4) Большевики - государственники не имели опыта государственного управления и учились ему в динамике работы и кровавой политической борьбы.

К сказанному выше следует добавить, что многие из командных кадров, выдвинувшихся в Гражданскую войну, к 30-м годам уже не соответствовали требованиям, обуславливаемым новыми условиями. В нынешних СМИ, говоря об этих обстоятельствах, обычно упоминают имена К. Е. Ворошилова, С. М. Буденого. Но известны и обоснованные претензии к управлению Блюхером, Г. М. Штерном войсками при отражении агрессивных действий Японии у озера Хасан; промахах и недостатках в планах Тухачевского вооружения Красной Армии; в действиях Г. М. Штерна при отражении агрессии Японии в районе р. Халхин-Гол и т. д.

Итак, борьба И. В. Сталина с оппозицией в Красной Армии по целям и методам была частью ожесточенной политической борьбы в стране. Утверждение, что И. В. Сталин стал жертвой дезинформации А. Гитлера о военной оппозиции и предательстве представляется смехотворным. Действия А. Гитлера были для И. В. Сталина лишь удобным предлогом при стремительном разгроме оппозиции.

Все эти вопросы требовалось так подробно рассмотреть, потому что их знание необходимо для понимания процесса реформирования и строительства Красной Армии. В нынешних СМИ они рассматриваются тенденциозно - предвзято.

И вот по такой Красной Армии пришелся удар численно превосходящей, отмобилизованной, имеющей уже боевой опыт германской армии. Ее общий состав - 8 млн. 500 тыс. человек. К этому надо добавить 900 тыс. человек армий, выставленных союзниками и сателлитами Германии (Италия, Венгрия, Румыния, Финляндия).

К слову сказать, Германии оказывали помощь также Болгария, Словакия, Хорватия, вишистская Франция, выставив воинские формирования для борьбы с партизанами.

Положение Красной Армии осложнялось еще и тем, что к 1941 г. в технической оснащенности танками, самолетами, артиллерией, средствами связи, даже стрелковым оружием наша армия уступала противнику с точки зрения качества систем. Уже были подготовлены образцы техники, как правило, превосходящие мировые аналоги; высокими темпами, присущими нашей экономике того времени, шло их массовое производство. Однако, выигрыш во времени, достигнутый благодаря пакту с Германией 1939 г., был слишком мал и перевооружение армии осуществлялось уже в ходе войны.

Следует отметить, что активное перевооружение началось, когда был отменен (изменен) план Тухачевского - заместителя наркома обороны по вооружению - технического вооружения Красной Армии. По этому плану, например, армия оснащалась многими тысячами танков, самолетов, конструкции которых не соответствовали условиям надвигающейся войны. Создание многих систем (самоходных артиллерийских, минометных и т. д.) не предусматривалось или же предусматривалось недостаточной численности. Были и другие многочисленные недостатки плана[4].

Состояние Красной Армии - не единственная причина нашего поражения в Приграничном сражении. Сказались также ошибки и недостатки в руководстве войсками со стороны руководителей военного ведомства, главным образом, наркомата обороны и Генерального штаба. Они лучше видны, если сравнивать наркоматы ВМФ и обороны.

В наркомате ВМФ была введена и отработана система управления силами флотов короткими сигналами. (В настоящее время такая система введена во всех армиях мира). При передаче Командующему флотом, например, сигнала «Боевая готовность N1», он дублировался нужным начальникам, и проводились все необходимые действия. Нарком же обороны и начальник Генерального штаба в ночь на 22 июня писали длинную директиву. Ее зашифровывали и передавали Командующим округами. В округах ее расшифровывали, писали свои директивы (боевые приказы), зашифровывали и передавали в войска. В результате многие соединения получили эти первые указания с большим опозданием или не получили вообще.

В наркомате ВМФ основным средством связи была мобильная и надежно освоенная радиосвязь; в наркомате обороны - проводная связь и использование делегатов связи, что часто вело к потере связи, потере управления и разгрому.

В наркомате ВМФ по готовности N2 и N1 предусматривались «автоматически» рассредоточение и маскировка сил и средств. Флот не понес потерь после первых ударов авиации противника. В наркомате обороны мероприятия маскировки не были проведены (хотя это никем не возбранялось, наоборот, были соответствующие указания И. В. Сталина) и первым ударом авиации противника свыше 800 наших самолетов были уничтожены на аэродромах. Имелись также большие потери других видов техники, личного состава. Системы связи плохо охранялись и часто выводились из строя диверсионными группами противника. Между тем, об использовании гитлеровцами таких групп нашему командованию было известно задолго до войны.

Первые удары авиации противника, а также диверсионных групп, во многом предопределили неудачный для нас исход Приграничного сражения.

Был допущен промах в исходном построении группировок Красной Армии. Разведке Германии удалось по многим (!) каналам нашей разведки (в том числе и через Р. Зорге) дезинформировать И. В. Сталина и его ближайшее окружение относительно основных направлений ударов германской армии: на 1-м этапе - удары в направлении промышленных объектов Украины и на Прибалтику; на 2-м этапе - сходящиеся удары на Москву с северо-запада и юго-запада. Это была основная идея отвергнутого Гитлером плана Барбаросса I. Проведен же в жизнь был план Барбаросса II (план блиц - крига): на 1-м этапе - основной удар в Центре, в направлении Варшава - Смоленск - Москва; на 2-м этапе (после разгрома центральной группировки сил Красной Армии) - расходящиеся удары в направлении Ленинграда и на юго-восток (охватывая Киев) для расчленения и уничтожения остальных сил Красной Армии[5]. О том, насколько сложно в то время было ориентироваться в данных разведки можно судить по следующему факту: свои сведения Р. Зорге добывал у германского посла в Японии, который, как оказалось, был завербован английской разведкой. Позже он сбежал в Сингапур.

С учетом плана Барбаросса I на Украину и в Прибалтику были передислоцированы многие объединения Красной Армии (в том числе, пять общевойсковых армий[6]) из центральных, южных и восточных военных округов. С началом войны, после выявления фактического замысла противника и под его ударами, в условиях дефицита времени осуществлялась перегруппировка сил.

Вызывают большие сомнения оптимистические (основанные на методологии начала 30-х годов) оценки боевых возможностей Красной Армии, с ее предвоенным составом и технической оснащенностью, оценки ее легкой способности после отражения первого удара противника перенести боевые действия на его территорию. Эти оценки явились основанием для формулировки руководителями военного ведомства цели Приграничного сражения и плана действий. Они использовались и руководством страны.

Полководцы советской военной школы в дальнейшем разработали и освоили эффективную методологию оценки своих сил и сил противника, прогнозирования развития обстановки. Удивительно, что эта методология не была использована многочисленными исследователями-историками при анализе Приграничного сражения.

Подведем итоги. Руководители военного ведомства 30-х годов рассматривали достижение цели - выигрыш Приграничного сражения - только как результат чисто военных усилий и вне связи с другими условиями обстановки. Они мыслили с позиций «полководцев поля боя», хотя, по должности, действовать им следовало и как государственным мужам.

Ошибочная цель - значит, неэффективный, ошибочный план. Предлагаемая военными руководителями система мероприятий для выигрыша Приграничного сражения грозила нам с большой вероятностью разгромом не только в этом сражении, но и в войне в целом. Чисто профессиональные промахи и ошибки указанных руководителей в подготовке Красной Армии к войне значительно повышали эту вероятность.

И. В. Сталин сформулировал цель - срыв (отражение) агрессии - лишь после неудачи в достижении цели - предотвращение агрессии. )