Особенно много хлопот стало у катерников во вре­мя походов подводных лодок второго эшелона. Для об­легчения их переходов «морские охотники» выходили в море 158 раз. Самолеты противника сбросили на каждый катер до 80 бомб. Но маленькие корабли без­укоризненно выполняли свою задачу.

Первая лодка второго эшелона, «Л-3», пробралась в самое логово врага — на меридиан Берлина, в Померанскую (ныне Поморская) бухту. Противник чувство­вал себя здесь в полной безопасности; на берегу горе ли огни, пароходы ходили без затемнения, между германскими и шведскими портами курсировали паромы . Советские моряки во главе с П. Д. Грищенко быстро нарушили безмятежную жизнь фашистов. Экипаж до­бился побед над 7 транспортами, эскадренным мино­носцем и подводной лодкой. Командование удостоило подводный минный заградитель «Л-3» гвардейского зва­ния.

За кампанию 1942 года подводные лодки КБФ унич­тожили торпедами, артиллерийским и пулеметным ог­нем, минными постановками 56 боевых кораблей и транспортов противника. Транспорт водоизмещением 10000 тонн мог перевезти 200 танков или 2 тысячи солдат с оружием и боеприпасами либо полугодовой запас продовольствия для пехотной дивизии. А балтий­ские подводники за одну навигацию отправили на дно суда общим водоизмещением почти 160 тысяч тонн.

Эти блестящие победы достались дорогой ценой. Из боевых походов не вернулись «М-97», «С-7» и 9 «щук». Воды Балтики стали могилой для сотен подводников. Но блокированный флот, перешедший после голодной зимы в наступление, нанес врагу такие потери, кото­рые приобрели важное стратегическое и политическое значение, сказались на ходе войны. Недаром на сове­щании в гитлеровской ставке 22 декабря 1942 года от­мечалось: «Каждая подводная лодка, которая прорыва­ется через блокаду, является угрозой судоходству на всем Балтийском море и подвергает опасности немец­кий транспортный флот, которого и так едва хва­тает».

Горькие уроки заставили фашистов весной 1943 го­да построить на меридиане острова Найссар сплошной противолодочный рубеж. Его основу составили два ря­да стальной сети. Бон перегородил залив на всю его глубину и ширину. Высота заграждения, сплетенного из троса толщиной 40 миллиметров, достигала 70 мет­ров, общая длина сети - 90 километров. Бон удержи­вался тысячами буев и якорей, был обильно начинен всевозможными минами, оснащен особым сигнальным устройством: над местом, где лодка касалась сети, вспыхивал огонь и поднимался столб дыма. Эту сталь­ную стену непрерывно охраняли 140 кораблей различ­ных классов и множество самолетов.

Операция «Балрус» потребовала напрячь силы и средства всего рейха. Зная о ней, балтийские подвод­ники все же попытались преодолеть смертельные для них рубежи. В мае 1943 года из Кронштадта вышли на разведку три лодки. Что случилось с Краснознаменной «Щ-406» Е. Я. Осипова, неизвестно. Она бесследно ис­чезла. «Щ-408» П. С. Кузьмина была повреждена вра­жеским самолетом. Ее обнаружили фашистские кораб­ли по масляному следу на воде и стали бомбить. 22 мая Кузьмин запросил по радио помощи авиацией. С Котлина к острову Вайндло устремились три группы само­летов 71-го полка. Летчики потопили два вражеских сторожевика, остальных рассеяли, но совсем отогнать не смогли. А на «щуке» кончался запас электроэнер­гии, люди задыхались. Тогда «Щ-408» всплыла и два часа сражалась с 8 фашистскими катерами. Два из них загорелись, еще два получили повреждения. Но слишком не равны были силы. Под градом снарядов и крупнокалиберных пуль, изрешеченная пробоинами, лодка медленно уходила на дно. Над ней трепетал не спущенный флаг. Этот сигнал, понятный всем морякам мира, способны поднять лишь самые сильные духом: «Погибаю, но не сдаюсь!»

Только гвардейская «Щ-303» вернулась на базу. Они несколько раз пересекала минные поля, запуталась в сетях, но все же освободилась из стальной паутины уклонилась от преследования кораблей и самолетов противника, сбросивших на нее сотни бомб. Экипаж лодки во главе с И. В. Травкиным выполнил поставленную задачу. Данные разведки убедили командование флота и фронта в необходимости временно воз держаться от применения подводных лодок.

В Германии торжествовали: операция «Балрус» удалась! Немецкие транспорты стали ходить с зажженными ходовыми и отличительными огнями, без конвоев и даже без зенитного вооружения. На море работали все маяки и световые буи, словно в мирное время. Но с 28 мая вражеские суда снова стали гореть, взрываться и тонуть. Это вышли на морские коммуникации летчики 1-го гвардейского минно-торпедного авиаполка. В 1943 году они потопили 55, повредили 6 транспортов и кораблей противника.

Советское командование готовило крупные насту­пательные операции. Для их осуществления перед си­лами, базирующимися в Кронштадте, была поставлена задача расширить операционную зону флота на запад. Новые задачи вызвали очередную организационную перестройку: был создан КМОР — Кронштадтский мор­ской оборонительный район (командующий—контр-адмирал Г. И. Левченко), а в его составе - Островная военно-морская база (командир - контр-адмирал Г. В. Жуков). База объединила все части и подразделения на острове Лавенсари.

Вытесняя легкие силы противника из Финского за­лива, КМОР успешно использовал штурмовую авиа­цию, бригаду торпедных катеров капитана 1-го ранга Е. В. Гуськова, истребительный отряд охраны водного района Кронштадта во главе с капитаном 2-го ранга М. В. Капраловым. Катерники охраняли фарватеры, со­провождали суда и корабли, перевозили десанты, ставили мины. И, конечно, атаковали врага при первой возможности.

В течение 1943 года торпедные катера выставили около 100 мин, совершили 43 групповых выхода на по­иск противника и произвели 40 торпедных атак. При этом отличились дивизионы и отряды Героев Советско­го Союза В. П. Гуманенко и С. А. Осипова, капитан-лейтенантов И. С. Иванова и А. Г. Свердлова.

С честью сражались и команды сторожевых кате­ров. 23 мая 1943 года «МО-207» и «МО-303» под ко­мандованием И. П. Чернышева отправились в дозор. Они должны были обеспечить безопасность перехода больших конвоев между Лавенсари и Котлином. В су­мерках сигнальщики заметили вдали силуэты десяти вражеских быстроходных артиллерийских, противоло­дочных и торпедных катеров. Позже к ним добавились еще три. Казалось бы, вступать в бой при таком соотношении сил бессмысленно, но советские моряки отважно атаковали врага.

В этом неравном бою пули буквально изрешетили командира катера Н. И. Каплунова. Лежа па палубе, истекая кровью, он продолжал руководить экипажем, Командир второго «охотника» В. Г. Титяков, находив­шийся на его катере командир звена И. П. Чернышев и многие моряки получили ранения и контузии. Но их наступательный порыв был настолько велик, что гит­леровцам не помогло многократное превосходство в си­лах. Они позорно бежали под защиту своих береговых батарей. «МО-207» вернулся в Кронштадт с приспущенным флагом: на его борту находились павшие смертью храбрых Николай Каплунов, Алексей Ивченко и Николай Дворянкин. Но моряки выполнили свой долг. Они потопили два и сильно повредили один катер противника, а главное - защитили фарватер, уберегли корабли.

Каждый день вела огонь по врагу артиллерия ко­раблей, фортов и батарей Кронштадта. Когда фашистам пришлось перейти к обороне, главной целью балтийцев стали тяжелые орудия врага, обстреливавшие Ле­нинград. Звериной жестокости фашистов советские воины противопоставили контрбатарейную борьбу. Ее вела артиллерия фронта и флота, но главную роль играла морская—более мощная, дальнобойная, и, благодаря особым приборам управления, более точная.

Командующий артиллерией КБФ контр-адмирал И. И. Грен требовал научного учета вражеских батарей. На каждую из них заводилась особая карточка, ей давался номер, указывались калибр, обычное время «работы» и другие данные. Сначала наносили ответные удары. Достигли такого совершенства, что открывали огонь через минуту после первого выстрела гитлеровцев, а некоторые корабли - через 40-50 секунд. Однако командование потребовало большего: перейти к наступательной тактике, упреждать огонь противника, а стреляющие батареи уничтожать или надежно подав­лять. Термин «надежное подавление» означал, что пос­ле удара по вражеским орудиям они должны были молчать 30 суток, )