– предложения философии не синтетичны, поскольку у философии нет экспериментальной базы для проверки своих теоретических положений.

Таким образом, если философские предложения никаким образом не проверяются на истинность, то они бессмысленны, как бессмысленна и вся философия, составленная из подобных предложений.

II. Принцип верификации (Гёдель, Карнап, Айер, Нейрат). Согласно принципу верификации истинность всякого научного утверждения должна подтверждаться данными практического эксперимента.

Суть этого принципа состоит в удалении из научного утверждения абстракций и в замене их конкретными данными опыта.

Например, утверждение «Вместимость всех легковых автомобилей не превышает 8 человек» для подтверждения своей истинности должно подтверждаться (верифицироваться) экспериментом, где абстрактный элемент «все легковые автомобили» должен быть заменен перечнем конкретных марок всех легковых автомобилей с экспериментально установленной вместимостью буквально каждого.

Вот таким исключением абстрактного и подстановкой вместо него наглядного достигается верификация (проверяемость) любого научного утверждения. Верификация может быть:

– непосредственной, состоящей из элементарных операций опыта, (например, натуральная проверка вместимости каждого легкового автомобиля);

– косвенной, отсылающей к факту, который уже верифицирован сам и осуществляет этим какую-то верификацию вне себя, (например, факт наличия международного стандарта, ограничивающего вместимость легкового автомобиля количеством 8 человек, косвенно подтверждает предел вместимости всех легковых автомобилей без обязательного эксперимента с каждым из них).

III. Физикализм (Нейрат, Карнап). Физикализм – это убеждение, что в науках все предложения должны, в конечном счете, сводиться к предложениям физики. Если какое-либо научное утверждение не поддается этой операции, то оно не имеет смысла в научном смысле. На принципе физикализма вся наука, как таковая, перейдет на основы единого универсального языка, что создаст, наконец-то, условия для выявления истинного, непротиворечивого, унифицированного и окончательного научного знания.

В дальнейшем эти положения неопозитивизма были подвергнуты критике:

1. Неопозитивисты слишком жестко отделили друг от друга аналитические и синтетические предложения, не учитывая их взаимосвязи.

В частности, аналитическое предложение может не иметь логической очевидности и проверяться только экспериментально. Например, истина «Все тела падают с одинаковым ускорением» определяется содержанием самого предложения, как логически необходимая, но, чтобы выступать научным утверждением, она требует подтверждения экспериментом.

В свою очередь, синтетическое предложение может доказываться только логически, а экспериментально не доказываться. Например, истину «У каждого человека эпофиз отличается по размерам от эпофиза другого человека» следует подтвердить экспериментально, что невозможно, и поэтому, как научное утверждение, эта истина выводится логически.

Таким образом, учитывая эту взаимосвязь аналитических и синтетических предложений, следует понимать, что в науке бывают предложения и не аналитические, и не синтетические в чистом смысле, но они остаются научными.

Следовательно, и философия не является бессмысленной, если её предложения не синтетичны и не аналитичны. Таким образом, философия также научна, как и любая наука.

2. Поскольку научная теория проверяется экспериментом вся и в целом, то получается, что экспериментом проверяются не только синтетические, но и аналитические предложения, поскольку теория-то в целом состоит, как из тех, так и из других предложений.

В этом случае вся классификация предложений по признаку их проверяемости экспериментом на аналитические и на синтетические, превращается в ложный метод и не имеет право быть.

Кроме того, любая теория при желании может быть выражена не только в аналитических или синтетических предложениях науки, но и в предложениях философии. А в этом случае эксперимент всё равно подтвердит теорию и, следовательно, философские предложения также проверяются экспериментом и нисколько не менее научны, чем предложения науки.

3. В отношении необходимости верификации, как проверки истинностифактом эксперимента, можно спросить – а вдруг что-то нельзя проверить фактами?

Например, как проверить фактами сам принцип верификации? Этот принцип – полная абстракция, поскольку его содержание сводится к девизу «Всё проверяй фактами», где каждый элемент предельно абстрактен: «всё» – как абстрактное наименование некоего абстрактного научного утверждения; «факты» – как абстрактное наименование абстрактного научного опыта; и «проверяй» – как абстрактный термин, относящийся к любому из конкретных научных экспериментов.

Таким образом, сам принцип верификации разрушается уже на этапе верификации самого себя. Если он не может проверить самого себя, то, как он может проверять истинность научных утверждений?

И что же делать? Сам процесс научного доказательства требует, чтобы этот главный принцип подтверждения истины экспериментом оставался, и его, таким образом, следует оставить, как необходимый. Но при этом следует согласиться и с тем, что этот принцип верификации – есть не что иное, как типичный философский принцип, ибо только философские принципы обладают абстрактным, но универсально применимым содержанием.

Следовательно, без философии научное познание невозможно уже в самой своей основе, даже на стадии формулирования своих задач, и отрицание философии, сведение ее к математической логике или вообще к бессмыслице, есть главная ошибка базовой позиции неопозитивизма, и, как следствие, полный кризис самого неопозитивизма.

4. Что же касается физикализма, то его практически никому не удалось реализоватьза пределами самой физики, потому что биологические свойства организмов, например, или социальные обстоятельства общества, или экономические законы финансового обращения, или археологические данные и т.д. не содержатся в свойствах элементарных частиц и не могут в принципе выражаться физическими категориями.

Этот факт следует признать либо следствием его необъяснимости вообще, либо следствием недостаточного развития научного знания. Но, так или иначе, универсальный язык науки, как язык, сводимый к терминам и понятиям науки физики, невозможен и, следовательно, цель неопозитивизма ошибочна.

Данная критика неопозитивизма и, в частности, реабилитация философии, произошла в рамках постпозитивизма второй половины ХХ века, который сменил неопозитивизм. Постпозитивисты (Поппер, Лакатос, Фейерабенд, Кун) также решали проблему научного знания, но не отказывались от методов философии, благодаря чему во многом сформировали современную философию науки:

1. Если неопозитивисты считали, что человек способен на истинное и окончательное научное знание, и для этого ему следует только дать правильный инструмент, то постпозитивисты принципиально считают, что подобный инструмент невозможен, так как человек – существо ошибающееся (фаллибилизм).

Это означает, что ясное и окончательное научное знание не может быть достигнуто: любая теория, правильная сегодня, неминуемо сменится другой, которая станет правильной, вместо этой.

В истории науки это выглядит как коренное преобразование научного знания, как научная революция.

2. Научные революции в науке являются прогрессивным явлением (Кун), они являются свидетельством роста научного знания и следует заниматься даже не столько методологией анализа научных знаний, сколько методологией их роста (Поппер).

Здесь следует учитывать, что задаются научные знания всегда именно философией (Поппер). Так было в случае атомизма Демокрита, предположений Галилея об однородности пространства, рассуждений Ньютона о силах, умозрений Фарадея о полях и т.д. )