О настроениях в годы гражданской войны служите­лей культа (и не только православной церкви) на тер­ритории Советской России дают представление ежене­дельные сводки ВЧК о политической ситуации в стране. В них был предусмотрен специальный раздел «духовен­ство», в котором отражалось его настроение, отношение к декрету об отделении церкви от государства, к дру­гим актам советской власти.

В годы гражданской войны и интервенции «религи­озный вопрос» для государства отодвинулся на третье­степенное место, и если оно и обращалось к каким-ли­бо его аспектам, то к тем из них, которые имели чисто практическое (военное или политическое) значение. К примеру, так было, когда решался вопрос о замене во­инской службы в связи с религиозными убеждениями граждан или при освобождении от воинской и трудо­вой повинности служителей культа. С завершением этого периода активизируется и ранее прерванный про­цесс введения декрета об отделении церкви от государ­ства в полном его объеме. Политическая стабилизация в обществе, настроения верующей его части, в большин­стве своем высказавшейся за советскую власть, опре­делили эволюцию политических взглядов руководите­лей различных религиозных центров: от открытого и активного неприятия к курсу аполитичности и нейтраль­ности. Так, патриарх Тихон в обращениях к В. И. Ле­нину и М. И. Калинину (август 1920 г.) признает, что декрет и Конституция РСФСР провозглашают и обеспе­чивают полную свободу совести. Не вызывает у него возражений и сам принцип отделения церкви от госу­дарства, на котором отныне должны строиться отноше­ния этих сторон. Не возражает он и против существования отдела, ведавшего «церковными проблемами», хо­тя и оставляет за собой право критиковать деятель­ность последнего.

Об определенных изменениях в «религиозном вопросе» свидетельствовали и итоги проведенного НКВД в 1920—1921 гг. анкетирования губисполкомов. Они по казали, что, с одной стороны, население в целом поддерживает «церковную политику» Совнаркома; в отчете Карельской трудовой коммуны об этом, к примеру так говорилось: «Случаев отрицательного отношения населения к проведению декрета не было, ибо и самый декрет вводится постепенно». А с другой — необходимо последовательное обновление и развитие юридических норм, касающихся прав, обязанностей, характера деятельности религиозных обществ.

Выясняется и еще одно обстоятельство, заключающееся в том, что на местах «церковная политика» сосредоточивалась в руках административных органов. А потому НКВД предлагал «сосредоточить все дело по отделению церкви от государства» в рамках этого наркомата. Однако решение об этом не состоялось и VIII отдел оставался «ведущим» в реализации «церковной политики», хотя нельзя не отметить и того, что он, все более отделяясь от разрешения практических вопро­сов деятельности религиозных обществ и местных органов власти, превращался в своеобразный экспертно-консультативный орган в отношении государственных ведомств и учреждений, имевших то или иное касатель­ство к деятельности религиозных организаций. Так же как нельзя было не замечать, что и НКВД и ВЧКТПУ сохраняли собственное видение содержания и способов проведения «церковной политики» и всяческим образом защищали свою «самостоятельность».

Трудности перехода к новой экономической полити­ке, когда требовалось совместить резкий поворот поли­тического курса с умонастроениями в партии, с массовой психологией рабочих и беднейшего крестьянства, сказались и на выработке нового курса в «церковной политике». Трудно было отказаться сразу от ставших привычными военно-административных мер ее проведе­ния, так же как и трудно было отказаться от видения в религиозно-церковных организациях «политических Противников». В ноябре 1920 г. некоторые «сектант­ские» объединения обращались в Совнарком с прось­бами об изменении декрета об отделении церкви от го­сударства, в частности — предоставлении религиозным обществам прав юридического лица, разрешении веде­ния благотворительной и иной социальной деятельно­сти, приобретении в собственность зданий и другого имущества. Все эти предложения были признаны преж­девременными. Груз военно-коммунистического прошло­го, психологии политической борьбы с церковью, ска­зался и при проведении кампании по вскрытию «свя­тых мощей» и особенно трагически при изъятии церков­ных ценностей в 1922 г.

В конце 1922 г. Малый Совнарком, ссылаясь на параллелизм в работе НКВД и «ликвидационного» (V) отдела Наркомюста, ставит вопрос об упразднении по­следнего. И тогда лишь обращение П. А. Красикова к В. И. Ленину предотвратило это решение. И все же логика в предложении Малого Совнаркома была. По существу, лучшие годы V отдела миновали, ибо основ­ная возложенная на него задача отделения церкви от государства и школы от церкви была выполнена. Об­становка требовала поиска новых подходов к разви­тию государственно-церковных отношений, и реализовы­вать эту задачу требовалось не усилиями какого-либо одного ведомства, а высшего государственного органа. Именно об этом в ноябре 1922 г. говорил на заседании коллегии Наркомюста Н. Крыленко (зам. наркома юс­тиции), когда обсуждалась судьба отдела. Обратимся к его словам:

«Полагал бы 5-й отдел в составе НКЮ упразднить, предло­жить ВЦИК организовать у себя особую комиссию по церковным делам в качестве руководящего органа советской церковной поли­тики, придав ли в качестве технического аппарата нынешний аппа­рат 5-го отдела с непременным включением в состав комиссии т. Красикова в качестве постоянного представителя НКЮ».

Реализовано это предложение тогда не было. Согласно Положению о Наркомюсте V отдел сохранялся, на него возлагалось общее руководство и наблюдение за проведением в жизнь отделения церкви от государст­ва. И в частности: 1) разработка проектов, издание инструкций и циркуляров в области советской полити­ки по отношению к церковным и культовым объедине­ниям; 2) общее наблюдение за правильным применени­ем декретов об отделении церкви от государства (§ 13 и 65 Конституции), а также закона от 21 декабря 1920 г. об освобождении от службы в войсках по рели­гиозным убеждениям; 3) разработка материалов и дан­ных всех ведомств, имеющих отношение к культам и религиозным объединениям всех направлений.

Однако тогда же, в 1923 г., на местах упраздняются губернские отделы юстиции и действовавшие при них подотделы и комиссии по введению в жизнь декрета об отделении церкви от государства, а функции, им при­надлежавшие, переходят в ведение местных органов НКВД. Тем самым V отдел терял возможность влиять на практическое проведение «церковной политики» на местах. В августе 1924 г. V отдел Наркомюста упразд­няется, а его функции передаются Секретариату ВЦИКа. Так завершилась деятельность «ликвидационного» отдела, который, несмотря на многие свои недостатки, внес существенный вклад в дело проведения «церковной политики» Советского государства.

1924—1929гг.

Середина 20-х гг. была переломным временем для страны. Завершилось восстановление разрушенного в годы гражданской войны и интервенции народного хо­зяйства. Шел поиск путей и методов строительства со­циализма в одной отдельно взятой стране. Определи­лись первостепенные практические и перспективные ша­ги на этом пути. Отлаживался механизм взаимодейст­вия союзных республик, накапливался опыт работы об­щесоюзных органов управления. Существенные изме­нения происходят и в духовной сфере, где бурно разви­ваются различного рода инициативы: возникают рес­публиканские и союзные общества, союзы, организации, движения культурно-просветительного, спортивно-оздо­ровительного и научно-технического характера.

Во всех республиках Союза произошли качествен­ные изменения в государственно-церковных отношени­ях. Во-первых, в основном была выполнена буржуазно-демократическая программа в части решения «религи­озного вопроса». Во-вторых, наиболее крупные и влия­тельные религиозные организации провозгласили и реа­лизовывали в своей деятельности курс политической ло­яльности к советской власти. В-третьих, накоплен был теоретический и практический опыт регулирования са­мых различных сторон жизнедеятельности религиозных объединений, их отношений с государственными, об­щественными, хозяйственными и иными организа­циями. )