«Основание древними земледельцами Нижней Месопотамии поселения на месте городища Абу-Шахрайн, на самом юге страны, означало, по существу, конец периода экстенсивного распространения земледельческой культуры. Дальше идти было некуда, дальше начинались соленые воды Персидского залива, и общественные силы были переключены на то, что современные экономисты именуют внутренними ресурсами. В результате начинается очень постепенное формирование той сложной системы ирригационного земледелия, которая явилась основой могущества и богатства исторического Шумера» [2, с. 112].

Равнина Нижней Месопотамии бескрайняя, совершенно плоская от горизонта до горизонта; там, где ее заливает вода, она образует болотистые озера с тростниковыми зарослями, а где нет воды - она серая, бесплодная. Зеленеют лишь орошенные поля и ряды финиковых пальм, протянувшиеся вдоль валов, которые образуются из ила, извлекаемого со дна каналов при их почти ежегодной чистке.

Люди, жившие в хижинах вокруг святилища, кормились рыболовством и охотой, сеяли эммер (полбу), ячмень, лен, сезам (кунжут), может быть, и коноплю, сажали финиковую пальму, разводили овец различных пород, коз, свиней, ослов и крупный рогатый скот. Борясь с едва управляемой стихией ежегодно разливающейся реки, используя воду, оставшуюся после разлива в мелководных озерах, они еще в период Абу-Шахрайна впервые применили здесь принесенный ирригационный опыт, стали рыть в мягком грунте небольшие канавы и сеять хлеб. Исключительно тяжелые условия жизни между знойной пустыней и болотами и, вероятно, высокая смертность отчасти искупались для них невероятным плодородием почвы.

Отсутствие рудных источников на аллювиальной равнине приводило к усиленным поискам различных заменителей. Так, серпы, это важнейшее орудие древних земледельцев, изготовлялись обычно из терракоты с кремневыми или обсидиановыми зубцами. Специальное исследование таких серпов показало, что они были отнюдь не моделями орудий, а действенным и. эффективным инструментом.

Общины Плодородного полумесяца сами были такими же скотоводческо-земледельческими, как и общины Двуречья. Земля Двуречья давала совершенно небывалые по тем временам урожаи. Уже упоминалось, что в новых условиях тропического аллювиального земледелия некоторые культурные растения дали стойкие полезные мутации: наряду с двурядным ячменем в VII-VI тысячелетиях до н. э. появился очевидно, путем отбора мутировавших форм - шестирядный (сначала еще мелкий).

Со слоями V и IV в. на городище Варки (около 3000 г. до н. э.) мы вступаем в новый исторический этап, условно называемый Протописьменным периодом

3емледелие начинает основываться на использовании воды из специально прорытых длинных магистральных каналов и на продуманной постоянной системе орошения полей. На смену ручной мотыге приходит простейший плуг, в который, вероятно, запрягали ослов. Все это позволило увеличить площадь обрабатываемой земли. Магистральные каналы одновременно служили и транспортными путями, по которым на тростниковых ладьях перевозили людей и грузы. По-видимому, именно в это время шумеры начали получать со своих полей сказочные по тем временам урожаи. Благосостояние общин быстро росло, одновременно росла и концентрация населения к культовому центру всей округи, тяготевшей к каналу.

Второй этап Протописьменного периода (ж 2850-2750 гг. до н. э.) представлен на городище Варка (т. е. в Э-Ане).

«Хозяйственные документы храмовых архивов из Э-Аны III/II слоев и из Джемдет-Насра представлены теми же типами, что и раньше. В числе обозначений получателей продовольственных и других выдач теперь часто встречаются названия кузнецов, плотников, камнерезов, строителей и других ремесленников. Имеются также записи о выдаче земельных наделов» [1, с. 105]. Группа таких текстов недавно была расшифрована А. А. Вайманом. В одном из них говорится о распределении лежащих вдоль канала земель общей площадью 233 бур, или, если считать, что меры земельной площади имели в этот период то же значение, что и в более позднем Шумере, около 1500 га; две трети земли, т. е. около 1000 га, были выделены верховному жрецу-правителю (эвён, позже эн); оставшаяся треть, т. е. около 500 га, предоставлена пяти лицам: верховной жрице (по-старошумерски, вероятно, эвенман) - около 122 га, затем второму до старшинству жрецу- прорицателю или шаману (ишйб) - около 64 га, главному торговому посреднику (табеаль) - около 103 га, главному судье - около 95 га и еще около 100 га, возможно, военачальнику или начальнику лиц, добровольно или иначе отдавших себя под покровительство храма, которых мы с известной долей условности будем называть "клиентами" (чтение титула неясно).

По имеющимся данным, с таких площадей держатели наделов должны были получать ежегодные урожаи соответственно порядка до 2 млн. л (около 12 тыс. ц) на верховного жреца и от 300 тыс. л (около 1800, ц) до 130 тыс. л (около 980 ц) на остальных должностных лиц; не исключено, что огромный надел эвена, с которого могли кормиться десятки и сотни лиц, именно и составлял собственно храмовую территорию или ее основную часть. Кем были выданы остальные наделы храмом или непосредственно общиной, неясно. Но зато ясно другое. Если урожай с собственно храмовой земли мог расходоваться в значительной мере на то, что считалось общинными нуждами (например, на умилостивление общинных богов плодородия, межобщинный обмен, содержание работников, занятых общественно полезным трудом, скажем во время копки каналов или строительства), то нет сомнения, что урожай с наделов должностных лиц, не состоявших на службе храма, оставался в распоряжении самих держателей наделов. Однако пока трудно установить, куда шел излишек дохода с таких наделов: на содержание родичей данных лиц, или на содержание просто подчиненных им людей одной с ними профессии, или же на содержание работников, занятых в земледелии или ремесленном производстве в хозяйствах держателей наделов. Именно последнее представляется нам наиболее вероятным, хотя при этом в составе людей, кормившихся с надела, могли быть не только пахари, пастухи и ремесленники, но и другие люди, подчиненные должностному ,лицу, например у жрецов младшие жрецы и дружинники, у главного торгового посредника - странствующие торговцы; не исключено, что с тех же наделов кормились и родичи самих должностных лиц - держателей земли и что они-то, собственно, и составляли ядро людей, подчиненных им.

Для обработки площади в десятки и сотни гектаров при существовавших тогда орудиях труда (если даже использовался плуг с упряжкой ослов или волов, медный, а не глиняный, с кремневыми вкладышами серп и тому подобные усовершенствованные по тому времени орудия труда) нужны были многие десятки "сотни людей. Это означает существование в то время простейшей, но широкой по охвату кооперация. Естественная кооперация в первобытном обществе организовывалась общинно-родственными коллективами, но здесь дело идет уже явно о чем-то ином: о кооперации большой массы работников, подчиненных хозяйству, которое они не могут контролировать, будь то хозяйство храма или видного должностного лица общины. Были ли эти работники выделены атому храму или должностному лицу самой общиной или вербовались из младших членов своей же или других семейных общин, либо из числа беглых жителей соседних "номов", либо на пленных - установить это сейчас пока трудно. Но наличие таких громадных владений указывает на весьма далеко зашедшее имущественное расслоение общества. Ведь ясно, что рядовые жители в округе Э-Аны и Джемдет-Насра имели тогда, как и во все позднейшие времена, лишь ровно столько земли, сколько могли обработать вместе со своими близкими и сколько требовалось им для поддержания жизни. Но и этого мало. Наличие зависимых работников в больших хозяйствах храма и должностных лиц, какова бы ни была форма их зависимости (определить ее в настоящее время трудно), указывает также на уже очень существенное социально-классовое расслоение, на появление слоя общества, исключительно занимающегося культом, организацией военного дела, обменом и администрацией и живущего за счет труда другого слоя общества, создающего наряду с необходимым и прибавочный продукт. )