В 1815 г. Строганов женился на своей двоюродной племяннице Наталье Павловне, представительнице графской ветви Строгановых и унаследовал ее графский титул. От брака с ней родилось четверо сыновей, старший из которых Александр (1818-1864) окончил в 1840 г. юридический факультет Московского университета, стал полковником лейб-гвардии Преображенского полка, флигель-адъютантом, егермейстером двора, путешественником, нумизматом и историком. В наследство от отца и тестя С.Г.Строганов получил огромные земельные наделы в полтора миллиона десятин с 95 тыс. крепостных.

Граф С.Г.Строганов был одним из крупнейших деятелей русского просвещения. В 1825 г. он на свои деньги основал бесплатную Строгановскую школу рисования, в которой училось искусствам и ремеслам 360 человек, в том числе и бедные дети горожан и крепостные. В 1843 г. школа стала государственной, в 1860 г. получила название Строгановского училища, которое закончили многие видные зодчие и художники (с 1945 г. – Московское высшее художественно-промышленное училище).

С восшествием на престол Николая I был назначен его флигель-адъютантом, а 14 мая 1826 г. – одним из членов учрежденного рескриптом Комитета устройства учебных заведений. В мае 1826 г. в связи с готовившейся казнью декабристов и предстоящей коронацией Николая I Строганов был послан в Московский университет с ревизией, получив секретное предписание – обратить внимание на “вредный образ мыслей”, господствоваший между студентами университета и особенно воспитанниками Благородного пансиона, на систему преподавания наук в университете и “благонамеренность самих наставников”. Присутствуя на вступительной лекции профессора И.И.Давыдова “О возможности философии как науки”, нашел ее вредной и стал инициатором изъятия печатных экземпляров этой лекции, запрещения преподавания Давыдову и временного закрытия кафедры философии. В результате преподавание философии в Московском университете было прекращено почти на 20 лет, и лишь в 1845 г. по инициативе того же Строганова преподавание этой науки было представлено адъюнкту М.Н.Каткову , не отличавшемуся педагогическими способностями.

Найдя в Московском университете много “беспорядков”, Строганов добился устранения того же Давыдова с должности инспектора Благородного пансиона, а профессора Ф.А.Денисова – с должности студентов и предложил распространить на Московский университет реакционную инструкцию Виленского ун-та по наблюдению за студентами, чьл нашло отражение во “временных правилах” внутреннего распорядка Московского университета, утвержденных в августе 1826 г.

В 1820-е гг. в Комитете по устройству учебных заведений Строганов вместе с министром народного просвещения А.С.Шишковым (председателем Комитета) и М.М.Сперанским составили т.н. “славянский триумвират”. Строганов выступал против тех мероприятий, которые впоследствии, став попечителем Московского учебного округа, считал необходимым всячески поддерживать. Так, в 1827 г. он резко выступил против предложения ректора Дерптского ун-та Г.Ф.Паррота (поддержанного самим Николаем I) об учреждении Профессорского института в Дерпте для двухгодичной стажировки молодых специалистов из числа лучших выпускников – будущих претендентов на профессорские кафедры – перед отправкой за границу, однако большинство Комитета провело эту идею в жизнь. Впоследствии же Строганов сам деятельно заботился об улучшении образовательного ровня профессуры Московского университета и делал ставку на молодых людей, получивших образование за границей.

Участвуя в подготовке устава низших и средних учебных заведений 1828 г., Строганов высказывался за усиление влияния местной администрации на ход учебного процесса и по его инициативе были учреждены в каждом губернском городе советы “для усовершенствования училищной части” во главе с губернатором. В то же время Строганов не принадлежал к реакционному крылу комитета, выступив на одном из заседаний против предложения пиетиста гр. К.А.Ливена, сменившего в 1828 г. Шишкова на посту министра, об издании специального руководства для учителей по дидактике догматически-религиозного характера, заявив, что оно напоминает “язык того времени, когда под покровом религии скрывалось гонение на прсовещение и науки”. Император признал справедливость доводов Строганова. В вопросах об устройстве новых учебных заведений – в частности, Белорусского университета или Лицея в Орше, возобновления при Московском университете Благородного пансиона, занимал осторожную позицию. Когда возник проект создать Новороссийский учебный округ, Строганов вместе со Сперанским высказался против столь обширного учебного региона, в результате чего был образован Одесский учебный округ, куда вошли не все губернии Новороссии, а лишь Херсонская и Таврическая и часть Бессарабсккой области.

Через рассмотрения Строганова прошли почти все вопросы народного просвещения, требовавшие законодательного разрешения, а 7 октября 1829 г. он был назначен одним из четырех членов образованной из состава Комитета особой комиссии для редактирования нового университетского устава. Вместе с К.А.Ливеном, бывшим ректором Петербургского ун-та М.А.Балугъянским, акад. А.К.Шторхом, директором Морского кадетского корпуса И.Ф.Крузенштерном, экс-попечителем Хальковского учебного округа А.А.Перовским , графом М.Ю.Виельгорским и С.С.Уваровым , Строганов подписал “Проект устава университетов С.-Петербургского, Московского, Харьковского и Казанского” от 27 августа 1832 г. При подготовке устава именно Строганов, как свидетельствует его еонфиденциальное письмо Уварову, хранящееся в архиве последнего, выстпил инициатором запрещения преподавания естественного права в Московском университете – одного из основных предметов нравственно-политического факультета 1804 г. Более того, Строганов просил Уварова рекомендовать профессорам юридического ф-та “неофициальным порядком” раскрывать “абсурдность теорий, на которых зиждется наука естественного права! В конечном итоге, уставом 1835 г. естественное право было исключено из учебных программ юридического факультета. В то же время Строганов выступал против пресловутого п.80 устава, предоставлявшего право министру не только утверждать, но и самому назначать профессоров университетов (как известно, именно этот пункт, принятый по настоянию Уварова, был одним из наиболее негативных ограничений университетской автономии).

В свете нового устава 1835 г. особую роль приобретала личность попечителя. Строганов, как никто другой, подходил для этой должности в таком умственном центре России как Москва. Человек в материальном отношении независимый, равнодушный к служебной карьере, европейски просвещенный, он прослыл “идеальным попечителем” (в этом смысле его сравнивали с М.Н.Муравьевым ), а время его управления округом м университетом – “строгановской эпохой”.

Кандидатура Строганова на пост попечителя Московского учебного округа обсуждалась еще в 1830 г., после ухода с этого поста А.А.Писарева , но тогда попечителем был назначен кн. С.М.Голицын . В 1831-34 гг. Строганов исполнял обязанности военного губернатора в Риге и Минске. Его назначение попечителем состоялось 1 июля 1835 г., накануне введения нового университетского устава (утвержденного Николаем I 26 июля того же года).

Одной из главных заслуг Строганова в области управления университетом традиционно считается привлечение на кафедры высококвалифицированных молодых специалистов, прошедших, как правило, заграничную стажировку, вооруженных передовой методикой. При этом, вопреки бытующей в историографии точке зрения о постоянном конфликте между Строгановым и министром народного просвещения С.С.Уваровым, переписка между ними, хранящаяся в фонде Уваровых в ОПИ ГИМ и Строгановых в РГАДА, показывает, что в период введения университетского устава министр и попечитель действовали согласованно, обсуждая детально каждую позицию, внимательно подбирая молодых профессоров, руководствуясь прежде всего оценкой их научного и педагогического потенциала. В результате ключевые позиции в Московском университете заняли профессора новой формации, такие как Т.Н.Грановский , Д.Л.Крюков , С.М.Соловьев , К.Д.Кавелин , П.Г.Редкин , Н.И.Крылов , О.М.Бодянский , К.Ф.Рулье , Я.А.Линовский , М.Ф.Спасский , Ф.И.Иноземцев , А.С.Филомафитский и др. На некоторые кафедры, как например, греческой и римской словесности и древностей, определялись по три преподавателя – профессор и два адъюнкта, или даже два профессора и адъюнкт. Наличие двух профессоров на кафедре российской словесности – И.И.Давыдова и С.П.Шевырева – позволило читать дополнительный курс истории всемирной литературы. Безусловно позитивным явилось решение определить М.П.Погодина на впервые образованную кафедру российской истории, что позволило на освобожденную им кафедру всеобщей истории пригласить Т.Н.Грановского, кандидатура которого была единодушно одобрен и Уваровым, и Строгановым. Как член “славянского триумвирата” в Комитете устройства учебных заведений, Строганов сыграл большую роль в реорганизации созданной еще в 1811 г. кафедры славяно-русской словесности в кафедру истории и литературы славянских наречий и в поиске достойного ученого, способного ее возглавить. Именно он послал в Министерство народного просвещения план пятилетней командировки О.М.Бодянского “по славянским странам”, по возвращении из которой последний стал заведовать этой кафедрой. )