Новое обострение конфликта между Парижем и Бонном связано с приходом левого правительства к власти во Франции. Французские социалисты не только требуют смягчить фискальные критерии вступления в ЭВС, но вообще выступают против дальнейшего ужесточения бюджетной политики в странах ЕС. По их мнению, приоритетом ЕС должно быть государственное поощрение занятости, что неизбежно приведет к увеличению бюджетных затрат. Оба требования Франции противоречат линии Германии на сильное евро и на фискальную дисциплину в ЭВС.

Одиннадцать стран ЕС объявили о своем твердом намерении вступить в валютный союз с момента его образования. Однако шансы на вступление Италии, Испании и Португалии невелики. Самые низкие шансы имеет Италия. По одному из квалификационных критериев - отношению государственного долга к ВВП -Италия в 2 раза превышает установленную норму: 120% вместо предельных 60%. Еще выше этот показатель в Бельгии, но по остальным критериям Бельгия удовлетворяет требованиям, зафиксированным в Маастрихтском договоре. Плохо в Италии обстоит дело и с другим фискальным критерием - бюджетным дефицитом. За последние годы стране удалось достичь колоссальных успехов в его сокращении -- в прошлом году он составил 6,8% ВВП против 9% в 1994 году, а в нынешнем, согласно прогнозам, снизится до 3,4%. Однако Германию и другие страны тревожит, что для выполнения этого критерия Италия предприняла ряд экстренных шагов, которые вряд ли будут достаточными, чтобы достичь долгосрочной финансовой устойчивости. Например, Италия даже объявила о намерении ввести у себя специальный "налог для Европы" в размере 0,5% ВВП. Однако страна пока еще не произвела необходимых структурных изменений, в частности в финансировании социальной сферы. Вступление Италии предлагалось отложить. Она могла бы вступить в ЭВС к моменту введения наличного евро в 2001 году, если продемонстрирует устойчивость показателей, необходимых для выполнения критериев. Однако премьер-министр Италии Романо Проди с негодованием отверг эту идею, пригрозив, что обиды, нанесенные эмоциональным итальянцам, могут породить волну антиевропейских настроений в его стране и таким образом будет нанесен серьезный ущерб интеграционным процессам в Европе. Итальянская пресса уже назвала планы отстранения Италии от ЭВС "монетарным расизмом". Аналогичной была и реакция премьер-министра Португалии Антонио Гутиереса.

Однако события развиваются так, что Германия постепенно утрачивает моральное право препятствовать Италии вступить в ЭВС. Германия по итогам 1997 не уложилась в искомый 3-процентный потолок бюджетного дефицита. А так как без Германии создание ЭВС немыслимо, наиболее вероятно, что условия вступления будут смягчены и круг участников ЭДС с самого начала будет расширен. Это чревато конфликтом между правительством, с одной стороны, и такими важными германскими институтами, как Бундесбанк и Конституционный суд. Бундесбанк считает ослабление денежной политики недопустимым. А Конституционный суд может не утвердить переход к евро, если это приведет к снижению благосостояния населения Германии. Может резко упасть и популярность правительства. Последние опросы общественного мнения в Германии показали, что две трети населения негативно реагируют на идею перехода к единой валюте за счет отказа от сильной марки. В то же время опрос, проведенный среди руководителей компаний, показал, что 64% компаний в Германии желали бы перейти на евро как можно скорее (самый низкий показатель был получен для британских компаний - только 18%).

Однако и настроение немецкой экономической элиты подвержено перепадам. 1995 год прошел под знаком негативного отношения германских рынков капитала к перспективе перехода на евро. Правда, к концу 1996 года их настроение улучшилось в связи с согласованным в Дублине Пактом о стабилизации и росте. В нем подтверждается линия на независимость ЕЦБ и предусмотрены довольно жесткие процедуры, гарантирующие ответственность стран-участниц за нарушение установленных требований к фискальной политике уже после создания ЭВС.

Великобритания - одна из двух (наряду с Данией) стран ЕС, сразу отказавшихся принимать участие в переходе к единой валюте. Хотя новое лейбористское правительство заявило о возможном присоединении Англии к ЭВС в перспективе. Но, как ни странно, уже сейчас роль Англии в процессе создания валютного союза может оказаться ключевой. Вернувшись к активной роли в ЕС, Англия может стать тем балансиром, который сейчас так необходим Европе. В тексте резолюции амстердамского саммита о стимулировании экономического роста и занятости, принятие которой, примирив Францию и Германию, возможно, спасло судьбу всего проекта, имеются прямые заимствования идей из программы "нового лейборизма" Тони Блэра. Наконец, традиции Англии в проведении жесткой денежной политики не могут не импонировать Германии. Для самих же англичан основной вопрос - выиграет или проиграет Англия, если она останется вне ЭВС. По мнению некоторых аналитиков, Германия и Франция не смогут составить ей конкуренцию в привлечении иностранных инвестиций, пока германский и французский рынки труда останутся негибкими. Хотя история показывает, что привлекательность британских финансовых рынков остается высокой в условиях независимой линии Великобритании и Лондон сохраняет статус одной из финансовых столиц мира, есть и тревожные признаки. Глава концерна “БМВ” Берндт Пишетсридер заявил, что в результате создания зоны евро и невхождения в ее состав Великобритании Лондон уступит статус финансовой столицы Европы Франкфурту.

Сценарии будущего Задуманные в Европе небезупречены. Причем серьезные опасности подстерегают Европу при любом развитии событий. Если создание ЭВС состоится в срок, перспектива того, что состав участников окажется расширенным, вызывает опасения в слабости будущей европейской валюты. Слабый евро приведет к прямым потерям, которые понесут страны с сильной валютой. Европейские финансовые рынки, включая рынок государственных облигаций, не станут привлекательными для инвесторов, может даже произойти отток средств из Европы в связи с понижением ее кредитоспособности. Однако, по оценкам журнала “Экономист”, евро, несмотря на сомнения многих скептиков, будет сильной валютой. И связано это с проблемой валютных резервов.

В конце 1996 года суммарные валютные резервы стран ЕС составляли 403 млрд. долларов (без Греции, Великобритании, Дании и Швеции -- 311 млрд. долларов), что больше, чем у США и Японии вместе взятых. Курс доллар/евро будет зависеть, в частности, от того, как изменятся структура и размеры валютных резервов стран-участниц. После создания ЭВС у европейских центробанков сократится потребность в таких огромных суммах резервов. Во-первых, исчезнет необходимость защиты национальных валют от атак спекулянтов и удержания колебаний курсов в требуемых пределах, как сейчас того требует существование ЕВМ. Во-вторых, вся торговля между странами - членами ЭВС будет осуществляться в евро. В-третьих, резервы, деноминированные в валютах стран-членов, автоматически будут переведены в евро. Оставшаяся часть резервов, из которых до 90% будет приходиться на американские доллары, окажется явно чрезмерной. Таким образом, неизбежно как абсолютное сокращение валютных резервов, так и их диверсификация за счет увеличения доли иены и других валют. Огромное количество американской валюты будет выброшено на рынок, и доллар подешевеет относительно евро. Изменение структуры валютных резервов других стран также усилит это воздействие. Международный спрос на евро в течение первого десятилетия после его создания оценивается аналитиками банка “Джи. Пи. Морган” в 600 млрд. долларов. Однако сильный евро может подорвать конкурентоспособность европейских товаров. Дефляционные тенденции могут негативно отразиться на темпах экономического роста и увеличить безработицу.

Кроме того, денежная политика ЕЦБ на первых порах будет сверхжесткой - с целью поддержать высокую репутацию европейской валюты. Это может вызвать необходимость компенсации в виде смягчения фискальной политики. Такое сочетание денежной и фискальной политики в точности повторит ситуацию в США в первой половине 80-х годов, которая привела к росту доллара и резкому увеличению государственного долга. Сочетание же жесткой денежной и жесткой фискальной политики чревато затяжным спадом, который усугубит отставание Европы от своих стратегических конкурентов. Дефляционное давление будет следствием не только удорожания евро к доллару. По данным Карла Гана, бывшего президента компании “Вольксваген”, цены одного и того же товара сейчас колеблются в Европе в пределах 20-25%. После перехода на евро цены почти мгновенно будут гармонизированы, причем по нижнему уровню, что вызовет колоссальный дефляционный эффект. При этом различия в издержках на рабочую силу останутся практически теми же. Это приведет к падению средней рентабельности производства и усилит угрозу спада. )