В качестве вербализаторов индивидуального варианта концепта «Развитие» анализируются единицы, функционирующие как в речи автора, так и в речи персонажей, на том основании, во-первых, что речь персонажей в художественном произведении создана автором, то есть именно В. Распутин в процессе продуцирования анализируемых текстов выбрал из языкового материала те единицы, которые соответствуют связям между концептами в языковой картине мира писателя. Во-вторых, мы не дифференцируем случаи употребления единиц, вербализующих концепт «Развитие», в речи автора и в речи персонажей потому, что В. Распутину свойственно не только прямо высказывать свою точку зрения в авторских комментариях к описываемым событиям, но и выражать свои мысли через речь персонажей.

Концепт «Развитие» в анализируемых произведениях В. Распутина вербализован 635 лексическими и фразеологическими единицами в 819 употреблениях, которые распределяются по следующим группам: 1) единицы, в значениях которых есть указание на нисходящую линию развития, – 50,9 % от общего числа вербализаторов концепта (46,3 % употреблений); 2) единицы, в значениях которых есть указание на восходящую линию развития, – 24,6 % (22,7 % употреблений); 3) единицы, в значениях которых нет указания на направление развития, – 19,1 % (26,3 % употреблений); 4) периферийные единицы, имеющие ослабленную, контекстуально обусловленную связь с ядерной семемой, – 5,7 % (4,8 % употреблений).

Самую большую группу образуют вербализаторы с семами нисходящего направления развития, которые находятся в видородовых отношениях с ядром анализируемого ЛФП (семемой ‘закономерный переход кого/чего-либо из одного состояния в другое’), обозначая одно из двух возможных направлений развития: выродиться, гибнуть, рушиться, опустившийся, покатившийся, прийти к концу и др. Проявления нисходящей линии развития объектов могут быть различными: утрата внешней привлекательности (ввалившийся, усохший, расплывшийся, расползшийся, распухший, выцветший, облезший и др.); утрата жизненной силы (повянуть, расслабнуть, слабеть, слабнуть, увянуть и др.); изнашивание (дырявиться, изнашиваться, продырявиться, протекать, расшататься, трескаться и др.) и т. д.

Следует отметить, что значительное количество единиц второй группы, в узусе имеющих семы восходящего направления развития, в контексте произведений В. Распутина становятся вербализаторами представлений о регрессе. Это в частности относится к языковым единицам из рассказа «В больнице» цивилизовать и приводить в порядок, функционирующим в речи главного героя, в словах которого звучат интонации самого автора: «Мы дикари, звери, развратники, пьяницы, матерщинники… полный набор… лодыри, покорное стадо, к иконе подходим не иначе как с топором. Надо нас в цивилизованный мир, чтобы привести в порядок. Посмотрите, как цивилизуют. Пьяницы – и заливают дешёвой водкой. Развратники – и весь срам, всё бесстыдство людское со всего мира, всё несусветное уродство – сюда» (В больнице, 26).

Единицы, в значениях которых нет указания на направление развития, функционируют преимущественно в контекстах, характеризующих нисходящее направление развития объекта: «Они [жители ангарских деревень] уже давно не возмущались тем, что нельзя эту воду [из Ангары] пить, что нельзя войти в неё, чтобы окунуться, что так и не нарастила она за тридцать с лишним лет чистых берегов с песочком и камешком, что нельзя на неё помолиться и поутру сбегать к ней за радостью, что превращена она только в дорогу для сплава – ко всему они притерпелись. И упал широкий и яркий отсвет заката на неё, возжёг небесным сиянием – и снова показалась родной и живой. Если уж небо не отказалось от неё и вон как разукрасило – им ли отказываться?! Не её вина, что превратили её в огромный, уродливый и грязный разлив, называемый водохранилищем, что отняли у неё звонкую переливчатую песню, с которой она бежала» (Вечером).

Такое распределение единиц по названным группам свидетельствует, на наш взгляд, о том, что в индивидуальном концепте «Развитие», вербализованном в творчестве В. Распутина, преобладают представления о нисходящей линии развития, тогда как в инварианте данного концепта представления о регрессивном направлении развития находятся на периферии. Писатель в своих произведениях чаще обращает внимание на упадок, регресс, ухудшение общества, окружающей среды, жилищ и жизни в целом, чем на факты, свидетельствующие об улучшении чего-либо. Это, видимо, вызвано свойственным В. Распутину пессимистическим отношением к миру, обусловленным неприятием общественных, политических, культурных процессов, происходящих в современной России.

Лексические и фразеологические единицы, вербализующие представления писателя о восходящем направлении развития, функционируют преимущественно при описании физических (подняться, подрасти, сневестить и др.) и духовных изменений человека (научиться, поумнеть, подковываться, умнеть, учиться, намотать на ус, образование, опытность, образованный; умудрённый и др.). При этом приобретение знаний в концептосфере В. Распутина не всегда оценивается как прогрессивное изменение человека. Знания могут и погубить. Об этом говорит Иван Савельевич: «– Я уж перестал понимать, Толя, хорошо ли это – книги. Говорят: плохому не научат… смотрю я: запутать могут, хорошее с плохим воедино смешать. < .> Николай у нас книжки читал… я радовался, пускай умнеет парень. А он вишь до чего поумнел! Шире головы. Он ещё там, дома, – домом Иван Савельевич до сих пор называл деревню на Ангаре – блажить стал. Задумываться начал. Наманят, наманят книги, посулят с три короба, а жизнь, она другая» (Дочь Ивана, мать Ивана). Гораздо важнее в духовном развитии, по словам старухи Натальи из рассказа «Женский разговор», «взять устою», то есть усвоить нравственные ценности, сформулированные предками, и строго придерживаться их заветов: «Вот поживёшь с моё, и даст тебе Бог такую же ночку поговорить с внучкой. И скажет она тебе: забавная ты, старуха. Не отказывайся: и ты будешь забавная. Куда деться? Ох, Вихтория, жизня – спаси и помилуй… Устою возьми. Без устои так тебяистреплет, что и концов не найдешь» (Женский разговор).

Социальное развитие человека в произведениях В. Распутина 1994–2003 гг. представлено противоречиво: с одной стороны, описывая социальные успехи своих героев, автор использует единицы с позитивной коннотацией (взлететь, встать на ноги, подняться, продвинуться, процветать, пойти далеко, сделать карьеру, уйти вперёд, процветающий, достигавший высоты, набирающий обороты, сделавший шаг вперёд; вознесшись, высота, возвышение и др.); с другой стороны, когда речь идёт о достижении некоторыми персонажами материального благополучия, используются единицы с негативной коннотацией (накачаться, как пауки; заделаться чинодралом; возрасти, как чирей на ровном месте). Осуждение автора вызывают герои, для которых достижение материального благополучия стало главным и единственным делом жизни. Посвятив свою жизнь обогащению, такие персонажи утрачивают человеческий облик – отсюда и сравнение их с пауками, чирьем, шишкой: «Ведь это же они, кормильцы наши, спасители Отечества, труженики киоскового изобилия – коммерсанты! Не те, что успели накачаться, как пауки, и в великосветском обществе друг друга улетели утром, а те, что только избрали стезю и, как приказчики, собственноручно «гоняют товар», вынужденные мириться с обществом прочих» (Россия молодая); «[Зуиха] была баба как баба, пока жизнь не выгнулась на другой бок и не сотворила из неё шишку, бесстыжую, ничего не боящуюся» (Вечером).

Осуждение писателя вызывают и персонажи, «покатившиеся» из-за пьянства, поддавшись которому, человек неминуемо падает с той высоты, которой достиг: «Мать [Лиды] пьющая, взгляд застывающий, невидящий. Пьющая, должно быть, не в последней стадии, есть ещё куда падать. Продолжает обманываться, что устоит» (Дочь Ивана, мать Ивана).

В концептосфере В. Распутина важное место занимают жилища персонажей. В творчестве писателя и деревенские избы, и городские или поселковые дома, и комнаты в общежитиях предстают не как фон, на котором разворачиваются описываемые события, а как участники этих событий, способные развиваться под влиянием происходящей в них жизни, как правило, несчастной: «И дома как не дома было Анатолию – пусто, неуютно, безотрадно. Присели стены, стылостью затянуло окна, как-то вдруг сразу, за месяцы, расшатались и заголосили половицы. И руки не поднимались поправлять. Светка сняла и постирала перед Новым годом шторы, а навесила – то же самое, боль да стынь не отстирываются» (Дочь Ивана, мать Ивана). Жилища в произведениях В. Распутина разрушаются, приходят в запустение, сиротеют, испытывают безысходную тоску, безутешную скорбь: «Въехав сюда два года назад, Алёша и побелил, и покрасил, и наклеил на прокопчённые стены светленькие обои с нежным узором, на котором в ряды пузатеньких ваз заглядывают слева и справа изгибающиеся розовые цветочки, а уже через полгода всё опять потемнело и утонуло в безысходной тоске» (Новая профессия). )