Принято считать, что Брежнев был бесталанным лидером. И, тем не менее, важнейшие рычаги партийной и государственной власти многие годы, находились в его руках. Чем объяснить этот феномен? И какую позицию занимало Политбюро - орган политического руководства, чья роль и задача в партии не только осуществлять текущую политику и контроль над ее развитием, вырабатывать коллективные решения, но и предотвращать деформации, отход от ленинских принципов действии, норм, руководства .

Притом, что Брежнев действительно ни в коей мере не обладал качествами выдающегося деятеля, он был хорошим выучеником той самой системы, о которой мы говорили. И, пользуясь ее методами, сумел перевести Политбюро во второй эшелон, лишить его нрава решающего голоса.[58] Вроде бы безобидно - не надо членам Политбюро и секретарям выступать на Пленумах и съездах, потому что у нас общая линия. А, по сути, члены Политбюро оказались безголосыми.[59]

Дело в том, что Брежнев опирался на Секретариат, а не на Политбюро. Традиционно Секретариат занимался организацией и проверкой выполнения решений, расстановкой руководящих кадров. А теперь все предрешалось группой секретарей. Там были Суслов, Кириленко, Кулаков, Устинов . и другие. Секретариат рассматривал проблемы до Политбюро. И нередко было так; когда члены Политбюро приходили на заседание, а Брежнев им говорил: мы здесь уже посоветовались и думаем, что надо так-то и так-то. И тут же голоса секретарей: да, именно так, Леонид Ильич. Членам Политбюро оставалось лишь соглашаться.[60]

Воронов, бывший член Политбюро, вспоминал: «Как же это получилось? Когда освободили Хрущева от должности, не видели замены». Встал вопрос - кто? Вторым секретарем был Брежнев. Доступный, вальяжный, с людьми умел пообщаться, не взрывался никогда. И биография. Всю войну прошел, до войны был секретарем обкома партии. Казалось, подходящий человек. Но главное выявилось потом, что он был очень некомпетентным руководителем. Наверное, чувствуя это, ревновал Косыгина.

Первые три года Брежнев прислушивался к мнению членов Президиума.[61] Пытался вникать в хозяйственные дела. Хотя он в них мало разбирался. Через три-четыре года он стал считать себя вождем.[62] Верным марксистом-ленинцем. Выдающимся деятелем международного коммунистического движения. А страну забросил. И уже пошла расправа с кадрами, которые помогли ему прийти к власти. Ордена любил безумно. Об этой его слабости были осведомлены многие государственные деятели разных стран. Помнится, Подгорный говорит ему: «Леонид Ильич, нельзя же так. В народе уже анекдот ходит, что нужно генсеку операцию делать по расширению груди. Награды вешать некуда .»

Брежнев был сторонником популизма в политике. Авторитет себе он хотел завоевать скорым и легким способом. Для этого сразу внес предложение повысить зарплату целому ряду категорий работников.[63] Зарплату-то подняли, но ее нужно было еще и чем-то отоварить. А товаров народного потребления и услуг в нужном объеме не дали, излишки денег нужно было чем-то покрывать. Стали увеличивать производство водки, дешевого вина.[64] И это был очень опасный путь. Огромные деньги, которые накопились в сберегательных кассах или имелись на руках у населения, - прямые последствия той необдуманной политики. Пьянство, алкоголизм, так бурно расцветавшие в годы застоя, - тоже ее результат.

Л.И. Брежнев проводил большую часть своих решений через Секретариат ЦК КПСС и стремился опираться на аппаратные структуры.[65] Первоначально, располагая не слишком уж большой кадровой базой, Леонид Ильич стал возвращать на «высокую орбиту» политических жертв Хрущева, типа Ф. Д. Кулакова, М. С. Соломенцева, В. Капитонова, Г. С. Павлова. Но тогда же стала формироваться собственная кадровая «обойма» Брежнева. С подачи К. У. Черненко, с поста директора ВПШ Молдавии на должность заведующего отделом науки и учебных заведений ЦК КПСС был определен С. П. Трапезников.[66] Министром внутренних дел СССР, несмотря на противодействие ряда членов Политбюро, был поставлен так - же доверенное лицо Л. И. Брежнева - Н. А. Щелоков.[67] Первым зампредом КГБ стал работавший ранее в Молдавии С. К. Цвигун.[68]

Так возникла традиция кланового руководства партией и государством. Клана будет два: наряду с молдавской ветвью будет крепнуть днепропетровская, которая станет расти за счет партийных функционеров, директоров предприятий или просто знакомых, кто в разные годы или учился с Брежневым, или работал, или помогал ему в продвижении. Позднее эти ветви разрастутся, раскинутся далеко за пределы Молдавии и Днепропетровской области и вберут в себя всех тех, кто встретился Леониду Ильичу Брежневу на длинной и извилистой дороге его политической карьеры, кто обратил на себя его внимание или угодил ему.

При этом борьба за абсолютную власть наверху продолжалась. В начале 1971 г. пал В. П. Мжаванадзе, партийный руководитель Грузии; он был обвинен в коррупции.[69]Это был первый удар генсека по высшей партийной коллегии. За предыдущие годы правления Брежнева по его инициативе не было произведено ни одного снятия среди членов Политбюро - его побуждали считаться с необходимостью коллективности руководства. За прошедшие семь лет Политбюро покинули только трое: Ф. Р. Козлов - по болезни, А. И. Микоян и Н.М. Шверник - по старости.[70] Но затем, на Пленуме ЦК в апреле 1973 года, из Политбюро сразу были выведены П.Е. Шелест, Г. И. Воронов. Их место заняли трое, и все - сподвижники Брежнева: Ю. В. Андропов, председатель КГБ, А. А. Громыко, министр иностранных дел, и А.А. Гречко, министр обороны.[71]

Обстоятельства смещения Шелеста и Воронова находились в тесной связи с противоборством генсека и премьера. Брежнев долго и сложно маневрировал, прежде чем решился нанести удар по Политбюро. Вначале, не будучи в состоянии его подорвать извне, он решил его расшатать изнутри - он сумел увеличить число его членов с 11 до 15.[72] И сразу получил в нем большинство. Следующий шаг был вопросом партийной техники. Проявив благосклонность к Шелепину, он столкнул его с Шелестом, а, потворствуя соперничеству между Косыгиным и Подгорным, изолировал Воронова.[73] Шелест был обвинен в национализме и переведен с Украины, где был первым секретарем ЦК Компартии, в Москву.[74] Став одним из многих заместителей Председателя Совета Министров и лишенный опоры в Киеве, он вскоре был выставлен из Политбюро.[75]

Г.И. Воронов же проиграл тогда, когда вместе с Косыгиным стал сомневаться в сельскохозяйственной программе Брежнева.[76] Поначалу он был высечен публично: его не удостоили правительственной награды по случаю шестидесятилетия, хотя, как члену Политбюро, ему полагалась Звезда Героя, а затем в Протоколе Политбюро (по месту стояния на приемах и в расположении портретов на торжествах) упал с пятого-шестого места на четырнадцатое.[77]

Возможно, Брежнев мог бы избавиться от Воронова и раньше, уже в 70-м году. К тому времени распались связи, первоначально возникшие в Политбюро. Косыгин, теряя влияние, терял и союзников (сначала от него отошел Суслов, а затем оставил и Мазуров). Подгорный же, смирившись с уходом из партаппарата, прижился в Президиуме Верховного Совета и больше не искал столкновений с генсеком.[78] Но тогда он не изгнал Воронова из Политбюро, не желая пошатнуть зыбкое равновесие сил при обсуждении политики разрядки, против которой регулярно выступал Шелест.[79]

Падение Воронова и Шелеста произошло на фоне возвышения Г. В. Романова - еще один ловкий ход Брежнева: впервые за десять лет - после ухода Козлова - первый секретарь Ленинградского обкома партии стал полным членом Политбюро. И чем больше усиливал свои позиции Брежнев, тем больше падали престиж и влияние Косыгина. С конца 70-го и до середины 71-го года он едва ли не полностью отстранился от дел в Совете Министров (там всеми делами управлял Мазурок),[80] проводя часть времени в больнице, а часть - на даче. Косыгин был главным препоном для установления единовластия Брежнева, но не единственным. Оставался еще Полянский, затаивший обиду на Леонида Ильича за то, что тот, пообещав, не сделал его премьером. На него Брежнев быстро нашел компромат и обвинил в развале сельского хозяйства и на XXV партийном съезде (1976 г.) выдворил из Политбюро.[81] )