После этого вероломства разочарованный Спартак отошел от побережья и закрепился со своей армией в Регии, на крайнем юге Италии.

Красс приблизился к нему, но нападать не решался. У него возник план. Он собирался захлопнуть западню и спокойно дожидаться, когда голод поставит восставших на колени.

Поперек перешейка, от одного моря до другого, Красс вырыл ров длиной 300 стадиев, шириной и глубиной 15 футов (т.е. 53 км длиной и 4,5 м глубиной), "а вдоль всего рва возвел стену, поражавшую своей высотой и прочностью".

Спартак им в этом не мешал, т.к. считал это дело малосущественным. Однако, приближалась зима, продовольствия было съедено. Спартак должен был действовать, не дожидаясь, пока осаждающие докончат свою работу: кроме того, за спиной рабов мог появиться римский флот. И, приняв крайнее решение, он бросился вперед. И был побежден.

Спартак приказал связать плоты из бревен, бочек и досок и попытаться выйти на них в море. Но от этой идеи пришлось отказаться из-за ее опасности.

Прорыв.

Теперь Спартак попытался вступить в переговоры с Крассом, но был с презрением отвергнут. Рабам не оставалось ничего иного, как попытаться еще раз прорвать укрепления римлян.

Но вождь повстанцев решил обезопасить себя от неудач и выждать благоприятный момент. Постоянными стычками, которыми фракиец беспокоил осаждавших, он отвлек внимание противника от места, которое предназначалось для прорыва.

"И однажды, бурной зимней ночью, он быстрым маршем подвел свое войско к укрепленной линии, засыпал небольшую часть рва землей, хворостом и ветками и перевел через него третью часть своего войска". Так описывает Плутарх удачный прорыв римских укреплений. Еще до того как наступило утро и Красс со своим спешно выстроенным войском смог перекрыть место прорыва, Спартак был уже по эту сторону рва.

Спартак совершенно неожиданно опять оказался в Лукании.

Новый раскол.

Новый раскол ослабил армию Спартака и усилил Красса. Относительно конкретного повода для раздора нам ничего не известно. Но очень скоро раскол обернулся удачей для римлян и бедой для рабов.

Под предводительством Ганника и Каста, избранных вождями, галлы и германцы вышли из союза и устроили собственный лагерь на берегу Луканского озера. Как только произошел раскол Красс тут же бросился вдогонку за германцами.

Поражение рабов казалось неизбежным, когда на помощь пришел Спартак. Таким образом Спартак еще раз спас раскольников от разгрома. Но они продолжали упорствовать.

Желая ввести фракийца в заблуждение относительно своих истинных планов, Красс приказал разбить напротив обоих армий рабов два лагеря – меньший напротив расположения отделившихся от Спартака галлов и германцев и больший ввиду самого Спартака.

Ночью перед переходом в наступление сам он с большей частью своих войск перешел в меньший лагерь, оставив, однако, на старом месте свой шатер.

Кроме того, Красс разделил свою конницу. С помощью одной ее части легат Квинкций предпринял небольшое нападение на основной лагерь восставших, которое отвлекло внимание Спартака и связало его силы, а другую ее часть Красс использовал для того, чтобы выманить галлов из их укреплений.

Действительно значительным представляется сообщение о том, что после этой битвы Красс захватил 5 римских орлов-знамен легионов, 26 полевых штандартов и 5 фасиций, т.е. связок прутьев с воткнутыми в них топорами.

Шесть тысяч крестов вдоль Аппиевой дороги.

Прежде чем Спартак осознал, что стал жертвой военной хитрости, Красс уничтожил отколовшуюся часть рабов во главе с Кастом и Ганником. В начале 71 г. до н.э. Спартак отошел со своими отрядами в горы неподалеку от Петелии, нынешнего Стронголи, на восточном побережье Калабрии.

Красс приказал легату Квинкцию и Квестору Тремеллию Скрофе следовать по пятам рабской армии и постоянными нападениями препятствовать ее организованному отступлению. Когда нападения действительно превратились в помеху, Спартак развернул свои войска, и так ударил по врагу, что тот обратился в беспорядочное бегство.

Но как пишет Плутарх: "этот успех и погубил Спартака, вскружил головы беглым рабам". Дальнейшее отступление теперь они считали позором.

Решающее сражение состоялось, очевидно, весной 71 г. до н.э. в Лукании.

И на этот раз повстанцы бились с присущим им презрением к смерти, однако, после того как ряды их пришли в беспорядок, началась самая настоящая резня. Напрасно искали потом на залитом кровью поле его труп – найти его под горами мертвых тел оказалось невозможным.

Однако еще 6000 рабов попали в плен. Красс приказал распять их для того, чтобы трупы, несколько месяцев висевшие потом на крестах, служили доказательством его победы и средством устрашения других рабов.

Тем не менее эта беспрецедентная охота за людьми желаемого успеха не принесла. Ибо еще один отряд рабов продолжал прочесывать Луканию. Он-то и лишил миллионера и военачальника в последний момент той награды, которую он так ждал. Т.к. этот отрд уничтожил Помпей.

Был ли "Интернационал рабов".

Время от времени некоторые исследователи усматривают в восстаниях I и II вв. до н.э. проявление некоего "Интернационализма рабов", который ставил своей целью объединение всего пролетариата античного мира в борьбе против тогдашней буржуазии и построении пролетарского общества.

Свободный пролетариат, распавшийся на нищих крестьян и полуголодных горожан, никогда серьезно не поддерживал рабов. Хотя многие из них присоединялись к Спартаку, городской пролетариат продолжал относится к восстанию враждебно.

Образ жизни в войске Спартака, всегда справедливо делившего всю добычу, представлял собой типичный военный коммунизм. Планов же относительно переустройства общества у него, по-видимому, не было.

Судьба рабов после восстания Спартака.

Несмотря на свой размах, спартаковская война не раскрыла глаза римской аристократии на все значение "рабского вопроса". Но все же стоик Посидоний усматривал в жестокости отдельных хозяев, проявляемой в отношении собственных рабов, опасность для общества. Кроме того, было сделано открытие, что раб тоже обладает душой и поэтому ему нельзя запрещать принимать участие в религиозных праздниках. Рабам также предоставили право организовывать объединения, которые возникли повсеместно, причем право это существовало после того на всем протяжении римской истории, за исключением коротких периодов запретов. С другой стороны, раб все равно оставался товаром.

Хотя во время судебного следствия рабов продолжали подвергать пыткам, ибо римляне придерживались мнения, что иначе от них правды не добиться, первоначальное совершенно бессердечное отношение с течением времени, особенно в эпоху Империи, смягчалось.

Эпохальное открытие Сенеки о возможности братства с рабами вполне сочеталось с повседневной жизнью римских патрициев, и поэтому было принято как образованными римлянами, так и римским правом. В эпоху ранней Империи это новое мышление также оказало воздействие на законодательство, потому что в это время во главе органов управления часто стояли вольноотпущенники, а среди обычных чиновников также было много вольноотпущенников и рабов.

При Клавдии появился эдикт, объявлявший свободным больного или не способного к труду раба, изгнанного господином. В эпоху Домициана сенат запретил кастрацию рабов в коммерческих целях.

Император Адриан запретил хозяевам мучить и убивать рабов по собственному произволу. У рабовладельца было отнято также право продажи рабыни своднику, а раба ланисте или в гладиаторскую школу.

Антоний Пий приравнял казнь раба по приказу хозяина к убийству.

Епископ Игнатий Антиохийский уже в III в. н.э. писал следующее: "С рабами и рабынями не обходись высокомерно".

Истинный успех христианской этики связан с движением против рабства в XIX в., развернувшимся прежде всего в Северной Америке.

К тому времени Римская империя давно уже прекратила свое существование, а время Спартаков прошло.

Спартак в политике и литературе. )