В 1825 году П.И.Кеппен начал издавать журнал «Библиографические листы». Начиная с первого же номера в нем публиковалась «Хронологическая роспись первопечатным славянским книгам». Кеппен вслед за епископом Дамаскином применил в славяно-русской библиографии хронологический принцип организации материала, который впоследствии стал общепринятым. «Хронологическая роспись» выходит за пределы собственно славяно-русской библиографии. Наряду с изданиями, отпечатанными кириллицей, Кеппен учел и описал также чешские и польские книги, напечатанные латинским шрифтом, и южнославянские глаголические издания. В этом смысле — как своеобразная синхронистическая таблица — роспись и по сей день не потеряла своего значения.

Заслуга Петра Ивановича Кеппена и в том, что он впервые систематически начал указывать местонахождение известных ему экземпляров изданий кирилловского шрифта. В.С.Сопиков делал это эпизодически и лишь в немногих случаях. И еще одно нововведение: П.И.Кеппен всегда указывал источники своих сведений. Он впервые в славяно-русской библиографии завершал каждое описание библиографической справкой, указывая, кто, где и когда писал об этом издании. Более того, закончив публикацию «Хронологической росписи», он некоторое время спустя опубликовал «Дополнения и поправки» к ней, приведя сведения о публикациях, ставших ему известными.

Будучи хорошо знаком с зарубежными книгохранилищами, Кеппен сумел учесть ряд экземпляров первопечатных изданий, которые впоследствии выпали из поля зрения библиографов. Так, говоря об «Острожской Библии», он отмечает экземпляры этого издания в библиотеке шотландских бенедиктинцев в Вене, в Публичной библиотеке в Штутгарте, в библиотеке Лицея в Варшаве. Указан был и экземпляр в Касселе, подаренный шведским королем Густавом Адольфом.

Чрезвычайно любопытно еще одно известие, которое мы находим на страницах «Библиографических листов». Кеппен сообщает, что он, «согласно с известием, полученным от г-на Добровского», предполагает вставить в свою «Хронологическую роспись» «первое (может быть виленское?) издание «Грамматики» (азбуки)». И затем поясняет: «Экземпляр сего первого издания, относимого г.Добровским к 1575-1580 гг., хранится в Праге в библиотеке графов Ностиц». Таково одно из первых упоминаний о тех первопечатных «Азбуках», находка которых в середине ХХ столетия стала едва ли не самой впечатляющей книговедческой сенсацией. Среди описанных в литературе первопечатных «Азбук» экземпляр, указываемый Кеппеном, не фигурирует. За два года до Кеппена об этом же экземпляре писал и сам Йосеф Добровский в своем известном труде о Кирилле и Мефодии. А в дальнейшем упоминал Осип Максимович Бодянский. Коллекция графов Ностиц поступила в Народный музей в Праге. Однако первопечатной «Азбуки» там нет. Чешские коллеги, и прежде всего Франтишка Соколова, искали это издание, но безуспешно. В 2002 году первопечатная «Азбука» была куплена в Праге на букинистическом развале на Карловом мосту петербургским издателем Андреем Павловичем Мельниковым. Возможно, что это то самое издание, которое так долго искали.

На страницах «Библиографических листов» П.И.Кеппен поместил изложение упомянутого выше труда Й.Добровского о Кирилле и Мефодии. Это, в частности, послужило предметом доноса, который известный мракобес, поэт и журналист Михаил Леонтьевич Магницкий (1778-1844) настрочил в цензурное ведомство. За Кеппена вступился Николай Петрович Румянцев, который написал вице-адмиралу Александру Семеновичу Шишкову (1754-1841), возглавлявшему Министерство народного просвещения и Академию наук: «Защитите, пожалуйста, преполезные Библиографические листы, издаваемые Кеппеном, от того гонения, которое поднял на них Магницкий. Ежели он в своем представлении успеет, какому же осуждению подвергнемся мы за границей, когда ученые сведают, что у нас сочинение Добровского о Кирилле и Мефодии под запрещением единственно потому, что сей ученый и почтенный муж повествует обстоятельства жизни их не так, как описаны они в нашей Минеи-четьи. Охраните нас от такого стыда». На заграницу в России всегда оглядывались. Но помогало это, надо сказать, мало.

В первой половине XIX столетия в славяно-русской библиографии появляется новый жанр — описание частных библиотек.

Среди первых библиофилов, целенаправленно собиравших древнерусские рукописи и печатные книги кирилловского шрифта, нужно, как мы уже говорили, в первую очередь назвать графа Федора Андреевича Толстого и купца-старообрядца Ивана Никитича Царского. Печатные каталоги их собраний составил Павел Михайлович Строев. Он родился 27 июля 1796 года в Москве. Родители прочили сыну карьеру чиновника и девяти лет от роду записали его губернским регистратором в Московское губернское правление. Маленький Павлуша зубрил таблицу умножения в пансионе Виллерса, а ему пока шли чины. Однако чиновником он не стал. В августе 1812 года юноша подал прошение о зачислении его «своекоштным студентом» Московского университета. А полтора года спустя вышел первый труд Строева — «Краткая российская история», который семнадцатилетний автор предназначал «в пользу российского юношества».

В феврале 1816 года Николай Петрович Румянцев предложил молодому ученому должность главного смотрителя Комиссии печатания государственных грамот и договоров. Здесь П.М.Строев подружился с другим молодым историком К.Ф.Калайдовичем. В 1817 году они оба совершили, пожалуй, первую в России археографическую экспедицию — по монастырским библиотекам Московской епархии. Экспедиции продолжались и в дальнейшем. Они, в особенности те из них, которые были предприняты в 1829-1834 годах по поручению Академии наук, способствовали открытию ценнейших памятников древнерусского рукописания и старой печати. Уже из первой своей поездки Строев привез «Изборник», написанный для киевского князя Святослава Ярославича в 1073 году. Эта древнейшая после «Остромирова Евангелия» датированная русская книга ныне хранится в Государственном Историческом музее.

В монастырских книгохранилищах Строев на каждом шагу сталкивался со старопечатными книгами кирилловского шрифта и, естественно, не мог не заинтересоваться ими. Этот интерес, который с годами накапливался и рос, получил возможность вылиться в нечто реальное в марте 1825 года, когда наш археограф получил приглашение от Федора Андреевича Толстого принять «звание и обязанности смотрителя за его библиотекою». Павел Михайлович согласился. Первым результатом его трудов в этом великолепном собрании было составленное им вместе с К.Ф.Калайдовичем «Обстоятельное описание славяно-русских рукописей, хранящихся в Москве в библиотеке . графа Ф.А.Толстова» (М., 1825). Впоследствии П.М.Строев издал два «прибавления» к этому описанию.

А в 1829 году вышло в свет «Обстоятельное описание старопечатных книг славянских и российских, хранящихся в библиотеке тайного советника, сенатора, двора его императорского величества действительного камергера и кавалера графа Федора Андреевича Толстова». Перечислив на титульном листе многочисленные звания покровителя и работодателя, П.М.Строев назвал и свои: «Императорской Академии наук корреспондент и путешествующий археограф, член разных ученых обществ и кавалер». Достаточно обширное предисловие книги по сути дела представляло собой краткую всеобщую историю книгопечатания. Открывалось оно следующим утверждением: «Изобретение типографии, то есть искусства набором металлических букв заменять письмо, принадлежит к важнейшим и самым полезным для человечества». При всей наивности этого определения оно привлекло нас правильным пониманием технической сути полиграфического процесса и той важной роли, которую играет в нем принцип набора.

В вопрос о начале славянского вообще и московского книгопечатания в частности предисловие Строева не внесло ничего нового. Более того, здесь сделан явный шаг назад по сравнению с трудами К.Ф.Калайдовича и митрополита Евгения Болховитинова. «Честь российского Гутенберга» наш археограф щедро отдает «датчанину Иоганну Богбиндеру». «Под его надзором (в 1564 году), — утверждает Строев, — вышла из московской книгопечатни первая книга, “Апостол”». Ивану Федорову отведена скромная роль «одного из сотрудников московского Гутенберга». Нет нужды, что Строев в этом случае оказался плохим историком. Вспомним, в какое время он жил и работал. Отечественная археография в ту пору находилась в зачаточном состоянии. )