После посещения островов Алеутской гряды "Святой апостол Павел" взял курс на Камчатку и 12 октября 1741 года прибыл в Петропавловскую гавань.

Пакетбот "Святой апостол Петр" искал "Святого апостола Павла” с самого первого дня их разлуки, Беринг и не подозревал, что находится рядом с грядой островов, которые уже посетил Чириков. Доводы Георга Стеллера, наблюдавшего в море чаек, что рядом должна находиться земля и необходимо повернуть на север не возымели никакого действия на озабоченного пропажей судна капитан-командора, и даже наоборот - раздражали умудренного опытом 60-летнего Беринга. Еще два месяца блуждал командор в надежде обнаружить "Святого апостола Павла". Но, казалось, неудачи преследовали его. "Земля да Гама" так и не найдена, судно потеряно . Дальше тянуть было нельзя - вся экспедиция оказывалась под срывом . И 14 июля флотский мастер Софрон Хитрово, после длительного совещания внес необходимую для этих случаев запись в судовой журнал:

А понеже мы, по выходе нашем из гавани, на означенный курс зюйд-ост-тень-ост имели плавание не токмо до 46, но и до 45 градуса, однако ж никакой земли не видели . Того ради положили переменить один румб, держать ближе к норду, то-есть иттить на ост-норд-ост .[6]

Потеря надежд на нахождение "земли да Гама" и судна Чирикова были не единственными причинами, заставившими командора изменить курс - из 102 бочек воды осталась только половина, вернуться в Петропавловск надлежало не позже конца сентября, если будет найден берег Америки. Но его не было . 14 июля пакетбот "Святой апостол Петр" пошел к северным широтам, и уже через день Стеллер увидел очертания земли.

Утром при ясной погоде все сомнения отпали. Но ввиду слабости ветра пакетбот смог приблизиться к берегу лишь 20 июля.

Это был северо-запад Америки.

есколько матросов, офицер Софрон Хитрово и натуралист Стеллер ступили на долгожданный берег.

Всякий легко себе вообразит, как велика была радость всех, когда мы, наконец, увидели берег, со всех сторон посыпались поздравления капитану, до которого более всего относилась честь открытия[7] - писал возбужденный событием Стеллер. Лишь Беринг не разделял всеобщего ликования - он уже был болен. Груз ответственности за экспедицию, неудачи в самом начале пути - все это сильно угнетало Витуса Беринга. Все ликовали по поводу откровенной удачи, отблесков грядущей славы, но необходимо было еще и возвращаться. Только умудренный долгим опытом мореплавания, пожилой, стремившийся к этой цели 9 лет, и вот, наконец, получивший ее, Беринг осознавал это: Почем знать, не задержат ли нас здесь пассатные ветры? Берег нам незнаком, провианту у нас на перезимовку не хватит. [8]

По инструкции Адмиралтейской коллегии следовало искать американских берегов и островов с крайней прилежностью и старанием, . на оных побывать и разведать подлинно, какие на них народы, и как то место называют и подлинно ль те берега американские.[9] В прилежании Берингу было не отказать, но, вероятно, он встал перед труднейшим выбором: донести до конца “крест первооткрывателя” и исследовать с таким трудом найденную землю или не рисковать экспедицией и немедленно отправиться обратно с призрачной надеждой вернуться сюда с “третьей экспедицией” . Поздние исследователи будут часто укорять Беринга в нерешительности, но большой жизненный опыт, по свидетельству того же Стеллера (который был в весьма натянутых отношениях с командором с самого начала экспедиции) доказал, что Беринг был более предусмотрительней всех своих офицеров. [10]

Уже 20 июля, глядя на вершину горы Святого Ильи капитан-командор, вероятно, решил следовать другой части инструкции где говорилось: Ежели паче чаяния, за коим случаем осмотреть и описать в одно лето не допустит вам время, о том пути обстоятельно репортовать, а самим не дожидая указу, следовать и во окончание то приводить в другое лето .[11] И приняв это решение он был уже непреклонен, приказав задержаться ровно настолько, насколько необходимо для пополнения запасов воды. Для России Беринг сделал все, что мог, он не имел права более рисковать жизнью людей. Не мог тратить драгоценное время на картографические исследования, поиск городов европейских и изучение быта аборигенов.

Но, вероятно, общий дух экспедиции оказался настолько силен, что судьба была вновь благосклонной: капитан-командор был вынужден уступить напору молодого ученого в его желании исследовать землю новоизобретенную и разрешил Стеллеру присоединиться к группе матросов, которые должны были сойти на берег для пополнения запасов воды.

Естествоиспытатель Стеллер оказался в цейтноте. И иначе, чем волей провидения это не назовешь - то чего Беринг достиг за 9 лет, Стеллер умудрился сделать за 10 часов.

Сделанные им наблюдения вместе с данными штурманов позволили сделать безошибочный вывод - найденный берег Америка.

Пока команда занималась заготовкой воды Стеллер делал работу для которой и был рожден на этот свет - он исследовал.

Натолкнувшись на натоптанную тропу он буквально стремглав бросился на поиски людей. Сопровождавший его казак Фома Лепехин пытался его удержать: Навалятся ватагой, не отбиться. Вишь, как срублено (об ольховом пруте). Не иначе ножом, либо топором. Давай к своим. Ведь убьют здесь, али в полон возьмут. Пропадем.[12] На что Стеллер резонно ответил Дурак. Здесь есть люди, их надо найти .[13] Упорство было частично вознаграждено - они набрели на кострище аборигенов и Стеллер был готов поклясться, что это стоянка камчадалов, и если бы не ландшафт и растительность он мог бы все-таки поклясться. Еще одна загадка поджидала его, когда он натолкнулся на яму, подобную тем, в которых камчадалы квасили рыбу: четыре шага вдоль, три поперек - в два человеческих роста. Но . рыбьей гнилью не пахло. С риском, что их рано или поздно обнаружат, Стеллер спустился в яму - это оказался подземный амбар, в котором стояли берестяные сосуды в два локтя высотой, набитые копченой лососиной, в других - чистая сладкая трава, лежали груды крапивы, связки сосновой коры, веревки из морской травы необыкновенной прочности, стрелы, превосходившие по длине камчатские (хорошо оструганные и выкрашенные в черный цвет). По их поводу Лепехин заметил: Не иначе татарская или тунгусская.[14] Они прошли еще версты три в надежде встретить жителей, пока не увидели струйку дыма. Но добраться до этого огня им так и не удалось - по пути Стеллер увидел стаю птиц, породу которых он никак не мог определить. Поэтому он попросил Лепехина подстрелить одну из них. При звуке выстрела, с той стороны куда стреляли раздался человеческий вопль. Стеллер бросился туда, но там никого не было, хотя трава была примята, словно там кто-то стоял. Вероятно, кто-то из местных все время их сопровождал или, в крайнем случае, натолкнулся на них только-что и в недоумении наблюдал незваных гостей. Выстрел напугал его. Этот выстрел принес еще два результата - подстреленная птица оказалась ранее неизвестной науке и ее первооткрывателем явился он- Георг Стеллер, а также на звук этого выстрела пришел матрос, отправленный на их поиски - пора было возвращаться . Но за это короткое время он успел собрать 160 видов местных растений, взять образцы домашней утвари, ознакомиться с покинутыми жилищами.

Уже на следующий день на другом острове Алеутской гряды экспедиция натолкнулась на американских индейцев.

братный путь, как и предполагал Беринг, был тяжелым. Туманы и штормы затрудняли движение судов. Заканчивались вода и провиант. Цинга изводила людей. 4 ноября экспедиция натолкнулась на неизвестную землю. 7 ноября Беринг приказал высаживаться. Тогда никто не мог предположить, что они находятся в нескольких днях пути от Камчатки. Наступило тяжелое время зимовки. 8 декабря 1741 года руководитель экспедиции капитан-командор Витус Ионассен Беринг скончался. Командование перешло к лейтенанту С. Вакселю. Люди теряли силы. Из 76 человек, высадившихся на остров, выжили 45. Все кто мог держаться на ногах охотились на морских животных и птиц, укрепляли осыпающиеся землянки. )