Перед правительством Николая I (1825-1855), продолжившего начатый Александром I реакционный курс, с особой остротой встала проблема согласования "русских" и "европейских" начал, в государ­ственной идеологии и политике. Если при Александре Россия все больше рассматривалась как неотъемлемая часть Европы и, казалось, что идея самодержавия вот-вот отойдет в прошлое, то при Николае I именно консервативная идея была положена в основу политического курса.

Наряду с искажением реальной действительности и невероят­ным восхвалением "единения" царя с народом, Николай I считал не­обходимым внушить обществу уверенность, что Россия управляется по закону. С этой целью было создано П отделение императорской канцелярии, в котором велась кропотливая многолетняя работа по ко­дификации законодательства под фактическим руководством Сперан­ского. Результатом работы стали: "Полное собрание законов Россий­ской империи", систематизировавшее все русские законодательные ^ акты, и "Свод законов Российской империи", применявшийся в прак­тике судебных и других учреждений.

Однако вместо жизни "на незыблемых основаниях закона" об­щество получило жесткий административный контроль. Беспощадно преследовались любые его попытки воздействовать на государствен­ные дела. В 1826 г. было создано Третье отделение императорской канцелярии, начальником которого и одновременно шефом жандармов стал генерал А. X. Бенкендорф. Задачи этого отделения были многообразны: сыск и следствие по политическим делам; цензура; борьба с фальшивомонетчиками, раскольниками и сектантами; изу­чение причин крестьянских волнений; некоторые функции контрраз­ведки и т.д.

Реорганизованное в первой половине XIX в. центральное управ­ление просуществовало с небольшими изменениями вплоть до 1917 г. Оно отразило приспособление государственного аппарата к кризису феодально-крепостнического строя, складыванию капиталистическо­го уклада. Специфической чертой абсолютной монархии этого пе­риода являлась ее политическая гибкость - лавирование между ре­формами и военно-полицейскими методами управления.

Время правления Николая I историки оценивают как эпоху крайнего утверждения русской самодержавной власти, в то время как во всех странах Западной Европы абсолютизм доживал свои послед­ние дни. Напуганный революциями 1848-1849 гг. в Европе, Николай 1 начал гонения на печать и просвещение. По замечанию С. М. Со­ловьева, в стране "воцарилось невежество, произвол, грабительство, всевозможные беспорядки". Однако напоказ выставлялось величие России. "Сверху блеск, внизу гниль", - писал консерватор П. А. Валу­ев. Это подтвердило поражение России в Крымской воине, восприня­тое обществом как национальный позор. Политический и экономиче­ский кризис государственности остро поставил вопрос об освободи­тельных реформах в России. Одной из важных предпосылок будущих преобразований в стране стало раскрепощение духовных сил общест­ва. Тридцать лет страха и цензурного гнета, особенно характерного для последних 7 лет николаевского правления, сменились мощным зарядом оптимизма и надежд. Это заставляло Александра П (1855-1881) предпринять некоторые конкретные действия. Первый год его правления исследователи назвали годом гласности, так как вся мыс­лящая Россия взялась за перо. Правительственный лагерь, часть дво­рянства, другие слои общества проявили понимание необходимости ,, скорейшей отмены крепостного права. Вместе с тем, вокруг реализа­ции этой идеи развернулась упорная борьба.

"Верхи" были готовы лишь к "улучшению быта" крестьян. Об этом свидетельствует ответный рескрипт императора на рапорт виленского генерал-губернатора А.С. Назимова. В царском рескрипте указывалось, что земля должна сохраняться за помещиками, а кре­стьяне могли выкупать только усадьбу и пользоваться наделом за прежние повинности. Каждая губерния получала возможность издать свой закон, для чего создавались дворянские комитеты на местах. Ре­скрипт был одобрен Секретным крестьянским комитетом, созданным в январе 1857 г., и разослан по всем губерниям Европейской России. Но, уже опробованный прибалтийский образец, стал рушиться на гла­зах: в Эстляндии начались волнения, переходившие в вооруженную борьбу.

Во взглядах дворянства на крестьянский вопрос не было един­ства. Помещики центрально-черноземных и юго-западных губерний, были готовы мириться только с личным освобождением крестьян. Помещики центральных промышленных губерний соглашались с на­делением крестьян землей на условиях достаточной денежной ком­пенсации.

Свой подход к отмене крепостного права заявили западники и славянофилы - представители двух направлений в общественном движении и общественной мысли, сложившихся на рубеже 30-40-х гг. XIX в. под воздействием "Философического письма" поэта и публи­циста П. Я. Чаадаева. Ведущую роль среди западников играли про­фессора. В. П. Боткин, К. Д. Кавелин, Т. Н. Грановский и др. Провоз­глашая тезис об общих закономерностях исторического развития всех цивилизованных народов, западники считали необходимым вос­приятие западных форм экономической, культурной и политической жизни.

В отличие от западников славянофилы видели своеобразие Рос­сии в духе общинное, скрепляемом православием, в особой духов­ности народа, живущего по "правде внутренней", а не по "правде внешней", т.е. по нормам писаного права, как на Западе. Однако сла­вянофилы (А. С. Хомяков, братья Аксаковы, братья Киреевские и др.) сближались с западниками в требованиях отмены крепостного права, .введения гласности и свободы хозяйственного и культурного развития страны. Опираясь на статистику земельной собственности и эко­номические расчеты, на анализ европейского опыта и проведенные в России реформы, Н. А. Милютиным была подготовлена программа земельной реформы. Во главе Редакционных комиссий, которые должны были отшлифовать данную программу, стоял генерал-адъютант Я. И. Ростовцев, видевший .конечную цель реформы поме­щичьей деревни в выкупе крестьянских наделов и образовании класса крестьян-собственников. Однако судьба реформы оказалась в руках реакционеров, поэтому подписанные царем 19 февраля 1861 г. Ма­нифест и Положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависи­мости, являли собой итог многочисленных уступок крепостникам. Исходным пунктом был пункт о юридической собственности поме­щиков на все принадлежавшие им земли, в том числе на прежние крестьянские наделы. До заключения выкупной сделки, время и раз­меры которой законом не устанавливались, крестьяне получали наде­лы только в пользование, а не во владение, назывались временнообязанными и за пользование землей несли различные повинности.

Положительной стороной официальных документов было не­медленное юридическое освобождение крестьян и получение ими не­которых гражданских прав: на вступление в брак без разрешения по­мещика; запись в цехи и гильдии; производство свободной торговли; открытие и содержание промышленных, ремесленных и торговых за­ведений; переход в другие сословия; смену места жительства; наказа­ние только по суду и т.д.

Вместе с тем, экономическая непоследовательность реформы привела к тому, что объемы платежей с крестьянских хозяйств пре­вышали объективные возможности их производства. Крестьяне полу­чили урезанные на 20 % наделы и уровень повинностей, исчисляв­шихся из норм дореформенного оброка. Выкупные же суммы в ко­нечном итоге превысили втрое рыночную стоимость земли. При та­ких условиях выкуп земли крестьянами мог завершиться лишь к 1956 г. Одновременно реформа нанесла ощутимый удар по дворянскому землевладению. Помещики с трудом приспосабливались к новым ус­ловиям хозяйствования. К началу XX в. треть крупных землевладель­цев в России была буржуазной по происхождению.

В новых условиях были закреплены традиционные общинные порядки, так как община являлась удобной для правительства формой взимания податей, управления народной жизнью и сдерживания про­цесса пролетаризации крестьянских хозяйств. Земельные угодья, за­креплявшиеся за деревней, подлежали переделу каждые 12-15 лет по количеству мужских душ. Таким образом, консервировались арха­ичные формы землепользования, душилось свободное предпринима­тельство. Обогащение же отдельных крестьян шло за счет ростовщи­ческого и иного закабаления соседей-общинников. )