Из изданий Ивана Федорова Бакмейстер, кроме первопечатного «Апостола», знал лишь «Острожскую Библию» 1581 года. В этом отношении он сделал шаг назад по сравнению с епископом Дамаскином. Скажем напоследок, что И.Бакмейстер составил в 1788 году каталог собрания Академической библиотеки, непосредственно относящийся к нашей теме. Назывался он «Каталог находящимся в Императорской библиотеке российским церковным книгам». Но каталог этот остался в рукописи. В 1788 году, будучи в Петербурге, этот каталог сдублировал и дополнил чешский славист Йосеф Добровский. Но и его записи опубликованы не были.

Труды А.И.Богданова и епископа Дамаскина, как мы уже говорили, при жизни их опубликованы не были. Поэтому слава первооткрывателя в интересующей нас области досталась, впрочем вполне заслужено, Василию Степановичу Сопикову (1765-1818), который, по словам Н.В.Здобнова, был «наиболее яркой фигурой в библиографии первой четверти XIX века». Сопиков считал «историю книгопечатания самою существенною частью библиографии», понимая под последней ту сумму знаний, которую мы именуем книговедением. История книгопечатания — это словосочетание впервые произносилось на русском языке. Сопиков был прежде всего библиографом и занимался книгой. Нам кажется показательным, что, несмотря на это, он предпочел расплывчатой и неопределенной истории книги вполне конкретную, хотя и не столь эффектную историю книгопечатания. Эту отрасль науки он полагал «необходимою для всех, желающих приобрести основательные сведения о книгах, а наипаче для тех, коим вверено смотрение над книгохранилищами».

В.С.Сопиков родился в небогатой купеческой семье, но точной даты его рождения мы не знаем. Сведения о юных годах будущего библиографа крайне скудны. Известно лишь, что он служил приказчиком у московского книгопродавца Полежаева, а затем поступил к известному книготорговцу Никите Никифоровичу Кольчугину (1753-1827). Будучи двадцати лет от роду Сопиков завел в Петербурге собственную книготорговлю. Вскоре при книжной лавке от открыл весьма значительную по тем временам «Библиотеку для чтения». Молодой книготорговец рано заинтересовался библиографией. Первоначально его занятия в этой области преследовали узкопрофессиональную цель — составление книготорговых росписей.

Со временем круг интересов Василия Степановича расширяется. Отсутствие сколько-нибудь полных библиографических указателей отечественной литературы натолкнуло его на мысль составить полный список всех когда-либо выпущенных на русском и церковно-славянском языках изданий. Так появился «Опыт российской библиографии, или Полный словарь сочинений и переводов, напечатанных на словенском и российском языках от начала заведения типографий до 1813 года». Чтобы окончить «Опыт…» и донести его до читателя, Сопиков решил свернуть свою книжную торговлю. В это время ему предложили должность помощника библиотекаря Императорской Публичной библиотеки. Он с радостью согласился занять этот пост, ибо работа в крупнейшем книгохранилище позволяла ему проверить и дополнить указатель. Заметим, что библиотекарем, помощником к которому определили Сопикова, был Иван Андреевич Крылов.

Первый том вышел в 1813 году. Он открывался «Предуведомлением», в котором изложены взгляды Сопикова по теоретическим проблемам библиографии, а также дан общий очерк истории книгопечатания. Сюда же приложен хронологический список книг кирилловского шрифта, вышедших в свет с 1491 по 1700 годы, а также список славянских типографий.

Первый том «Опыта российской библиографии» особенно интересен нам, ибо он полностью посвящен славяно-русской кирилловской книжности. Всего было учтено 1737 изданий, описания которых библиограф разместил в алфавите названий и авторов. Описания предельно кратки; сообщается лишь условное название книги, место и время (без точной даты) выхода ее в свет. Библиограф отступал от этого правила лишь в очень редких случаях.

Наш долг отметить, что в работе В.С.Сопикова довольно много ошибок. Некоторые издания, указываемые им, в действительности не существовали.

Сведения о первопечатных изданиях и книгах Ивана Федорова, сообщаемые Сопиковым в первом томе «Опыта .», более чем скромны. Ему известны лишь московский и львовский «Апостолы» и «Острожская Библия».

Исторические построения В.С.Сопикова с современной точки зрения не выдерживают никакой критики. Начать с того, что он первый ввел на страницы историографии пресловутого Ганса Богбиндера, который будто бы обучал наших мастеров типографскому искусству. По его мнению, «Апостол» 1564 года «напечатан . под смотрением книгопечатного дела мастера датчанина Ганса». С легкой руки Сопикова это имя начинает гулять по страницам историко-книжных трудов, со временем сделавшись их постоянным атрибутом.

Общепринятым в течение длительного времени стало и объяснение Сопиковым причин прекращения деятельности первой московской типографии: «История оказывет нам, что первые изобретатели типографического искусства сначала во всей Европе почитались волшебниками, а самое печатание дьявольским наваждением . В России едва ли думали о том лучше. Следственно, иметь печатные книги, а кольми паче, отправлять по ним божественную службу, казалось тогда делом богопротивным. Книгопечатание у нас могло быть ненавистным и по другим причинам: 1) богатые и знатные люди, а равно и духовенство не могли не предвидеть, что от распространения оного все рукописные редкие и многоценные книги, составлявшие тогдашние библиотеки, скоро должны потерять важность и высокую цену; 2) ремесло многочисленных писцов угрожалось совершенным уничтожением, а с тем вместе сии писцы должны были лишиться и своего пропитания; 3) наконец сие книгопечатание изобретено иноверными еретиками, к тому же главным смотрителем, а может быть и учредителем московской типографии был иностранец датчанин, по прозванию Ганс. Сих причин было довольно, чтоб книгопечатание, яко зловредное, остановить, и печатников, как еретиков, из России выгнать».

Нет нужды, что современная наука отвергла все эти положения. Мы должны подчеркнуть, что Сопиков в сложном вопросе о возникновении и прекращении деятельности московской тмпографии Ивана Федорова впервые отошел от мотивировок послесловия к «Апостолу» 1564 года и попытался высказать свое, пусть и неверное, на наш взгляд, мнение.

Нельзя без волнения читать и тот восторженный панегирик книгопечатанию, который в те трудные и противоречивые годы не мог не казаться рискованным и смелым: «Никогда не должно смешивать пользы, происходящей от изобретения типографического искусства, с злоупотреблением, какое можно из оного всегда сделать: пусть некоторые люди, Катоны нынешних времен, огорченные сим злоупотреблением, сильно вооружаются против книгопечатания. Но быстрые успехи, сделанные в науках и художествах, после открытия оного, служат не ложным доказательством великой оного пользы».

Умер Василий Степанович Сопиков 21 июля 1818 года в Петербурге. Последний, пятый, том его труда вышел в свет уже после его кончины. В нем были помещены и дополнения к первому тому. Описаны, в частности, и ранее не учтенные издания первопечатников: «Учительное Евангелие» 1569 года, «Новый Завет» и «Псалтырь» 1580 года и «Четвероевангелие», напечатанное Петром Тимофеевым Мстиславцем в 1575 году в Вильне. Было опубликовано и послесловие последнего издания.

Труд В.С.Сопикова не потерял своего значения и в начале ХХ столетия. В 1904-1906 годах вышло в свет новое издание его, подготовленное библиографом и библиофилом Владимиром Николаевичем Рогожиным (1859-1909).

Иван Федоров и возникновение книгопечатания в Москве и на Украине

Е.Л.Немировский

§2. Предпосылки и условия для книгопечатания в России

§3. Начало книгопечатания в России

Часть 4. Начало русского книгопечатания в работах чешских и польских исследователей

Один из основоположников современной славистики Йосеф Добровский (Josef Dobrovsky, 1753-1829) с первых своих шагов на научной ниве интересовался историей книгопечатания. В 1792 году он опубликовал исследование «О введении и распространении книгопечатания в Чехии». Интереснейшая переписка Добровского полна пассажей, непосредственно относящихся к нашей теме. Об изданиях Ивана Федорова и, прежде всего, об «Острожской Библии» он знал уже в начале своей ученой карьеры. 22 мая 1787 года в письме к словацкому библиографу и книголюбу Иржи Рыбаю (1754-1812) он восклицает: «Я отдал бы половину своей библиотеки за то, чтобы достать «Острожскую Библию». Этот достойный уважения памятник я видел в Вене». Много лет спустя, 19 апреля 1828 года, Добровский писал о том же слависту-филологу Бартоломею (Ернею) Копитару (1780-1844). Говоря об экземпляре «Острожской Библии», который ему обещал прислать Копитар, 75-летний ученый восклицал: «Если я могу рассчитывать на долгую жизнь и здоровье, я смогу найти <этому экземпляру> достойное применение». )