Позже Пётр, вспоминая Нарву, писал: « . Но сие нещастие (или лучше сказать великое щастие) получили, тогда неволя леность отогнала и ко трудолюбию и искусству день и ночь принудила».

Продолжение войны. Перед Карлом XII встал вопрос: продолжить войну с Россией или отправиться в Польшу, чтобы разделаться с Августом II. Шведский король выбрал второй вариант. Карл XII люто ненавидел Августа II, считая его организатором Северного союза. К тому же, полагал он, с Россией уже покончено, ей потребуются долгие годы для восстановления армии. Да и отправляться в необъятную Россию, имея за своей спиной саксонскую армию, более боеспособную, чем русская, было просто опасно. Летом 1701 г. шведская армия вторглась в Лифляндию и Польшу.

Для Петра это решение Карла XII было даром судьбы. После Нарвы царь со дня на день ожидал наступления на Новгород. Теперь, когда шведский король, по выражению Петра, «увяз в Польше», у русских появилось столь необходимое им время.

Прежде всего следовало восстановить боеспособность армии. Под Нарвой уцелело 23 тыс. человек. Для наступления этого было мало, поэтому объявили новый набор в армию. К весне 1701 г. сформировали 10 драгунских полков по 1 тыс. человек. Постепенно комплектование войск стало проводиться на основе рекрутских наборов: по мере надобности правительство при­зывало на военную службу одного человека от 50 – 200 крестьянских и посадских дворов. Служба в армии была пожизненной. Рекрутская система пришла на смену набору доброволь­цев – так называемой вольнице. Регулярными рекрутские наборы стали с 1705 г.

Необходимо было создать свой собственный офицерский корпус. Преображенский и Се­мёновский полки были превращены в своеобразные офицерские школы. Здесь дворяне прохо­дили все ступени службы, начиная с рядового, а затем направлялись офицерами в армейские полки. Для подготовки морских офицеров в 1701 г. была организована Навигацкая школа. Здесь преподавались точные науки: математика, тригонометрия, астрономия, навигация.

Под Нарвой была утрачена вся артиллерия русской армии. Для её восстановления требо­вался металл. В кратчайшие сроки на Урале развернулось строительство металлургических за­водов. Началось литьё чугунных пушек и ядер. Остро не хватало меди. Пётр не остановился пе­ред тем, чтобы снять часть колоколов с церквей и монастырей. К маю 1701 г. в Москву свезли 90 тыс. пудов колокольной меди. Десятую часть её в том же году перелили на пушки.

Первую значительную победу русские одержали в конце 1701 г., разбив шведского гене­рала Шлиппенбаха у мызы Эрестфер близ Дерпта. Правда. Победа была одержана благодаря числу, а не умению – 17 тыс. русских против 7 тыс. шведов. Но Пётр был доволен: «Мы можем, наконец, бить шведов». Каждый участвовавший в бою солдат в награду получил по одному се­ребряному рублю. Командовавший войсками Б. П. Шереметев удостоился высшего ордена – Святого Андрея Первозванного и чина фельдмаршала.

Летом 1702 г. войска Шереметева вторглись в Эстляндию и овладели небольшой крепо­стью Мариенбург. Осада затянулась на 12 дней, так как крепость стояла на острове. Взять её удалось лишь после того, как русские подобрались к стенам на плотах.

Главной целью осенней кампании 1702 г. было овладение Нотебургом (некогда – Орешек). Расположенная у истока Невы, крепость эта казалась неприступной. Мощные каменные стены поднимались возле самой воды. Гарнизон крепости был малочислен (всего 450 человек), но рас­полагал мощной артиллерией. Царь направил для взятия Нотебурга 14 полков. После отказа ка­питулировать крепость подверглась двухнедельной бомбардировке. 11 октября последовал кровопролитный 12-часовой штурм и Нотебург пал. Древнего русского названия – Орешек – Пётр не восстановил, переименовав крепость в Шлиссельбург (Ключ-город).

После взятия Нотебурга русские попытались установить контроль над всеми землями по течению Невы. Для этого необходимо было овладеть стоявшей при впадении Охты в Неву крепостью Ниешанц. 30 апреля начался артиллерийский обстрел, и слабо укреплённая крепость почти сразу сдалась.

Взятие Ниешанца позволило одержать и первую победу на море. Два корабля из эскадры шведского адмирала Нумерса, не подозревая о падении Ниешанца, вошли в устье Невы. Несмотря на отсутствие боевых кораблей, Пётр решил атаковать их. Туманным утром 7 мая 30 лодок с солдатами под командованием царя и Меншикова, незаметно подошли к шведским ко­раблям и стремительным ударом взяли их на абордаж.

Конечно, захват двух кораблей не мог изменить соотношения морских сил. Тем не менее царь ликовал. Он даже приказал выбить медаль с гордой надписью: «Небываемое бывает». Ниешанц стал первой победой на море, которой так долго и с нетерпением ждал царь. Пётр был горд своим личным участием в операции. Орден Святого Андрея Первозванного заслуженно ук­расил мундиры Петра и Меншикова.

Ниешанц не мог служить достаточной защитой от попыток шведов вновь овладеть Невой. Крепость эта был невелика, стояла в неудобном месте. 16 мая 1703 г. на Заячьем острове на Неве Пётр заложил новый город, названный им в честь своего святого Санкт-Питербурхом (по - голландски). Позднее это название сменили на немецкое – Санкт-Петербург.

Первоначально строилась крепость из шести бастионов, а неподалёку от неё возводились домики для царя и его приближённых.

Город был задуман как опорный пункт в Прибалтике, торговый и военный порт, «окно в Европу». Однако позднее в 1713 г., Пётр перенёс сюда столицу России. Решение сделать столицей новый и к тому же окраинный город вместо привычной Москвы, расположенной в центре государства, диктовалось несколькими причинами. Царь не любил Москву, которая в его глазах олицетворяла ненавистную старину. Будучи всей душой устремлён к превращению России в европейскую державу, он и столицу хотел приблизить к Европе и столь любимому им морю.

Для защиты Петербурга с моря Пётр повелел построить на острове Котлин в Финском за­ливе крепость Кроншлот (с 1723 г. – Кронштадт). Впоследствии Кронштадт стал главной базой российского военно-морского флота.

Создание Балтийского флота началось вскоре после основания Петербурга. На Олонецкой верфи уже в 1703 г. было заложено 43 корабля, а в 1705 г. приступила к строительству кораблей Адмиралтейская верфь в самом Петербурге.

Овладение всем бассейном Невы означало, что Россия выполнила те задачи, из-за кото­рых начала войну, – страна получила выход к морю.

Однако война продолжалась – шведы ни за что не согласились бы на мир в сложившейся обстановке. Опасность их появления у невских берегов сохранялась. В связи с этим Пётр стремился расширить свои владения в Прибалтике. В 1704 г. настала очередь Нарвы и Дерпта.

Царь спланировал операции так, чтобы сначала овладеть Дерптом и перебросить под Нарву освободившуюся осадную артиллерию. Он настойчиво торопил Шереметева: «Немед­ленно извольте осаждать Дерпт, и за чем мешкаете – не знаю.

Шереметев подошёл к стенам Дерпта 4 июня. Однако организованная им бомбардировка не имела успеха. Не решившись расположить орудийные батареи в болоте против самой ветхой из стен, он подверг обстрелу самые мощные укрепления, но это ничего не дало. Крепость стояла незыблемо. Недовольный Пётр, явившийся в лагерь под Дерптом 2 июля, немедленно изменил ход осады. С 6 по14 июля продолжался интенсивный обстрел, а в ночь на 15 июля русские бросились на штурм. Пятитысячный гарнизон, оказавшийся в безвыходном положении капиту­лировал. В руки русских попали 132 крепостные пушки.

После взятия крепости Пётр сразу же вернулся под Нарву. За четыре года, прошедшие с начала первой осады, Нарва заметно укрепилась. Гарнизон её вырос с 1500 до 4555 человек. Крепость имела 432 пушки. Командовал Нарвой всё тот же полковник Горн, который был комендантом в 1700 г. И хотя русским способствовала удача, Горн был уверен, что ему удастся продержаться до подхода подкреплений от Карла XII.

Пробив после 10-дневного обстрела бреши в бастионах, Пётр предложил гарнизону сдаться. Горн ответил отказом. 7 августа русские солдаты пошли на приступ. Через два часа со­противление было подавлено. Вслед за Нарвой сдалась соседняя крепость Ивангород. В общей сложности русские захватили 549 орудий. «Инова не могу писать, только что Нарву, которая 4 года нарывала, ныне, слава Богу, прорвало», – ликовал царь в одном из писем. )