«…Иннокентий III сам подал пример воодушевления крестоносной идеи: он снарядил на собственный счет корабль, снабдил его экипажем и припасами, пожертвовал десятую часть доходов Римского престола на крестовый поход…»[20]

Одновременно были приняты практические меры по организации четвертого крестового похода. На монастыри и церкви была возложена обязанность доставить средства на проведение « священной войны » в размере 1/40 их имущества и доходов. Полученные таким путем суммы текли в папскую казну (обычно их собирали монахи, рассылавшиеся во все страны) якобы на расходы по содержанию крестоносных ополчений; на самом деле огромные средства, попадавшие в Рим, зачастую использовались совсем для иных целей. Крестовые походы и в этом отношении служили для католической церкви источником солидных доходов.

Чтобы рассеять недоверие к целям курии, Иннокентий III обязался пожертвовать 1/10 своих доходов на «священное дело» и даже снарядил на свои средства одну галеру в помощь восточным «братьям – христианам».

Папские энциклики и письма были направлены во все концы Европы. Он убеждал обоих заклятых врагов – французского и английского королей не губить народ вечными распрями, не истощать своих сил в братоубийственной войне, а направить их на Святое дело, загладив тем самым свои тяжкие и многочисленные грехи. Венгерского короля Иннокентий III брал под свое покровительство, обещая ему заботится о его землях во время его отсутствия, но и заодно торопил его с отъездом, грозя отлучением от церкви за неисполнения обета. Письма папы доходили и до суровых князей далекой Германии и до жителей Сицилии, и в богатые итальянские республики. Но и соединение сил всего Запада Иннокентию III казалось слишком малым для борьбы с могущественными сарацинами, поэтому к этому предприятию он привлекал и Восток. «В планы распространения владычества римской Церкви на Восток, которые лелеял Иннокентий III, разумеется, входила и Византия, которую … римские понтифики давно имели намерение включить в орбиту непосредственного влияния римской курии. Иннокентий III добивался от Византии не только согласия на участие в крестовом походе (хотя он, безусловно, стремился использовать материальные и военные ресурсы Византии в целях установления верховенства курии на Востоке): папа поднял перед византийским императором вопрос о церковной унии, конечно, на условиях полного подчинения греческой Церкви римской. Воссоединение Церквей – это была старая «формула» римских первосвященников, за которой скрывались корыстные намерения жадных наместников св. Петра: присвоение богатств и доходов греческой Церкви».[21]

Особого внимания заслуживает следующее обстоятельство: в своем послании к Алексею III Иннокентий III не ограничился «отеческими» увещаниями и ссылками на Евангелий. В его обращении содержалась скрытая угроза: папа намекнул на то, что в случае отклонения Константинополем требований апостольского престола против Византии, возможно, выступят определенные силы Запада. Что именно папа имел в виду – это выяснится в дальнейшем. Это еще одно основание думать, что уже при начале организации четвертого крестового похода Иннокентий III тайно вынашивал (вероятно, лишь в самой общей форме) план направить против Византии силы феодалов Запада. Тем самым четвертый крестовый поход, затевавшийся Иннокентием III, открывал большие возможности для реализации папских планов утверждения католицизма на Восток, и прежде всего в Византии.

Но дипломатическая игра Иннокентия III увещания и угрозы – не возымела действия: как в 1198 году, так и в 1199 году. Константинополь отклонил требования «апостольского престола». Такая позиция Византии еще больше разжигала аппетиты курии.

Цвет французского и фламандского рыцарства, во главе которого стоял Теобальд Шампанский, Людовик Блуасский, Балдуин Фландрский, Симон Монфорский, многочисленные толпы англичан, немцев и сицилийцев, сам король венгерский приняли крест.

Силы собрались большие, поэтому надо было обсудить, куда и каким образом их направить. И вот, на протяжении почти всего 1200 года во Франции на больших собраниях баронов идут постоянные дискуссии о том «как лучше помочь Святой Земле». Тогда же из Компьена были направлены послы (по 2 уполномоченных от каждого князя) в Венецию для ведения переговоров относительно морской переправы крестоносного воинства. В результате переговоров с венецианским дожем Энрико Дандоло в начале апреля 1201 года был подписан договор об условиях на которых Венеция соглашалась предоставить крестоносцам корабли.

Можно сказать, что вторая причина, обусловившая поворот событий четвертого крестового похода, коренилась в глубоких экономических противоречиях между Венецией и другими северо-итальянскими городами – Пизой и Генуей, а также Византией. Эти противоречия порождались и определялись главным образом столкновением их торговых интересов в Восточном Средиземноморье. С конца XI века Венеция играла первенствующую роль в левантийской торговле. Венецианская феодально – купеческая олигархия, опиравшаяся на экономическое и военно – морское могущество республики святого Марка, давно уже пользовалась широкими привилегиями в Византийской империи.

Все более слабевшему Византийскому государству поневоле приходилось идти на уступки Венеции. Ее морской флот был серьезной силой, которая не раз выручала Константинополь из беды, но могла и обернуться против него.

ЧАСТЬ 2 Венецианский договор. Выбор направления.

Собственно говоря, такой маршрут, то есть переправа по морю, не представляла из себя ничего нового. Правда, крестоносцы в первый и во второй походы добирались до Палестины по суше, но бедствия и трудности, которые пришлось претерпеть участникам этих походов, были еще у всех на памяти, уже Ричард Львиное Сердце и Филипп II Август во время третьего крестового похода предпочли выбрать краткий и безопасный путь по морю долгим и гибельным странствиям через мало – азиатские пустыни. Венеция была выбрана потому, что, по выражению официального «Sacramentum nuntiorum» , «никто не мог принести большой пользы Святой Земле, нежели это мог сделать Генрих Дандоло дож Венецианский». Здесь выражена чисто практическая мысль: Венеция обладала большим флотом; кораблей у нее могло хватить на всех участников крестового похода, и богатая республика без затруднения могла в любой момент выставить достаточное количество судов. К тому же, путь из Венеции до Востока прямее и короче, нежели из какого-нибудь другого порта, лежавшего на западе Апенинского полуострова, так как не приходилось огибать далеко выступающую на юг Италию.

Осенью 1200 года выбранные шесть делегатов, в числе которых был и маршал графа Шампанского – Виллардуэн, отправились в Венецию и весною 1201 года прибыли туда. После довольно долгих переговоров был заключен контракт (pacte de nolis) на следующих условиях: Венецианцы обязывались снарядить достаточное количество судов для перевозки 4 500 всадников с лошадьми, 9 000 щитоносцев и 20 000 человек пехоты. Корабли предоставлялись в распоряжение крестоносцев на год со дня отплытия; и люди и лошади получали во время плавания содержание от Венецианцев. Крестоносцы со своей стороны, обязывались уплатить Венецианцам 35 000 серебренных марок, то есть выходило по 2 марки с человека и по четыре с каждой лошади. Эта сумма предоставлялась в рассрочку, но уже до дня отъезда она должна была быть уплачена сполна. Все то, что во время похода могло быть добыто силою меча или договора, должно было делиться поровну между крестоносцами и Венецианцами.

Условия были далеко не легкие. Самым обременительным пунктом был тот, по которому крестоносцы обязывались заплатить сполна за все количество кораблей, указанное в договоре, уплатить за них даже в том случае, если ополченцы соберутся не в полном составе. Что и случилось: прибывшие на место сбора крестоносцы расплачивались не только за себя, но и за отсутствовавших.

Крестоносцы должны были прибыть в Венецию, в апреле 1202 года. Осталось решить вопрос – в каком направлении следует двигаться крестоносному ополчению, где лучше всего было бы нанести решительный удар «владычеству неверных» и тем самым освободить Святую Землю. Еще Ричард Львиное Сердце высказывал мысль направиться в Египет - самое сердце мусульманских владений, считая это гораздо целесообразнее, нежели походы в Палестину (в это время, между наследниками Саладина царствовали постоянные смуты и междоусобицы). Относительно решения направить крестоносцев в Египет имеются очень скудные сведения, но подробно излагают причины такого направления лишь папские источники. По предположению Тессье (Tessier), «между крестоносцами произошло разногласие по поводу того, ехать ли прямо в Палестину или сперва в Египет: это разногласие и было одною из важнейших причин постоянных ссор и непрочности ополчения. Начальники именно, понимавшие политические и военные выгоды предприятия, стояли за поход на Александрию; мелкий же люд, боявшийся неизвестности и считавший святотатством какое бы то ни было отклонение от прямого пути в Св. Землю, стремился прямо в Иерусалим. Доказательством этого служит молчание pacte de nolis, который ничего не говорит об Египте, а только упоминает, что пойдут „outre-mer“. Такое умолчание является преднамеренным, чтобы не раздражать не желавших похода на Египет."[22] )