Принятые Х съездом партии решения дали эффект не сразу. Тщательный анализ противоречивой ситуации привел Ленина к мысли о необходимости дальнейшего развития новой экономической политики, торговли, а значит к выводу о необходимости использования товарно-денежных отношений. Это было принципиальным шагом. НЭП, следовательно, логически вел к полной легализации торговли и воссозданию внутреннего рынка страны, без которого невозможно было никакое развитие экономики.[21] Государство вносило в деятельность рынка поправки своей политикой цен, призванной стимулировать производство трудоемких, но важных для общества товаров. Переходя к НЭПу страна, страна стала выходить из экономического кризиса.

Огромную роль в развитии НЭПа сыграло открытие хозяйственного расчета. Хозрасчет открывал путь к созданию рациональной и строгой системы хозяйствования. Такая система способствовала постепенному переходу предприятий к самоокупаемости, самофинансированию и самоуправлению.

Смысл нововведения, следовательно, далеко выходил за пре­делы ликвидации разверстки — этого стержня политики "воен­ного коммунизма". Экономическая политика стала гарантировать крестьянину свободное развитие хозяйства. В этом заключался принцип продналога, позволявший включить в строительство со­циализма подавляющее большинство трудящихся страны путем соединения личного интереса с общественным.

Центральным звеном НЭПа является замена продовольственной разверстки продовольственным налогом. В чем принципиальное отличие? Продовольственный налог по объему был меньше продразверстки – так, продразверстка на 1920-1921 г.г. составляла 423 млн. пудов, а продналог на 1921-1922 г.г. – 240 млн. пудов зерна.[22] Излишки оставались крестьянам, которые могли распоряжаться ими по своему усмотрению, тем более что была объявлена свобода частной торговли. Введение продналога создало личную заинтересованность сельских тружеников в увеличении производства сельскохозяйственной продукции и повышении производительности труда. Это дало толчок развитию производительных сил не только на селе, но и в промышленном производстве. С позиций управления было выделено три группы государственных предприятий:

- предприятия, находящиеся в непосредственном управлении центральных органов ВСНХ;

- предприятия, состоящие в управлении губернских совнархозов;

- предприятия местного значения.

Из 6098/ национализированных и учтенных предприятий в тот период к 1-й группе было отнесено 2374, ко 2-й –3450, к 3-й – 1084. Таким образом, 2/3 предприятий исключалось из непосредственного управления центром.[23]

Совершенствование структуры управления государственными предприятиями сопровождалось переводом их хозяйственный расчет. Для обеспечения их рентабельной работы были расширены права и самостоятельность предприятий в области финансов и распоряжения материальными ресурсами.

Важным фактором в развитии промышленности в период НЭПа было оживление капитализма. Наряду с развитием государственного капитализма создавались смешанные общества, разрешалась сдача в аренду частному капиталу мелких предприятий, а также привлечение иностранного капитала.

Исключительно важным элементом НЭПа была стабилизация советского рубля. В октябре 1922 г. 100 000 руб. равнялись одной довоенной копейке. В 1922 и 1923 г.г. была проведена деноминация советских денежных знаков. В 1924 г. была введена в оборот новая твердая валюта в виде казначейских билетов в золотом исчислении. Твердая валюта вызывала доверие на мировом рынке и открывала новые возможности для внешнеполитических связей.

Таким образом, новая экономическая политика содействовала:

- активному развитию товарно-денежных отношений;

- повышению личной заинтересованности производителей в результате своего труда;

- поиску новых форм изучения и удовлетворения рыночного спроса на товары;

- ускорению процесса кооперации на селе;

- активизации трестирования предприятий и созданию производственных объединений как более рентабельных форм управления;

- ускорению развития производительных сил на основе достижений науки и техники.

Резкий подъем сельского хозяйства и промышленности расширили возможности торговли. В 1922-1923 г.г. оборот 71 биржи достиг 639 млн. руб., различный товарооборот в 1924-1925 г.г. составлял 7,7 млрд. руб. Заметно вырос внешний товарооборот. Экспорт увеличился с 20,1 млн. руб. в 1921 г. до 608,3 млн. руб. в 1925 г.; импорт в 1925 г. составил 826,7 млн. руб., т.е. 66% довоенного уровня.[24]

По сравнению с довоенным периодом изменилось и общество. Только лица, принадлежавшие к образованному слою, сохраняли свои ведущие позиции. Большевики нуждались в их знаниях и стали высоко ценить работу "буржуазных специалистов". Специалисты теперь получали более высокую зарплату. Новым элементом элиты стали партийные функционеры, занимавшие достаточно важные посты. Вступление в коммунистическую партию стало решающей предпосылкой для карьеры. Появились нематериальные привилегии для руководящих работников.[25]

В НЭПе было также немало и негативных моментов. Во-первых, тресты, производственные объединения, предприятия и кооперативы в погоне за прибылью начали резко поднимать цены. Выпуск продукции уменьшился, а прибыль росла за счет роста цен. Во-вторых, шло резкое расслоение в уровне благосостояния народа. Неуклонно расширялся слой богатых и очень богатых людей. Большинство их богатело благодаря спекуляции и мошенничеству.

Все это вызывало неоднозначное отношение к НЭПу, так же, как и раньше – к "военному коммунизму". Вопросы определения экономической политики в 20-30 г.г. были предметом многочисленных дискуссий.

Руководству РКП(б) стоило немалого труда убедить рядовых коммунистов в целесообразности нового экономического курса, встретившего на местах определенное противодействие. Несколько уездных парторганизаций усмотрели в оживлении частной торговли и в переговорах с иностранными капиталистами о концессиях "капитуляцию перед буржуазией". Практически во всех парторганизациях имели место случаи выхода из РКП(б) "за несогласие с НЭПом". Весьма распространенным было и мнение о тактическом смысле решений Х съезда, якобы призванных в первую очередь стабилизировать политическую обстановку в стране; в этой связи совершенно стихийно было пущено в оборот выражение “экономический Брест”, намекающее не только на вынужденный характер уступок крестьянству, но и на их скорое аннулирование.[26] Работники Наркомпрода мало считались с разницей между разверсткой и натуральным налогом и ожидали не ранее, чем осенью, вернуться к политике продовольственной диктатуры.

В связи с нарастанием недовольства со стороны "низов" РКП(б) ее Центральный Комитет решил созвать в мае 1921 г. экстренную Всероссийскую партконференцию. В своих выступлениях на конференции В.И. Ленин доказывал неизбежность новой экономической политики, подтвердив, что она вводится не для обмана, а "всерьез и надолго", возможно, на 5-10 лет. "Конечно, - говорил он, - приходится отступать, но надо самым серьезным образом, с точки зрения классовых сил относиться к этому. Усматривать в этом хитрость, – значит, подражать обывателям .". Суть же сложившегося соотношения классовых сил, было таково, что "или крестьянство должно идти с нами на соглашение, и мы делаем ему экономические уступки, или – борьба"[27].

Накануне Х Всероссийской партконференции В.И. Ленин еще раз уточнил формулу предпринимаемого "отступления", обозначив ее понятием "госкапитализм". Эта формула вобрала в себя и концессии, и совершающийся через органы кооперации товарообмен с крестьянством, и частную торговлю на комиссионных началах, и аренду мелких государственных предприятий.

Действительно, период формирования государственных хозрасчетных трестов давал немало примеров сращивания интересов руководства трестов и спекулянтов-предпринимателей, срывавших немалые барыши с торгово-посреднических услуг этим трестам, вместо того, чтобы самим заниматься организацией производства и торговли в их цивилизованных "капиталистических" формах. К 1924 г. частный капитал держал под своим контролем уже две трети оптово-розничного товарооборота страны, усугубляя и без того вопиющую бесхозяйственность новых хозяйственных органов, руководство которых, пришедшее из ликвидированных главков и центров, научилось осуществлять функции нормированного распределения товаров, но плохо разбиралось в организации торговли и рынка. Безо всякого преувеличения можно, поэтому было говорить о нарождении элементов паразитического, спекулятивно-бюрократического капитализма, не имевших ничего общего с теми образцами государственного капитализма, которые существовали в развитых капиталистических странах Европы. )