Военно-воздушные силы западных держав оставались в подчинении национальных командований.

Командующий британскими экспедиционными силами во Франции генерал Дж. Горт обязан был действовать в соответствии с директивами французского главнокомандующего. Однако он имел право, непосредст­венно обращаясь в правительство Великобритании, обжаловать приказы Гамелена, если сочтет, что эти приказы ставят английские войска в опас­ное положение.

Оперативно-стратегические планы союзников на Европейском театре военных действий исходили из идеи о преимуществе обороны перед насту­пательными боевыми действиями. Английские и французские военные спе­циалисты, некритически воспринявшие опыт первой мировой войны, мало верили в успех маневренных операций. Они считали, что в начавшейся войне возникнет, как это было в 1914–1918 гг., прочный сплошной фронт, прорыв которого потребует от наступающей стороны огромного напряже­ния сил и сосредоточения большого количества боевых средств. Обороняю­щаяся сторона, обескровив противника и истощив его материально-техни­ческие ресурсы, сумеет в решающий момент перейти в наступление и до­биться победы. Веря в непреодолимость обороны, командование союзни­ков заранее отдавало инициативу в войне противнику.

Английские и французские правящие круги исходили из того, что оборонительная стратегия обеспечит выигрыш во времени для ликвидации отставания в производстве вооружений и укрепления англо-французской коалиции за счет вовлечения в нее Румынии, Югославии, Греции, Тур­ции, Бельгии и Голландии.

Но уже ближайшее будущее выявило серьезные политические и стра­тегические просчеты западных держав.

Укрепление позиций гитлеровской Германии в Юго-Восточной Ев­ропе, союз ее с фашистской Италией, которая, формально не участвуя в вой­не, помогала агрессору поставками стратегического сырья, делали мало­эффективной экономическую блокаду «третьего рейха».

Оказались нереальными расчеты на вовлечение в англо-француз­скую коалицию малых стран Европы. На примере Польши они убедились в ненадежности гарантий со стороны Англии и Франции и пока занимали выжидательную позицию.

Период «странной войны» был использован союзниками для преодоле­ния отставания в производстве вооружений, однако его рост не обеспечивал опережения германского производства. Во Франции, как это видно из таблицы, уровень производства некоторых важных видов вооружения оставался невысоким.

Великобритания обладала мощным промышленным потенциалом, но, как и во Франции, политика «странной войны», расчеты на то, что до настоящей схватки с Германией дело не дойдет, ограничивали производ­ство вооружения для сухопутных войск (таблица).

По этой же причине формирование новых соединений сухопутной армии в Великобритании проводилось медленно. Всеобщая воинская по­винность была введена лишь в первый день войны. В феврале 1940 г. было принято решение сформировать 55 дивизий, но окончательные сроки его выполнения не устанавливались .

«Странная война» с ее бездействием на фронте подрывала моральный дух личного состава армии Франции и британских экспедиционных сил, порождала беспечность и притупляла бдительность командного состава. Многие солдаты не понимали, что происходит – война объявлена, а вой­ны нет,– и считали свое пребывание на фронте бессмысленным. Для предотвращения морального разложения войск командование союзников вынуждено было пойти на организацию спортивных мероприятий и раз­влечений в прифронтовой полосе.

21 ноября 1939 г. правительство Франции создало в вооруженных си­лах «службу развлечений», на которую возлагалась организация досуга военнослужащих на фронте. 30 ноября парламент обсудил вопрос о допол­нительной выдаче солдатам спиртных напитков, 29 февраля 1940 г. пре­мьер-министр Даладье подписал декрет об отмене налогов на игральные карты, «предназначенные для действующей армии». Спустя некоторое время было принято решение закупить для армии 10 тыс. футбольных мячей.

Политика «странной войны» вызывала недоумение у населения Анг­лии и Франции. Трудящиеся массы этих стран проявляли решимость вести активную борьбу против фашистского агрессора. Эта решимость опиралась на глубокие традиции антифашистской борьбы, которую вели француз­ские и английские трудящиеся еще в предвоенные годы.

Монополистические круги Англии и Франции боялись участия народ­ных масс в антифашистской борьбе. Они по-прежнему проводили анти­народную политику и считали, что, если народ активно включится в войну, это возродит призрак демократического народного фронта, и тогда «неминуемо должна возникнуть угроза существовавшему социаль­ному строю .».

Английская и французская монополистическая буржуазия исполь­зовала военное положение для того, чтобы усилить эксплуатацию трудя­щихся, ликвидировать социальные завоевания народных масс и разгро­мить авангард рабочего класса – коммунистические партии. Была уве­личена продолжительность рабочего дня, повышены налоги, возросла стои­мость жизни. Монополии, как всегда, перекладывали бремя военных рас­ходов на плечи трудового народа. )