7. Культурная революция – «от рассвета до заката»

Внутри страны это была «культурная революция», «война классов» («…наши классовые враги существуют. И не только существуют, но растут, пытаясь выступать против Советской власти», - утверждал Сталин в мае 1928 г.) и борьба за выживание социализма в международном масштабе. («Мы отстали от передовых стран на 50 – 100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут», - говорил Сталин).

Все направленные на осуществление индустриализации усилия предпринимались в рамках двух взаимосвязанных тенденций. С одной стороны, осуществлялась нейтрализация и ликвидация старых кадров и специалистов, не вступивших в партию и скептически настроенных по отношению к «великому перелому». С другой стороны, предпринимались усилия по выдвижению «новой технической интеллигенции», поддерживающей радикальные перемены, вызванные индустриализацией, так как именно она получала от них наибольшую выгоду.

В 1928 г. огромное большинство специалистов на предприятиях и в государственных учреждениях все еще состояло из представителей дореволюционной интеллигенции. И лишь ничтожно малая часть из них (2%) были членами партии. Смысл Шахтинского дела, организованного как раз накануне принятия пятилетнего плана, становился совершенно ясным: скептицизм и безразличие по отношению к великому делу, предпринятому партией, неизбежно ведут к саботажу. Сомнение уже означало предательство. В 1928 – 1931 гг. была развернута широкая кампания против «буржуазных специалистов». На протяжении 1928 – 1929 гг. тысячи сотрудников Госплана, ВСНХ, Народного комиссариата земледелия, ЦСУ, Народного комиссариата финансов были изгнаны под предлогом правого уклона (чересчур мягкое налогообложение кулаков и нэпманов) или принадлежности к чуждому классу. Оказалось, что 80% высшего руководства из финансовых органов служили еще при старой власти. Общее число взятых под контроль служащих за четыре года составило 1256 тыс. человек и, как уже говорилось, 138 тыс. из них (11%) были отстранены от выполнения служебных обязанностей. 23 тыс. из числа отстраненных были причислены к «первой категории» – «враги советской власти» - и лишены гражданских прав. До 1933 г. было отстранено еще около 153 тыс. служащих.

Введение нового законодательства на предприятиях положило конец разделению власти между «красным» генеральным директором (обязательно членом партии, но, как правило, неквалифицированным: в 1929 г. 89% «красных» директоров имели только начальное образование) и техническим директором («буржуазным специалистом»). Управленческий треугольник, состоящий из секретаря парткома, «красного» директора и председателя профкома, упразднялся. Отныне вся власть на предприятии принадлежала исключительно генеральному директору.

Одновременно с ведением борьбы против старых кадров правительство развернуло летом 1928 г. широкую кампанию по выдвижению на ответственные посты рабочих-коммунистов и формированию в кратчайшие сроки новой, «красной» технической интеллигенции, хорошо подготовленной и пролетарской по духу. Она была направлена на создание у некоторой части рабочего класса, и прежде всего у самых молодых его представителей, разочарованных новой экономической политикой, не уничтожившей безработицу и не открывшей достаточно широких возможностей для роста, ощущения, что страна наконец вступила в новую эру и простому трудящемуся открыты все дороги.

Политика выдвижения новых кадров приводила к коренному изменению состава рабочего класса и его социального поведения. Он менял свое классовое лицо. Заводы потеряли наиболее опытных рабочих, которые могли бы помочь миллионам новичков получить надлежащую профессиональную подготовку. Заводские цеха заполнились неграмотными рабочими. Их предстояло научить пользоваться техникой, приучить необычной для них организации труда, обучить грамоте, изменить их понятие о времени и приучить пользоваться хотя бы самыми простыми атрибутами городской жизни. Все это вело к огромному социальному травматизму, расшатывало монолитность рабочего класса и вызывало сильное напряжение между властями и субпролетариатом, пришедшим из презираемой и обреченной на исчезновение среды (доколхозной деревни).

Болезненный процесс адоптации новых пролетариев влек за собой целый ряд негативных явлений. Участились неявки на работу, усилилась текучесть кадров, увеличилось количество случаев хулиганства и поломок техники, выпуска бракованной продукции, резко возросли производственный травматизм, алкоголизм и преступность. Эти явления в не меньшей степени, чем завышенные планы и перебои в снабжении, усугубляли дезорганизацию промышленного производства в годы первой пятилетки. Три года пролетаризации, культурной революции и в конечном счете социалистической утопии, отмеченных наступлением на старые кадры, ускоренным выдвижением на ответственные посты рабочих-коммунистов, наплывом миллионов новых пролетариев, вынудили руководство партии признать, что такая политика вела к нестабильности, чреватой разрушительными последствиями для экономики. Подрыв авторитета кадров означал подрыв авторитета и дисциплины на производстве. Слишком поспешное продвижение по служебной лестнице большого количества рабочих приводило, с одной стороны, к возникновению кризиса пролетарского самосознания в среде рабочего класса, а с дугой – к формированию плохо подготовленных кадровых работников. Применение уравнительного принципа в оплате труда означало скатывание в «мелкобуржуазную уравниловку», не слишком благоприятную для идеи социалистического соревнования.

23 июня 1931 г. Сталин выдвинул свои знаменитые «шесть условий», которые фактически положили конец форсированному осуществлению культурной революции. Он приостановил выдвижение рабочих, осудил уравниловку, «спецеедство» и призвал к большей заботе о специалистах старой школы, окончательно вступивших в союз с рабочим классом. Несколько недель спустя 40 тыс. недавно выдвинутых на руководящие посты рабочих были вновь отправлены на производство. Была отменена большая часть стипендий, а также предоставляемые за счет предприятий ежедневные два часа для рабочих-учащихся. Были пересмотрены размеры заработной платы и отменены дискриминационные меры по отношению к старым кадрам, выражавшиеся прежде всего в ограничении доступа их детей к высшему образованию. В соответствии с законом, изданным в июле 1931 г. объем социальных благ был поставлен в прямую зависимость от непрерывности стажа на предприятии. В сентябре 1932 г. были введены обязательные трудовые книжки, подлежащие предъявлению рабочими на предприятиях. В них отмечались все прежние места работы. В целях уменьшения текучести кадров была введена система прописки (действующая и поныне).

Значительно расширились полномочия директоров предприятий. Была введена новая система оплаты труда – сдельная, размеры которой зависели от выработки и от темпов труда. По Марксу, эта система оплаты труда представляла собой самую примитивную форму капиталистической эксплуатации.

В начале 1933 г. было заявлено, что пятилетний план выполнен через 4 года и 3 месяца после его утверждения. Подводя итоги, Сталин лукаво оперировал цифрами первоначального варианта плана, принятого в апреле – мае 1929 г., а не утвержденного несколько позже (в 1930 г.) гораздо более смелого варианта. Сегодня большинство как западных, так и русских ученых сходится в оценках по следующим пунктам:

· Рост производства оборудования, полуфабрикатов тяжелой промышленности, добычи сырья и производства электроэнергии был весьма значительным, но не достигал показателей, запланированных в 1929 г. (уголь – 64 млн.т. вместо 75; чугун – 6,2 млн.т. вместо 10 млн.т. по плану 1929 г. или 17 млн.т. по плану 1930 г; электроэнергия – 14 млрд. кВт.ч вместо 20).

· Производству товаров легкой промышленности и народного потребления не уделялось должного внимания (план был выполнен приблизительно на 70%).

· Были произведены огромные капиталовложения в промышленность (объем капиталовложений в промышленность по отношению к валовому национальному продукту за пять лет увеличился в 3,5 раза). Правда, в ущерб уровню жизни народа. )