План:

1.Введение. Двойственность оценок

2.Биография: детство, юность, отрочество.

3.Путь на индустриализацию.

4.Создание нового политического режима.

5.Распространение сталинской деспотической диктатуры.

6.Личность, характер Сталина.

7.Подготовленность к войне.

8.Война.

9.Последствия войны и цена победы.

10. Вердикт истории.

Введение.

1. О Сталине сейчас говорят и пишут очень много. Сталин, Сталин… А заодно и “сталинщина” и “сталинизм”: ещё так недавно совершенно невозможные в нашей прессе, носившие на себе печать лютой идеологической крамолы, слова эти то и дело звучат сегодня , причём выговариваются без всякой дрожи в голосе, как любые обычные общеупотребительные слова

Что же мы наблюдаем сегодня? Не просто отказ от упомянутой реабилитации и не просто новую волну критики Сталина. Сколь ни остра была такая критика в своё время, онавсё же была направлена не на общий смысл деятельности Сталина, а лишь на отдельные её стороны и моменты, пусть даже важные и достаточно многочисленные.

А сегодня всё чаще, всё определённее отвергается именно её общий смысл. Не символично ли ? – в 1961 году по решению 22 – ого съезда партии Сталин был вынесен из ленинского Мавзолея, но всё же похоронен в почётном ряду у Кремлёвской стены. А нынче уже раздаются голоса, что и там ему не место, и мрачный образ злодея, которого исторгает сама земля, невольно встаёт перед нами, когда мы об этом думаем и говорим.

Чем объясняется столь резкое изменение оценок? Открылись ка­кие-то ранее неизвестные факты? Нет почти всё главное, что служит основанием говорить о преступлениях Сталина, выло предано глас­ности еще более четверти века назад. А о чем тогда умолчали — например, о численности жертв “ЭПОХИ КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ”, 1937—1938 и последующих годов,— то и до сих пор остается ПОД покровом тай­ны. Тогда в чем же причина?

Я вижу ее в том, что на XX съезде и после него, вплоть до наших дней, в основе критического осмысления Сталина как ис­торической фигуры лежала преимущественно характеристика его личности: на Сталина-политика (и на сталинское в политике) смотрели в основном через призму его личных качеств, так или иначе пони­маемых и оцениваемых. А сегодня взглянули (вернее, пытаются взглянуть) совсем по-другому.

Буртин Юрий Григорьевич — публицист, член Союза писателей СССР. Статья написана для настоящей книги.

Если исходить в оценке исторической роли Сталина только из свойств его характера и поведения, то не избежать ни навязшей в зубах беспомощной эклектики и двойственности (“с одной сторо­ны”---с другой стороны”), ни той непримиримой разноголосицы. выразительный пример которой был продемонстрирован за одним из “круглых столов”: “Масштабы этой личности огромны.— Масштабы личности ничтожны! - Нет, огромны. И результаты деятельности огромны.— Господи, да результаты ужасны!”

В самом деле. Вы говорите, что он преступник, на совести которого страдания и смерть миллионов людей, договор о дружбе и границе с Гитлером, разорение деревни н пр., и пр., но разве он только и делал, что ошибался и, тем более, подписывал списки на расстрел? А кто на протяжении трех десятилетий руководил страной? При ком она индустриализировалась, выиграла величайшую из войн, прев­ратилась в мировую сверхдержаву ? Кто изо дня в день решал массу практических вопросов по строительству домен и электростанций, автозаводов и ткацких фабрик, железных дорог и морских портов, по разработке и производству новых марок тракторов и комбайнов, самолетов и танков, по освоению Севера и орошению Каракумов. по созданию театров и киностудий, университетов и музеев, по раз­витию сети школ и клубов, больниц и детских садов, по установлению льгот для сельских учителей, многодетных и одиноких матерей н пр., и пр., и пр.? Разве не стоит подпись Сталина и под многими, вероятно. тысячами документов такого рода? И кто может сказать, что в большинстве своем она скрепляла решения непродуманные, ошибоч­ные, случайные?

Конечно, для основательного и полного суждения на сей счет пока нет материала, поскольку многие документы по-прежнему закрыты даже для научного исследования, однако по внешнему впечатлению сталинским решениям, как правило, нельзя отказать ни в целеустрем­ленности, ни в последовательности, ни в логике. Так почему бы именно эти черты не “принимать за основу” в понимании и оценке как лич­ности Сталина, так и его политической деятельности? А деспотизм и жестокость почему бы не счесть всего лишь издержками печальной. но едва ли не неизбежной оборотной стороной этой непреклонной последовательности строителя великой индустриально-военной дер­жавы? Безжалостно сметающего с дороги все, что мешает, и всех, кто способен помешать осуществлению названной цели .

Вы скажете: ничего себе “издержки” — миллионы убитых, заму­ченных, растоптанных человеческих жизней! Вы скажете, что и малая доля их перевесит все, что можно зачислить в заслугу виновнику их мучений и гибели. Более того, вы укажете на бездушие и аморальность даже самого такого взвешивания: загубленная жизнь, пусть одна-единственная, или, скажем, построенный завод. Но даже если ваш оппонент согласится с этим, признает, что ваши козыри старше, тем не менее и от собственных аргументов он едва ли сможет отказаться — куда же их денешь! И в итоге выдаст вам примерно такую формулиров­ку: да, конечно, преступления Сталина непростительны, но как поли­тик (а политика вообще, как говорят, грязное дело) он действовал в основном правильно, в широком историческом плане его деятельность (хотя и оплаченная страшной ценой) все-таки была прогрессив­ной.

Такой взгляд весьма распространен — не только в прошлом, но и в наши дни. Находит он выражение и в печати — в выступле­ниях ряда авторов, которые при значительных различиях между собою все исходят из того, что в тех условиях (места и времени) не было приемлемой социалистической альтернативы ни Сталину как лидеру, ни проводимой им политике.

у- В результате образ Сталина еще и до сих пор как бы двоится в (общественном сознании — факт, достаточно отчетливо зафиксирован­ный и нашей художественной литературой.

Вот для сравнения два произведения, создававшиеся почти одно­временно, в 70-е годы, оба — без надежды на скорую публикацию, людьми примерно одного возраста: “Дети Арбата” А. Рыбакова и “Глазами человека моего поколения” К. Симонова. Там и тут Сталин. Но при некоторых точках соприкосновения (в стиле поведения, в речевой манере) это, в сущности, два разных человека. У Рыбако­ва — узурпатор, который с маниакальной неутомимостью и поистине дьявольской изобретательностью, расчетливостью, коварством плетет сеть интриг, имеющих целью создание и укрепление режима своей личной власти, и без того уже к 1934 году фактически безраздельной. Этакий зловещий паук, который, никого не любя, никому не веря, ткет свою паутину, чтобы затем методически душить в ней всех. кто прямо или косвенно стал сейчас или в будущем когда-нибудь может стать для него опасен. Ближних и дальних, волна за волной, все расширяющимися безжалостными кругами . А у Симонова (хотя и его отношение к Сталину нельзя назвать некритическим) — умный и твердый властелин, внимательный к мелочам, но в то же время мысля­щий и действующий по государственному масштабно, скорее добро­желательный и уступчивый (от спокойного сознания своей силы), чем грубый и капризный; подчас слегка играющий перед собеседником, заботящийся о создании определенного своего “образа”, но в целом достаточно естественный; интересующийся литературой . )