Строптивая палата вновь отказалась удовлетворить требования правительства. В ландтаге происходили бурные сцены, Бисмарк стучал кулаком, громко восклицал, что он слуга короля, а не слуга народа, а поэтому он будет действовать по своему разумению. И Бисмарк действовал решительно. Не взирая на отказ ландтага, он явочным образом провел военную реформу и расходовал большие средства на реорганизацию армии и ее вооружение.

Таким образом, конфликт между правом и силой в данном случае закончился победой последней, ибо в руках Бисмарка было войско, полиция и, что самое главное, Бисмарк видел и имел перед собой такого трусливого и немощного противника, как немецкая либеральная буржуазия.

1.3 Прусские войны и дипломатия Бисмарка

В качестве первого внешнеполитического этапа на пути прусского милитаризма к воссоединению Германии Бисмарк выбрал решение шлезвиг-гольштинского вопроса. В этой войне он хотел испытать силу прусской армии, после того как она была реорганизована и увеличена.

С точки зрения соотношения сил на международной арене момент для удара по Дании был выбран очень удачно. Бонапартистская Франция увязла в своей мексиканской авантюре; английское правительство порывалось рычать, но без поддержки какой-либо континентальной державы ничего практически сделать не могло. Ключ находился в руках петербургского кабинета. Это признал и сам Бисмарк: ”С европейской же точки зрения, сказал он Горчакову, — все зависит от того, бросит ли Россия свою гирю на чашу весов великого герцога или же ограничится тем, что устранится из спора” [8, 14].

В конце концов, после некоторых колебаний, царское правительство решило устраниться от спора, возникшего между Пруссией и Данией по шлезвиг-гольштинскому вопросу. Заручившись также нейтралитетом Франции, Пруссия обрушилась на Данию. В этих условиях Австрия, опасаясь утратить свои позиции среди германских государств, была вынуждена выступить совместно со своим соперником — Пруссией. Дания была быстро разгромлена, прусский милитаризм продемонстрировал свою военную мощь, после чего бисмарковская дипломатия направила свои усилия на то, чтобы результаты победы пр5евратить в повод для нового военного конфликта — на сей раз со своим временным союзником и постоянным соперником в германских делах Австрией.

Большой штаб прусской армии, возглавляемый Мольтке, вели подготовку к этой войне в ускоренном режиме, но успех осуществления стратегических замыслов не в малой степени зависел от того, как сложится международная обстановка. Бисмарк приступил к делу и в дипломатическом отношении полностью обеспечил стратегические планы. Труднее всего было заручиться нейтралитетом Франции. Но Бисмарк не поскупился на обещания: действуя по старому прусскому обычаю расплачиваться германскими землями, он предложил Наполеону III куски рейнской Баварии и рейнского Гессена. Нейтралитет России был заранее обеспечен: — и притом без всяких компенсаций: Бисмарк понимал, что царское правительство, имея старые счеты и распри с Австрией, не двинет свою армию в ее защиту.

Большой штаб готовил концентрированный удар в одном направлении — против Австрии, и когда война была объявлена (1866) и удар нанесен, он оказался достаточно сильным: австрийская армия потерпела под Садовой поражение.

Поражение Австрии означало ликвидацию ее претензий на гегемонию среди германских государств. Гегемония явно переходила в руки Пруссии. Заключив мир с Австрией, не теряя времени, Пруссия приступила к подготовке третьего, заключительного акта на пути к объединению Германии. Позиция, занятая царской Россией в период датской, а затем и австрийской войн, являлась одним из важных факторов, определивших успех прусского милитаризма. Бисмарк это понимал, и, когда Пруссия начала готовиться к войне с Францией, свою главную дипломатическую цель он усматривал в том, чтобы и на сей раз обеспечить нейтралитет России. И тут снова, как в дни польского восстания, он стремился опереться на те круги русского самодержавия, которые исходили из необходимости союза с Пруссией.

С другой стороны, Франция не желала допустить, чтобы на ее восточных границах появилась сильная воссоединенная Германия. Начиная с 1867 г., когда под эгидой Пруссии был создан Северогерманский союз, такая опасность становилась реальной. В военном отношении образование этого союза означало, что входящие в него германские государства отдают свои войска в подчинение прусскому королю. Теперь борьба развернулась за четыре южногерманских государства, оставшиеся за рамками союза, — Баварию, Вюртемберг, Баден и Гессен. И хотя эти государства взяли на себя обязательства в случае войны выставить свои войска на стороне Северогерманского союза, наличие в них влиятельных партикуляристских сил не давало полной уверенности в том, что эти обязательства будут выполнены. Все это создавало почву для интриг со стороны Дании, Франции и даже реваншистских кругов Австрии, которые не оставили мысли свести счеты с Пруссией.

После поражения Австрии Наполеон III ждал, что Пруссия предоставит ему обещанные территориальные компенсации. Но Бисмарк не торопился. Опираясь на растущие силы прусского милитаризма, он возобновил дипломатическую торговлю с Луи-Наполеоном, который, стремясь выиграть время, необходимое для усиления французской армии, был вынужден пойти на переговоры.

Возникли, однако, новые осложнения. Бисмарк стал опасаться, что Австрия в лице ее тогдашнего канцлера Бейста активно использует существующие международно-политические противоречия и сможет господствовать над ситуацией, стать своего рода арбитром положения. В то время Бисмарк более всего опасался сближения между все еще враждебной Австрией и пока еще дружественной Францией, которую он уже собирался побить, чтобы окончательно завершить свою ”немецкую миссию”.

На пути выполнения этой ”миссии” стояли южногерманские государства и прежде всего Бавария, где партикуляристские круги не проявляли особенного энтузиазма при мысли о том, что несет с собою победа прусского сапога. Главные опасения Бисмарка сводились к тому, что Бавария может оказаться мостом, соединяющим еще сохранившихся в Австрии врагов Пруссии с ее сомнительными друзьями в бонапартистской Франции. Самый примитивный расчет толкал Пруссию к тому, чтобы бить своих соперников и врагов по одиночке. С этой целью, считал Бисмарк, на месте баварского моста нужно вырыть глубокий стратегический ров. Отсюда его удивительный проект создания из ”аварии подобия нейтральной страны, вроде Швейцарии или Бельгии” [8, 194] .

В конце концов, переговоры между Парижем и Веной не привели к заключению между ними военного союза. Учитывая, что после поражения, нанесенного ей Пруссией, австрийская армия еще не восстановила свои силы, и опасаясь угрозы со стороны России, венское правительство обещало Наполеоны III только выжидательный нейтралитет. Бисмарк мог быть доволен. Свои дипломатические усилия он обратил в сторону России, Англии и Италии, чтобы, используя все промахи наполеоновского правительства, скомпрометировать агрессивные замыслы Франции и тем самым ее изолировать.

В тоже время Бисмарк не прекращал переговоров и с Францией. Стремясь восстановить быстро падающий престиж наполеоновского режима, бездарное правительство Франции все еще добивалось от Пруссии территориальных компенсаций, то за счет прирейнских земель южногерманских государств, то за счет Бельгии или Люксембурга. Бисмарк ловко уклонялся от содействия Франции в выполнении ее претензий, но неизменно и терпеливо продолжал переговоры. Он стремился выиграть время и оттянуть конфликт до тех пор, пока прусский Большой штаб и военное министерство завершат подготовку к войне против Франции.

Бисмарк приступил к тщательной дипломатической подготовке этого удара. В частности, ставя перед собою задачу завершить в ходе войны с Францией объединение Германии, Бисмарк придавал большое значение предварительным дипломатическим переговорам с германскими государствами. Мольтке считал это излишним. Преследуя те же военно-политические цели, он полагал, что на сей раз можно обойтись и без дипломатии: если Пруссия начнет войну и нанесет сокрушительный удар по Франции, германские государства сами будут стремиться поскорее встать под эгиду и главенство Пруссии. )