Специфика положения позднеантичных крепостных колонов определялась их местом в общественной системе и особенностями его правового оформления, присущими Римскому государству. Современная западная литература ориентирована на сравнение римского колоната с античным рабством и средневековым крепостничеством. В поздней античности "рабство земле" колонов заместило античное рабство и стало отличительным признаком средневекового крепостничества.

Опираясь на традицию античного правового восприятия общества, юристы Юстиниана были вынуждены укреплять грань между рабами и остальным населением, хоть в какой-то мере приобщенным к свободе. В создававшейся им квази-гражданской правовой системе колоны-адскриптиции приобрели своеобразный статус: свободные по отношению к рабам и рабы по отношению к свободным гражданам. Прикрепление к земле было наиболее характерной чертой их статуса, который поэтому кажется уместным определить как крепостной. Хотя гражданское общество V-VI вв. противостояло классу рабов, стержневую, производственную основу последнего все более замещало сословие колонов-адскриптициев.

На западе до начала VII в. общество в основном сохраняло позднеримскую социальную структуру. В течение VI в. римское право, хотя и в вульгаризированном виде, было основой Кодексов варварских королей. Ликвидация римской государственной власти как будто должна была освободить колонов от обязательной связи с имением. Но длительное пребывание части населения в крепостной зависимости и развитие патроциниев над другой не прогшли бесследно. Позднеантичная эпоха закрепила значительную часть сельского населения за землей и, как следствие, за ее хозяевами. Общественный статус колонов реально понизился до крепостного. Они по-прежнему не могли покинуть землю. В то же время землевладельцы оказались свободны от контроля римского государства, запрещавшего изгонять колонов с земли. На первый план вышли общественные механизмы контроля над соблюдением взаимных прав. Известную роль при этом играли муниципальные органы, дефенсоры, церковь, а также распространявшие свое влияние администрация варварских королей и Византии. Начался процесс перехода к новой общественной системе, в которую путем длительной эволюции врастали позднеримские общественные порядки. Сохранившие отличия от рабов, колоны-оригинарии уже в VI-VII вв. по многим показателям своего реального положения стали напоминать их. Этому способствовало и влияние варварских общественных порядков, не знавших зависимости от места жительства и отождествлявших ее с рабской. В результате издавна и прочно сидевшие на чужой земле земледельцы, известные как оригинарии, инквилины, рабы превратились в разновидности сельских крепостных сервов.

До эпохи Юстиниана концепция крепостного статуса колона не была доведена до логического завершения. Вырабатывая его, постклассическое право ориентировалось на античный статус лица, находившегося в potestas или dominium, т.е. condicio servilis. Однако признание колонов рабами лишило бы их абсолютно всех прав, что в масштабах империи было нереально. Поэтому в течение V-VI вв. статус колона был осмыслен как "средняя судьба" (fortuna media). Во многих отношениях она имела рабскую окраску и может быть определена как крепостное состояние. Его наличие вносило определенную гармонию в позднеантичную правовую систему. А конкретные взаимоотношения между землевладельцами и колонами регулировались провинциальными и областными традициями и обычаями, на востоке - правом на греческой основе. Между государственно-правовой формой и реальными отношениями сохранялось известное несоответствие, оставлявшее общественной системе поздней античности определенные перспективы для развития. Юстиниан, доведя действие античных правовых принципов в империи до логического завершения, нарушил подвижное равновесие, в котором находился статус колона. Его законодательство было вынуждено максимально подтянуть статус колона к рабскому, вчерне отработав статус крепостного раба. Однако использование такого права нарушало сложившийся баланс между правовыми нормами и существовавшими обычаями. Последние должны были отступить, что неизбежно вызвало социальную напряженность, ослаблявшую общество. Успешный натиск племенной периферии в конце VI - начале VII вв. не только восстановил нарушенный Юстинианом баланс, но и привел к значительному откату назад в правовых ориентирах на доримские позиции. Имперское общество отторгало право, претендовавшее на организацию его по образцу античной гражданской общины, низведя основную массу зависимых работников до рабского уровня. Позднеримские правовые нормы были оттеснены на второй план, а в статусе зависимого земледельца возобладали черты, определявшиеся естественно сложившимися местными отношениями.

Все это, кажется, согласуется с предположением о наличии нескольких типов колонатного condicio, скрывавшихся за общей формой адскриптициата. Ядро сословия адскриптициев составляли потомки оригинариев IV в., традиционно связанные с именем собственника, в силу чего находившихся под его контролем. Именно применительно к ним формировался статус зависимого колона, находившегося под властью господина. Наряду с ними адскриптициями становились крестьяне, передавшие себя и свои земли под патронат. Адскриптициями становились земледельцы государственных владений, передававшихся или продававшихся в руки частных собственников. Вполне вероятно, что адскриптициями были сельские ремесленники, даже и не имевшие земли. Ведь были же адскриптициями некоторые сельские священники.

Кодекс Юстиниана и его новеллы сохранили правовую форму зависимого колоната (адскриптициата), близкого античному рабству, но и отличному от него. Эта форма образовалась в результате распространения римских правовых воззрений, сложившихся применительно к рабам, на достаточно широкие слои земледельцев империи. С одной стороны, эти земледельцы были лишены собственности на основное средство производство, а с другой - в качестве граждан они принуждались позднеантичным государством выполнять гражданские обязанности в пользу общества. В результате двухвекового развития такие земледельцы оказались официально подчинены землевладельцу как господину и патрону, ограничены в правах собственности, лишены права на свободное заключение брака. Обязанность нести повинности в пользу государства, связанная с обработкой ими земли, сильно сузила горизонт их общественных возможностей, превратив их положение в наследственное.

Право эпохи Юстиниана ориентировалось на античную общественную структуру, для которой уже существовал идеальный вариант эксплуатируемого - рабский. Имея более широкий характер, он служил удобным ориентиром эволюции статуса не только колонов, но и иных категорий humiliores, По этой причине римлянам поздней античности не было нужды специально разрабатывать характеристики особого крепостного состояния (исключая, может быть, регулирования браков между земледельцами разных имений). Однако принадлежа к иному таксономическому ряду, рабский статус не мог полностью перекрыть статус крепостного колона. Он давал характеристику "лица", но обходил характер зависимости. В позднеантичную же эпоху формировалось общество, для которого оформление зависимости было не менее важным, чем личный статус. До того, как колоны оформились в единое сословие, эта зависимость осмыслялась как зависимость от земли. Сельские рабы, которых в течение IV в. постоянно запрещали продавать без земли, оказались к V в. столько же зависимы от земли, как и от хозяина, сколь и колоны. При сохранявшемся в течение V в. различии личных статусов колонов и рабов, их реальная зависимость была одинаковой. И она была более значима для общества, нежели сохранявшийся от антично-гражданского состояния общества личноправовой статус земледельца.

Наличие под античной правовой формой местных традиций зависимости не означало, что римское крепостное право не оказало никакого влияния на реальные общественные отношения и что зависимый колонат был юридической фикцией. Насаждение римлянами единообразных социальных норм в течение целого ряда поколений не могло пройти бесследно. Сформировавшийся к концу IV в. зависимый колонат уже в середине V в. стал господствующей общественной реальностью, под которую подстраивались и в форму которой облекались местные отношения. Однако крепостное право для колонов было тесно связано со всей системой социально-правовых отношений в империи и, следовательно, их эволюция была взаимосвязана. )