На Западе к концу 11 в. целый ряд причин благоприятствовал созданию настроения и обстановки для призыва на борьбу с неверными, с которым и обратился император Алексей I. В это время чрезвычайно усилились религиозные чувства и развилось аске­тическое настроение, находившее выраже­ние во всякого рода духовных подвигах и в многочисленных паломничествах.

ЧАСТЬ 1. Первый крестовый поход

Причины, которые объясняют начало первого крестового похода, кроются, скорее всего, в том, что к концу XI века сложились такие обстоятельства:

- сильное развитие папской власти, мечтавшей в конце XI века обратить греков к послушанию Римской Церкви;

- глубокое влияние духовенства, подвинувшего западные народы к исполнению воли Римского первосвященника;

- отношение Византии к мусульманскому миру;

- тяжкое экономическое и социальное положение народа. (В крестовые походы было вовлечено множество людей из ни­зших слоев общества. В некоторых странах Запа­да в XI в. положение народных масс стало еще более невы­носимым вследствие целого ряда стихийных бед­ствий);

- привычка к войне и жажда приключений.

Богатые торговые города Италии были готовы поддерживать крестоносные предприятия в надежде на значительные торговые выгоды от утверждения христиан на Востоке. Папство только, что усилившее аскетической реформой свой нравственный авторитет на всем Западе и усвоившее себе идею единого царства Божья на земле, не могло не откликнуться на призыв, обращенный к нему из Константинополя, в на­дежде стать во главе движения и, может быть, получить духовную власть на Востоке. Наконец, западные христиане давно были настроены про­тив мусульман борьбой с ними в Испании, Ита­лии и Сицилии: для всей южной Европы мусуль­мане были хорошо знакомым, наследственным врагом. Все это способствовало успеху обращения Алексея Комнина, который уже около 1089 г. нахо­дился в доверительных отношениях с папой Урбаном II и готов был, по-видимому, положить конец церковному раздору, чтобы получить помощь от латинского Запада. Зашла речь о соборе в Константинополе для этой цели; папа освободил Алексея I от отлу­чения, до тех пор лежавшего на нем как на схизматике. Когда в 1091 г. папа находился в Кампании, при нем были послы Алексея I Комнина.

Решительным и последним побуждением было обращение Алексея I Комнина к папе Урбану II в 1094 г. с просьбой о помощи против турок-сельджуков. В марте 1095 г. папа еще раз выслушал послов Алексея (на Соборе в Пьяченце), а осенью того же года был созван Собор в Клермоне (во Франции, в Оверни). Мысль о помощи Византии благодаря папе Урбану II приняла ту форму, которая особенно должна была прийтись по душе массам. В речи, которую он произнес в Клермоне, политический элемент был отодвинут на задний план перед элементом религиозным: Урбан II проповедовал поход для освобождения от неверных Святой Земли и Гроба Господня. Речь папы от 24 ноября 1095 г. на Соборе в Клермоне имела громадный успех: многие тут же дали обет идти против неверных и нашили себе на плечо кресты, отчего и получили назва­ние «крестоносцев», а походы - «крестовых». Так дан был толчок движению, которому суждено было остановиться лишь два столетия спустя. Именно с речи Урбана II начинают историю первого крестового похода.

В первом крестовом походе, прежде всего, выступает на первый план народное движение, оно шло впереди и, по всей вероятности, вызывало движение высших классов. Большинство участников этих событий не возвышались до политических целей и соображений и действовали только под влиянием фанатического чувства: насилия и убийства, совершенные ими в тех странах, через которые они проходили, стремясь к своей цели, - Венгрия, Болгария, Константинополь,- казались им вполне благочестивыми подвигами, прямо относившимися к делу. Во главе движения встала цер­ковь: папа назначил своим легатом при кресто­носном войске епископа Адемара де Пюи, кото­рый одним из первых принял в Клермоне крест. Принявшие крест, брались церковью под покровительство. Уже зи­мой с 1095 г. на 1096 г. собрались большие массы плохо или почти вовсе не вооруженных кресто­носцев из беднейших классов. Во главе их встали Петр Пустынник и Вальтер Голяк. Часть этой толпы достигла Константинополя, но многие по­гибли раньше. Греки переправили крестоносцев в Азию, где они почти все были истреблены сельджуками.

В апреле 1097 г. крестоносцы перешли Босфор. Вскоре византийцам сдалась Никея, а 1 июля крестоносцы разбили при Дорилее султана Килидж-Арслана и этим проложили себе путь через Малую Азию.

Французские крестоносцы, избравшие путь через Италию, не успели все переправится в Византию до наступления зимы, и зимовали в Италии. Благодаря этому обстоятельству в 1097 году в Южной Италии зарождается новое движение предводителем которого становится Боемунд Таренский, сын Роберта Гвискара. Князь таренский Боемунд владел маленьким княжеством, что задевало его честолюбие. Он вошел в переговоры с оставшимися в Италии крестоносцами, убедил их примкнуть к нему и под его предводительством начать поход. К нему присоединился его племянник Танкред, «…замечательнейшее лицо первого похода. Южноитальянские норманны, самые опасные враги Византии, не один раз уже считавшиеся с ней из-за обладания Далмацией, вносили, в лице своих предводителей Боемунда и Танкреда, новый элемент в крестоносное движение – политические счеты и вражду к Византии»[8]. Зимой 1096 года князь Боемунд стал во главе южноитальянских и сицилийских норманнов. В Константинополь стали доходить сведения о движении князей, о численности их войска и о их направлении. Первоначально Алексей I Комнин решил не допустить, чтобы все отряды одновременно собрались возле Константинополя. Алексей I Комнин вступил с некоторыми из вождей в хорошие отношения и завязал дружбу. Тогда появилась возможность поставить вопрос о том, что все завоеванное у турок крестоносцами переходило к византийскому императору и чтобы вожди предварительно дали присягу на это.

Первым, кто дал вассально-ленную присягу византийскому императору, был Гуго граф Вермандуа. За Гуго следили и доносили императору обо всем, что он делал, из-за чего на Западе распространился слух, что Гуго находится в плену и, что император вынудил его дать ленную присягу. Герцог нижнелотарингский Готфрид был уже на византийской земле когда до него дошли эти слухи. Он отправил посольство в Константинополь с требованием освободить Гуго, после чего начал опустошать область, по которой проходило его войско. Под Рождество Готфрид уже стоял возле Константинополя, где решил дождаться других вождей. Можно только догадываться, в каком тревожном состоянии было византийское правительство, когда Готфрид не подавал надежды на примирение, а Боемунд приближался к столице. 3 апреля 1097 года Алексей I Комнин решил силой заставить герцога Готфрида пойти на уступки. Герцог Готфрид поднял весь лагерь и прорвался к стенам города. Узнай Боемунд о раздоре между императором и герцогом, соединились бы тогда норманны и лотарингцы. Алексей I Комнин решил провести переговоры с герцогом Готфридом при помощи графа Гуго. Но переговоры не были успешными. Тогда император приказал вновь теснить крестоносцев. Крестоносцы терпели поражения. На руку Алексею I Комнину было то, что ни герцог Готфрид не узнал о приближении норманнов, ни Боемунд – о затруднительном положении лотарингцев. Герцог согласился явится во дворец византийского императора, где Готфрид дал за себя и своих рыцарей ленную присягу, обещая возвратить императору все города, которые удастся отвоевать у турок.

Боемунд шел в Азию с другими намерениями, чем герцог Лотарингский. Он хотел основать на Востоке независимое владение, в чем он рассчитывал на силы не только норманнов, но и императора. И уже в начале апреля Боемунд дал ленную присягу Алексею I Комнину. )