Для печатания газет станки стали использовать несколько позже, так как необходим был ещё ряд преобразований и перемен в жизни Европы. Дешевую бумагу к этому времени европейцы уже научились делать, а вот система связи была ещё архаичной.

Ф.Энгельс в «Диалектике природы» наряду с изобретением станка и производством бумаги обращает внимание на такой немаловажный фактор в истории журналистики, как зарождение и организация почтовой связи и распространение грамотности среди относительно широких слоев населения. Средневековье ограничило духовную жизнь человека религией. Черная тень инквизиции закрыла истину перед человеческим разумом, подавляющая часть европейцев была безграмотна и темна. Инквизиция объявила познание тяжким грехом. Преодоление средневековья было и преодолением невежества, пробуждением человеческого разума. Вместе с первыми станками, торговыми фирмами и книгами развивалась жажда знаний. Читать и писать учились уже не только монахи, но и купцы и даже некоторые простые горожане. Рождалась интеллигенция, как единая, социально-значимая прослойка общества, а это значит, что в эпоху средневековья духовную и политическую жизнь общества стала определять книга. Она была доступна далеко не всем, и тем не менее сыграла огромную роль в распространении знаний.

Познание, особенно если оно следует за периодом длительного пребывания в невежестве, всегда ведет к интенсификации социальных процессов. Эпоха распада феодализма и формирования капиталистического общества знаменуется активизацией не только экономической и культурной жизни общества, но и социальной. Этот фактор имеет не менее важное значение для развития журналистики, чем ранее названные. Журналистика родилась в огне буржуазных революций, крестьянских войн и Реформации – тех жестоких, отличавшихся доселе массовостью классовых битв, в которых рождались буржуазия и пролетариат. Она стала новым, необычайно эффективным оружием классовой борьбы. Это оружие прошло испытание в эпоху немецкой Реформации, которую Ф.Энгельс считал первой буржуазной революцией, революцией в религиозном обличье, это оружие сделало Томаса Мюнцера и Ульриха фон Гуттена вождями народа. Этим оружием блестяще владел английский публицист, поэт и государственный деятель Джон Мильтон (соратник Кромвеля). С помощью журналистики Мирабо, Марат и Робеспьер объединили французов вокруг идеи Свободы, Равенства и Братства.

Итак, журналистика имеет две стороны: коммерческую и идеологическую. Она, как бизнес возникла в силу развития производственных капиталистических отношений и рыночного обмена, а как идеологическое оружие – детище классовых битв огромного масштаба.

Сначала журналистика имела преимущественно коммерческий характер. Первые её проявления связаны с деятельностью торговых фирм, купеческих гильдий и отчасти монастырей. Газетам, отпечатанным на станках, предшествовали многочисленные рукописные прообразы, которые скорее походили на письма или донесения. Но мы упоминаем их в истории журналистики, потому что они функционально очень близки газете. Эти писаные ведомости или листки специально предназначались для передачи информации за определенную плату, они имели ещё неустойчивую периодичность и были плодом деятельности первых профессионалов, зарабатывающих свой хлеб на задворках купеческих или императорских дворов.

Европа позднего средневековья и Возрождения с её бурной торговой жизнью, войнами, междоусобицами, территориальной раздробленностью требовали информации как коммерческой, так и политической. Успех торговли часто зависел не только от рыночной конъюнктуры, но и политических интриг и, конечно, междоусобных войн. Пожалуй, трудно найти другой такой период в истории человечества, когда коммерческая деятельность была бы так тесно переплетена с политическими событиями: многочисленными большими и локальными войнами, междоусобицами феодалов, постоянно возникающими и распадающимися альянсами. Сама жизнь сделала необходимостью появление в средневековых городах лиц, занимавшихся собиранием известий, которые они получали от частных лиц и, заходивших в порты, кораблей. Эти сведения записывались на бумаге, размножались (рукописные копии) и продавались на ярмарках, а также рассылались с гонцами в разные города Европы королям, их придворным, но более всего купцам.

Венеция, как известно, была главным торговым центром и морским портом Европы того времени, что собственно и делало её местом, куда стекалась информация со всего света: сведения с Востока (Индия, Турция, Китай, арабские страны), из папского двора в Риме, игравшего первостепенную роль в жизни Европы, из императорской Вены. Богатейший информационный материал требовал систематизации, а в систематизированном виде являлся уже товаром. Предприимчивые венецианцы не замедлили пустить его в оборот. В самом центре города было основано бюро, занимавшееся сбором всех новостей, прибывших в Венецию с кораблями и торговыми караванами, далее переписыванием их на специальные листки бумаги и продажей этих письменных новостей за мелкую монету, которая называлась gazetta. Впоследствии название денежной единицы было перенесено на листок новостей, а в результате появился один из первых терминов журналистики – газета. Кстати, нужно заметить, что он перешел далеко не во все языки. Во Франции, Германии, Англии газеты называют другими словами, которые отражают уже не коммерческую суть журналистики, а скорее политическую. Эти названия возникли в более поздние времена.

Эпоха изобретений, открытий и завоеваний

Книгопечатание и бумага

Раньше, до изобретения книгопечатания, люди писали черт знает на чем: на коже животных, листьях, кирпичах - одним словом, на первом, что подвертывалось под руку.

Сношения между людьми были очень затруднительны . Для того чтобы возлюбленный мог изложить как следует предмету своей любви волнующие его чувства, ему приходилось отправлять ей целую подводу кирпичей. Прочесть написанное представляло такую неблагодарную работу, что терпение девицы лопалось, и она на десятом кирпиче выходила замуж за другого.

Кожа животных (пергамент) тоже была неудобна, главным образом своей дороговизною. Если один приятель просил у другого письменно на пергаменте взаймы до послезавтра сумму в два-три золотых, то он тратил на эту просьбу всю полученную заимообразно сумму, так как стоимость пергамента поглощала заем. Отношения портились, и происходили частые драки и войны, что ожесточало нравы.

Таким образом, можно с полным основанием сказать, что появление на рынке тряпичной бумаги смягчило нравы.

Первыми, кто научил европейцев делать бумагу, были - как это ни удивительно - арабы, народ, прославившийся до того лишь черным цветом лица и необузданным, лишенным логики поведением.

Кстати, у арабов же европейцы позаимствовались и другой, очень остроумной штукой: арабскими цифрами. До этого позаимствования в ходу были лишь римские цифры, очень неудобные и громоздкие. Способ начертания их был насколько прост, настолько же и неуклюж. Если нужно было написать цифру один, писали I, два - II, три - III и так далее, по величине цифры количество палочек. Оперирование с однозначными цифрами еще не представляло затруднений . Но двузначные и трехзначные занимали целую страницу единиц, и, чтобы сосчитать их, приходилось тратить непроизвольно уйму времени. А цифру "миллион" и совсем нельзя было написать: она занимала место, равное расстоянию от Парижа до Марселя.

Таким образом, ясно, какое громадное значение для культуры и торговли имели арабские цифры, и можно вообразить, как гордились своей выдумкой арабы, задирая кверху свои черные, сожженные солнцем носы .

Книгопечатание на первых порах стояло на самой жалкой, низкой ступени. Если бы Иоганна Гутенберга, изобретателя книгопечатания, привести теперь в самую ординарную типографию, печатающую свадебные приглашения и меню, и показать ему обыкновенную типографскую машину, он ничего бы в ней не понял и, пожалуй, выразил бы желание "покататься" на маховом колесе. )