В мусульманском мире духовенство не могло притязать на светскую власть, не могло здесь возникнуть, как в средневековой Европе, и конфликта между духовной и светской властью. Ислам исключал неверие, против него нельзя было выступать ни прямо, ни косвенно, даже споря по его отдельным положениям, не потому, что еретиков, как в Европе, сжигали на костре, а потому, что это значило противопоставить, исключить себя из мусульманского общества.

Универсализм ислама, основополагающая идея мусульманской идеологии и политической теории о слитности духовного и светского определили и особое место государства в исламском обществе, его безусловное абсолютное господство над обществом, его теократическо-авторитарную форму.

Ни Индия, ни Япония никогда не отличались той степенью всесилия государства, которое было свойственно средневековому Китаю и Арабскому халифату. Индия характеризовалась, например, значительной прочностью общиной, кастовой организации относительной слабостью контроля центрального бюрократического аппарата над широкими крестьянскими массами, над саморазвивающейся системой сельских общин. Не государственный чиновник, а учебный брахман, выполняющий функцию воспитания своих учеников в духе неукоснительного следования дхарме, кастовым нормам и ритуалу, имел здесь особую социальную ценность.

На трансформацию форм средневекового государства Индии и Японии огромное влияние оказали и другие факторы-завоевания Индии в XIII в. чужеземцами мусульманами и узурпация власти императора Японии в XII в. «великим полководцем» - сёгуном.

Сёгунат в Японии приобрел ряд черт, характерных для абсолютной монархии. Сумма тех признаков, которые были свойственны сёгунату, позволяет говорить о своеобразной автократической форме относительно централизованного государства, в котором существовала военная диктатура феодальной верхушки.

Вместе с тем в государственном аппарате всех восточных обществ можно выяснить ряд общих черт: его громоздкость, дублирование функций и пр. Административные, налоговые, судебные функции не были с достаточной четкостью распределены между отдельными звеньями государственного аппарата. Не отличались четкостью и сами принципы создания вооруженных сил.

Значительная часть правящего класса была представлена здесь неофициальными звеньями управленческой структуры. Даже в Китае деятельность официальных звеньев государственного аппарата не шла дальше уезда. На более низком уровне действовали неофициальные органы местного управления, в которых огромная роль принадлежала представителям «образованного» слоя шеньши, не имеющего официальных должностей и рангов. Не вписывались и в Индии в официальную структуру власти органы сельского самоуправления, общинные и кастовые панчаяты во главе со своими старостами.

Эти особенности государственного аппарата восточных обществ во многом можно объяснить властными полномочиями крайне разнообразных групп эксплуататорского класса, их стремлениями получать свою долю прибавочного продукта, производимого крестьянами. На этот прибавочный продукт претендовала и родоплеменная знать, и верхушка сельской общины, и средние и крупные наследственные землевладельцы, и представители различных звеньев, административного аппарата, и священнослужители. Соответственно прибавочный продукт изымался в виде ренты – налога в пользу государства в форме дани вождю клана, в форме поборов местной администрации за выполнение судебных и иных функций, в форме штрафов за нарушение религиозных кастовых предписаний и пр.

Много общих черт было присуще при всем их разнообразии и нормативным системам, праву средневековых стран Востока.

Следует отметить, прежде всего, консерватизм, стабильность, традиционность норм права и морали. Эта традиционность, являющаяся отражением медленной эволюции экономической структуры, создавала у людей убежденность в извечности, высшей мудрости, завершенности правил общественного поведения.

В самой отношении членов восточного общества к традиционным нормам права и морали была заложена одна из важных причин их тормозящего обратного воздействия на экономическую сферу.

Проявлением консерватизма социальных норм права и морали была и их тесная связь с религией: индуизмом, исламом, конфуцианством, а так же внутренняя нерасчленность религиозных, нравственных и правовых предписаний. Драхма в Индии, санкционируемая и обеспечиваемая принудительной силой государства, была одновременно нормой морали, выполнения которой освещалось авторитетом религии. Индийской драхме в основном соответствовали японской чири, предписывающие индивидуумам нормы поведения на все случаи жизни.

В Арабском халифате, Делийском султанате и Монгольском Индии, как и во всех мусульманских государствах, Коран был основным источником права. Теоретически ислам исключал законодательные полномочия правителей, которые могла лишь толковать предписания Корана, считаясь при этом с мнением мусульманских богословов «неизменяемым» считалось и основное на «священных видах» право дхармашастр у индусов.

В Китае важными источниками права были закон, императорский указ, но основной самого указа являлось конфуцианская традиция, отобранная конфуцианскими идеологами и возведенные в императив, в долгу образцы поведения, нормы конфуцианской морали.

Все средневековые правовые системы стран Востока утверждали неравенство сословное, кастное, в семье, по признакам пола, мелочно регламентируя поведения людей во всех сферах общественной жизни.

1. Мусульманское право.

Одним из наиболее крупных явлений в средневековой цивилизации на Востоке стало мусульманское право (шариат). Эта правовая система, которая со временем приобрела мировое значение.

Шариат с самого начала сложился и развивался как строго конфессиальное право. Оно было органически слито остеологией ислама, пронзало его религиозно-этическими представлениями.

Для шариата, особенно на первых стадиях его развития, характерно внимание не к правам мусульманина, а к его обязанности, достаточно широко представлены в шариате, и они определяли всю жизнь правоверного мусульманина.

Одной из характерных черт средневекового мусульманского права была его относительная целостность. Вместе с представлениями о едином боге Аллахе – утвердилась идея единого правового порядка, имеющего универсальный характер. Более того, возникнув первоначально на Аравийском полуострове, мусульманское право по мере расширения границ халифата распространено свое действие на новые территории.

Но оно на первый план выдвигало не территориальный, а конфессиональный принцип.

Как конфессиональное право шариат отличался и от канонического права в странах Европы в том отношении, что он регулировал не строго очерченные сферы общественной церковной жизни, а выступал в качестве всеохватывающей и всеобъемлющей нормативной системы, утвердившейся в целом ряде сторон Азии и Африки. Со временем нормы шариата вышли далеко за пределы Ближнего и Среднего Востока, распространили свое действие на Среднюю Азию и часть Закавказья, на Северную, а также частично Восточную и Западную Африку, на ряд стран Юго-Восточной Азии. Однако столь бурное и широкое распространение ислама и шариата повлекло за собой и все большее проявления в нем местных особенностей и различий при толковании отдельных правовых институтов и решений конкретных правовых споров. Так, со временем с утверждением двух главных направлений в исламе соответствующим образом произошел раскол в шариате, где наряду с ортодоксальным направлением возникло и другое направление – шиизм, которое вплоть до настоящего времени имеет доминирующие позиции в Иране, а так же частично в Ливане и Йемене. Противоборство между этими направлениями нашло свое закрепление и в правовых нормах, касающихся самых разных сторон жизни государства и общества. Так, в шиизме предусматривается правовой порядок передачи государственной власти по наследству, сосредоточения светского и религиозного авторитета в руках духовных лиц – имамов, считавшихся непогрешимыми. Более того, имели признавали только те предания о пророке Мухаммеде, в том числе являвшиеся для них правовыми указаниями, которые восходили к праведному последнему халифу Али. )