Несколько дней [после получения известия об отречении царя] все [русские военнослужащие в Особых бригадах] находились буквально в состоянии какого-то умственного столбняка» «Умственный столбняк» - лучше не скажешь…

Узнав о Февральской революции, русские солдаты сразу потребовали свобод, объявленных в знаменитом приказе № 1 от 1 марта 1917 г. - « .приказ, имеющий такую широкую и печальную известность и давший первый и главный толчок к развалу армии». Генерал Ф.Ф. Палицын запрашивает Ставку о подтверждении приказа о создании армейских комитетов, но снова его запрос игнорируется. Для успокоения солдат (перед наступлением весной 1917 г. солдаты бригад даже голосовали «за» или «против» наступления) генералу Н.А. Лохвицкому пришлось своей властью объявить о создании временных комитетов.

Комитеты сыграли в дальнейшем негативную роль - они вторгались в сферы вопросов, не подлежавших их компетенции, и приобретали главенствующую роль в полках. Особенно подобное часто проявлялось в 1-м Особом полку, комитет которого станет зачинщиком беспорядков, которые выльются в трагические события сентября 1917 г.Отметим, что всесилие комитетов проявлялось и в русских войсках в России.

К апрелю новый французский главнокомандующий (вместо генерала Ж.Ж.С. Жоффра, с декабря 1916 г.) генерал Р. Нивель разработал план операций с целью решительного прорыва линии германских войск и для поднятия боевого духа союзных армий. Это сражение вошло в историю под названием «наступление Нивеля» или «бойня Нивеля» (9 апреля - 5 мая). О масштабности наступления говорят следующие цифры: на участке в 80 км было сосредоточено 9 французских и 3 британских армий (90 пехотных и 10 кавалерийских дивизий); у одних только французов было 1,4 млн. чел, 5.000 орудий, для которых было заготовлено 33 млн. снарядов, 200 танков.

Русским войскам в операции отводилась отнюдь не второстепенная роль. Им надлежало овладеть очень хорошо укрепленным Бримонским массивом.

Согласно разработанному плану, 16 апреля 1-й Особой бригадой была захвачена деревня Курси. В плен попали 635 чел, из них 11 офицеров. Потери русских войск составили 28 офицеров и 50% солдат. Однако бригада продолжала двигаться дальше, с трудом вгрызаясь в оборону противника, и 17-18 апреля была взята деревня Каррэ. В результате 1-я Особая бригада с честью выполнила поставленную задачу, и бригаду отвели на заслуженный отдых в тыл в ночь с 19 на 20 апреля, заменив ее 152-й французской дивизией. Впрочем, в отводе 1-й Особой бригады оказалась и другая причина. Потеряв почти половину личного состава, бригада резко потеряла и дисциплинированность, начались сильные волнения, и, желая не допустить эмоционального взрыва, французы решили вывести русских с передовой.

Французские военачальники воздали должную дань уважения к смелости и отваге русских войск. Приказ № 166 от 25 апреля 1917 г. по V армии генерала Мазеля гласит:

«1 -я особая русская пехотная бригада в составе 1-го и 2-го полков.

Отборная бригада, генерала Лохвицкого, блестяще овладела всеми объектами атаки. Доведя до конца свое усилие, несмотря на тяжелые потери, особенно в офицерском составе, отразила все попытки врага отобрать обратно потерянный им участок».

Приблизительно такой же приказ был отдан по VII корпусу под № 22522 от 24 апреля. Генерал Мазель за совершенное мужество и самопожертвование пожаловал 1-й Особой бригаде Военный крест с пальмами на знамена 1-го и 2-го Особых полков.

Принимала участие в наступлении Р. Нивеля и 3-я Особая бригада, которая ко времени наступления находилась в армейском резерве. Ее подразделения активно использовались в атаках. 1-й и 2-й батальоны 6-го Особого полка под общим командованием полковника Бромова ушли на подкрепление 40-й французской пехотной дивизии (из XXXII корпуса). По получении приказа из штаба V армии оставшиеся части 3-й Особой бригады (2-й батальон 6-го Особого полка с полковником Симоновым, 3-й батальон 5-го Особого полка с подполковником В.С. Нарбутом) прибыли на помощь 37-й пехотной дивизии генерала Гарнье-Дюплесси.

16 апреля 3-й батальон 5-го Особого полка захватил гору Мон Спен, выдвинулся вперед, но попал под убийственный перекрестный огонь противника, и отошел назад, чтобы не попасть в окружение, оставив гору в руках неприятеля. Таким образом, несмотря на храбрость русских солдат, они не смогли выполнить поставленные задачи без поддержки со стороны соседних французских частей. 20 апреля ослабленную бригаду вывели в тыл.

По достоинству французское командование оценило и заслуги 3-й Особой бригады. В приказе по V армии № 174 от 1 мая 1917 г. говорится: «3-я русская Особая бригада в составе 5-го и 6-го Особых пехотных полков, тщательно подготовленная своим командиром генералом Марушевским, показала блестящую выдержку в бою. Получив приказание овладеть укрепленным пунктом, вышла в атаку с большой доблестью, преодолев смертоносный огонь противника». По этому приказу генерал Мазель наградил 3-ю Особую бригаду Военным крестом с пальмой на знамена 5-го и 6-го Особых полков. Ранее, 29 апреля вышел приказ № 270210 по VII корпусу, в котором также превозносилось мужество 3-й Особой бригады.

Общие потери в 1-й и 3-й Особых бригадах составили около 5.000 человек. Подобную убыль в личном составе бригад после наступления Р. Нивеля практически невозможно было пополнить - подкрепления из России не приходили, а маршевые батальоны таяли с каждым днем. К 22 мая 1917 г. в 6-ти ротах маршевого батальона 1 -и Особой бригады было 338 человек, а в 7-ми ротах маршевого батальона 3-й Особой бригады - 166 человек. Боевой дух в русских войсках неуклонно снижался. Дисциплина, которая еще в 1916 г. не отличалась безукоризненностью, в 1917 г. продолжала ухудшаться. Так, в приказах по 3-й Особой бригаде все чаще стали звучать тревожные вести о пьянстве солдат, драках между собой, сопровождавшиеся иногда и убийствами, о грабеже частного имущества, крайним несоблюдением формы одежды: « .взвод был небрежно одет, каски были не протертые, грязные воротники небрежно пригнаны, шинели омерзительно грязные».

Недисциплинированность проявлялась во всем – солдаты даже оставляли боевые участки для посещения митингов в тылу. «Много солдат вверенной мне бригаде [речь идет о 1-йОсобой бригаде] покидают квартирный район, не имея на то право, без всяких письменных удостоверений, ходят в нетрезвом виде по деревням чужого квартирного района .

В Сезанне [название деревни] был случай попытки изнасиловать женщин. Там же вечером группа наших солдат . взломав дверь, ворвалась в дом».

«Тысячи русских солдат разгуливали толпами от одного погреба к другому, без конца уничтожали вино и коньяк и напивались до бесчувствия».

Моральное состояние войск, оторванных от родины, все чаще и чаще возникающие вопросы о смысле войны, нарастающие пацифистские настроения, - все это не могло не сказаться на боеспособности русских бригад.

Офицерский корпус, который должен был адекватно реагировать на происходившие в мире события, не стал достойным примером дисциплины и порядка. Очень редкие офицеры могли похвастаться порядком в подразделении, да и то хватало примеров, когда и в «примерных» ротах возникало неповиновение, превращающееся в анархию. «Появились офицеры, стремившиеся сделать “революционную карьеру” и искавшие “популярности” среди солдат, открыто выступая с речами на солдатских митингах, причем в этих речах неизменно обливались грязью старшие начальники, на которых без стеснения возводились всякие небылицы».

Часть офицеров, не зная, что делать, и не умея ничего делать в подобное необычное время, коротало время по местным ресторанам и также отдавала должную дань Бахусу. Генерал Занкевич (сменивший генерала Ф.Ф. Палицына) отозвался об офицерах: «Одна из главных причин печального состояния наших войск во Франции - офицерский состав частью неудовлетворительный, частью деморализованный».

Русский посол во Франции А.П. Извольский следующим образом охарактеризовал сложившуюся в русских частях обстановку весной 1917 г.:

« .естественное брожение умов между солдатами . и разногласие, особенно опасное при количественном и качественном недостатке офицерского состава, отсутствие прямых и подробных сведений о том, что происходит в России, внушающее солдатам подозрение, что начальство их обманывает, тяжелые условия наших раненых во французских госпиталях, вследствие неудовлетворительных и непривычных .условий, и непонимание языка, контраст между только что введенной у нас новыми формами воинской дисциплины и соответствующими формами дисциплины во французских войсках и т.д.Все это . быстро развивает взаимное раздражение и даже озлобление между русскими и французами и может привести к опасным столкновениям». )