Эти перемены, представленные как "меры по укреплению социалистической законности" имели, однако, весьма ограниченную эффективность. Контроль за решениями на аресты, подписанными прокуратурой, оказался невозможным, потому что генеральный прокурор Вышинский дал всю полноту власти репрессивным органам. С другой стороны, начиная с сентября 1934 года Политбюро приостановило им же утвержденную недавно процедуру рассмотрения приговоров к высшей мере и разрешило ответственным представителям местной власти не обращаться за подтверждением таких приговоров к Москве. Но затишье длилось недолго.

1 декабря 1934 года произошло убийство Сергея Кирова, члена Политбюро и первого секретаря Ленинградской партийной организации. Убийца - молодой экзальтированный коммунист Леонид Николаев, которому удалось с оружием проникнуть в Смольный, место, где размещались руководящие органы Ленинградской партийной организации.

В последующие годы гипотеза о прямом участии Сталина в убийстве его главного "политического соперника" подтвердилась в разоблачительной речи Хрущева, называемой "закрытым докладом" 25-26 февраля 1956 года на ХХ съезде партии. Однако эта гипотеза недавно была опровергнута в работе Аллы Кириллиной26, которая опиралась на неизданные архивные данные. Из этого, однако, не следует, что убийство Кирова не было на руку Сталину и не было им широко использовано в политических целях. Сталин удивительным образом сумел представить Николаева как заговорщика, который отныне становится центральной фигурой сталинской риторики. Идея заговора позволяла поддерживать атмосферу кризиса и напряжения в стране. В любой момент заговор мог стать вполне осязаемым доказательством реального существования обширной конспиративной организации, угрожающей стране, ее правительству и социализму. Этот заговорщик вовремя дал блестящее объяснение слабостей системы: если что-то было не в порядке в стране, если жизнь трудна, а ей следовало быть, согласно Сталину, "веселой и счастливой", значит, вина лежит на убийцах Кирова.

Несколько часов спустя после убийства был издан декрет, ставший известным под названием "закона от 1 декабря". Эта необычная мера была пущена в ход по личному распоряжению Сталина, только два дня спустя она была обсуждена Политбюро, поддержавшего сокращение до десяти дней разбирательство дел террористов, обсуждение их в отсутствии сторон, так же, как немедленное исполнение приговора к смертной казни. Этот закон, отменивший "длительные", растянувшиеся на несколько месяцев, судебные процедуры, должен был стать идеальным инструментом в развязывании Большого Террора27.

В последовавшие за этим событием недели большое число бывших сталинских оппозиционеров внутри партии были обвинены в террористической деятельности. 22 декабря 1934 года пресса объявила о "страшном преступлении" подпольной террористической группы, в которую кроме Николаева, оказывается, входило еще тринадцать "бывших зиновьевцев", руководимых так называемым "Ленинградским центром". Все члены этой группы были осуждены при закрытых дверях и немедленно расстреляны. 9 января 1935 года открылся процесс мифической "Ленинградской контрреволюционной зиновьевской группы", включающей 77 человек, среди которых были те, кто оказывал сопротивление сталинскому курсу; все они были приговорены к тюремному заключению. Обнаружение "Ленинградского центра" помогло выявить "Московский центр", в который входило девятнадцать человек и лично Зиновьев и Каменев, они были обвинены в "идеологическом соучастии", сопричастности к убийству Кирова, и осуждены 16 января 1935 года. Зиновьев и Каменев признали, что "прежняя деятельность оппозиции могла в силу объективных обстоятельств способствовать вырождению этих коммунистов в преступников". Ошеломляющее признание своей "идейной сопричастности", которое прозвучало после стольких раскаяний и публичных отрицаний, должно было представить двух бывших руководителей как искупительные жертвы в будущей пародии на правосудие. А пока это им стоило пяти и десяти лет заключения. В общем, за два месяца - с декабря 1934 года по февраль 1935 года - в соответствии с новой процедурой, предусмотренной законом о терроризме от 1 декабря, было осуждено 6.500 человек28.

На следующий день после приговора Зиновьеву и Каменеву Центральный Комитет рассылает во все партийные организации секретный циркуляр, озаглавленный: "Уроки событий, связанных с подлым убийством товарища Кирова". В этом тексте говорилось о существовании заговора, руководимого "двумя зиновьевскими центрами" ., которые на самом деле "являются замаскированной формой белогвардейской организации", и напоминалось, что история партии была и остается постоянной борьбой с "антипартийными группами": троцкистов, демократических центристов, правых и левых уклонистов, а также их последышей и т.п. Под подозрение попадают все те, кто когда бы то ни было высказывался против сталинской линии. Охота на бывших оппозиционеров усилилась. В конце января 1935 года 988 сторонников Зиновьева были высланы из Ленинграда в Сибирь и Якутию. Центральный Комитет приказал всем местным партийным организациям составить списки коммунистов, исключенных из партии в 1926-1928 годах за принадлежность к троцкистскому и троцкистко-зиновьевскому блоку. На базе этих списков потом были произведены аресты. В мае 1935 года Сталин разослал в местные партийные инстанции новое письмо Центрального Комитета, предписывающее тщательную проверку личного дела каждого коммуниста.

Согласно официальной версии, убийство Кирова было совершено преступником, проникшим в Смольный с фальшивым партийным билетом, что определяло крайнюю необходимость и "огромную политическую важность" кампании по проверке партийных билетов. Кампания эта длилась более шести месяцев при участии тайной полиции, ибо НКВД доставляло в партийные инстанции дела "сомнительных" коммунистов, а партийные организации в свою очередь сообщали НКВД данные об исключенных из партии во время кампаний по проверке партбилетов. В эту кампанию из партии было исключено 9% членов партии, что составляет 250.000 человек29. Согласно еще неполным данным, процитированным на пленуме Центрального Комитета, собранном в декабре 1935 года начальником центрального отдела кадров Николаем Ежовым, отвечавшим за данную операцию, 15.218 исключенных из партии "врагов" были арестованы в ходе этой кампании. Но эта чистка, по мнению Ежова, разворачивалась не так, как следовало бы. Она длилась в три раза дольше, чем это было запланировано и "проходила вяло, на грани саботажа" из-за большого числа устроившихся в аппарате бюрократических элементов. Несмотря на неоднократные призывы центральных властей разоблачать троцкистов и зиновьевцев, только 3% исключенных принадлежали к этой категории. Местные партийные руководители не слишком охотно шли на контакт с органами НКВД и не так быстро давали центру свои списки людей, которых необходимо выслать по административным соображениям. Короче говоря, Ежов в кампанию проверки партийных билетов установил, что "круговая порука" местных органов партии препятствует эффективному контролю со стороны центральных властей над тем, что реально происходит в стране30. Это был очень важный урок, о котором Сталин потом вспомнит.

Волна террора, поднявшаяся на следующий день после убийства Кирова, охватила не только бывших оппозиционеров сталинской линии внутри партии. Под предлогом расправы с "белогвардейскими террористическими элементами, пересекшими западную границу СССР", Политбюро 27 декабря 1934 года приняло решение депортировать две тысячи "антисоветских семей" из приграничных округов Украины. 15 марта 1935 года аналогичные меры были приняты "ко всем сомнительным элементам", находящимся на границе с Ленинградом и в автономной республике Карелия, которые и были отселены в Казахстан и Западную Сибирь. Речь шла, в основном, о финнах, которые стали первыми жертвами этнической чистки, достигшей во время войны своего апогея. За этой первой большой депортацией десяти тысяч человек по национальному признаку последовала вторая, в 1936 году, коснувшаяся 15.000 семей поляков и украинских немцев, которые были переселены в Казахстан, в район Караганды, и размещены в колхозах31. )