие или правовое существование женщины прекращается с началом ее замужества. Ибо «одно» всегда подразумевает мужское господство».[37]

Экстремизм феминистского движения имел позитивные и негативные последствия. С одной стороны, он содействовал пробуждению женского самосознания, а с другой – давал повод для дискредитации, позволял оппонентам обвинять феминисток в том, что у них комплекс неполноценности, нездоровое пристрастие к власти, склонность к половой распущенности и т.д. )