«Портрет» французского языка ярко представлен в работах А. Фулье, размышлениях А. Кристоф. Отмечается его ясность и точность за счет аналитичности. Рационализм выражается в прямом порядке слов, изгнании перестановки слов, неприятии составных слов и неологизмов, логичности. Законы французского языка сравнимы с законами геометрии: все располагается по прямой линии. При «выражении вещей» происходит упрощение, затем выравнивание языкового материала, придание ему симметрии.

Эти два языка, таким образом, противопоставлены по следующим характерным чертам оформления мысли: синтетизм/аналитизм, высококонтекстность/низкоконтекстность, прямой порядок слов/инверсия, редкое/частое употребление безличных конструкций, субъектность/бессубъектность предложения, статичный (преобладание существительных)/динамичный (преобладание глаголов) характер предложений и другие второстепенные различия. Лексически это выражено в частом употреблении следующих слов и их производных: душа, судьба, тоска, дружба, друг, родина. (Ш. Балли, В.Г. Гак, Ю.С. Степанов, Т.Г. Стефаненко, Ю.А. Сорокин, Ю.В. Ванников, М.Н. Шахнович, В.М. Гаспаров, Н.Б. Мечковская).

С учетом сказанного делается ряд предположений о преобладании тех или иных тенденций в языке и мировосприятии писателя, которые находят свое отражение в практическом анализе.

В ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ «Анализ литературного языка писателя Андрея Макина» раскрываются некоторые особенности личности писателя и его взаимоотношения с окружающим миром; представлен анализ его литературного языка (по оценкам франкофонов и нашим собственным исследованиям), а также рассматриваются несколько аспектов взаимопроникновения двух культур в его творчестве.

Личность автора рассматривается с языковой, культурной и стилистической точек зрения; на основе автобиографического романа «Французское завещание» и нескольких интервью А. Макина представлены этапы ее формирования.

Несмотря на смену языка («транслингвизм»), полного, т.е. абсолютного и окончательного, перехода в другую культуру у Макина не произошло. Взаимовлияние двух культур в сознании писателя переходит во взаимопроникновение этих культур в его произведениях, что дает положительный результат: у европейского читателя появляется возможность взглянуть на мир через призму другой культуры, понять другую систему ценностей, особенности психологии, менталитета другого народа и пр. Писатель убежден в наличии разницы не только языков, но и менталитетов и мировосприятий, что подтверждает некоторые теоретические аспекты, затронутые в диссертации. Макинский литературный стиль признается многими французскими критиками наделенным специфическими русскими особенностями: судьба, как отдельной личности, так и общественная, является основной темой его романов; в большинстве его книг отчетливо присутствуют понятия «русской души» и «православного фатализма»; ностальгия как составляющая «западной русской души» - источник поэтического вдохновения писателя. Язык произведений носит классический оттенок, напоминает язык Пруста. Можно признать, что Макину удается сочетать напряженность и увлекательность сюжета с глубоким психологизмом, оставаясь при этом традиционным по форме писателем. Переход в иное языковое поле дал ему «другое видение мира…, где пространство рассчитывается по-другому, где время течет по-другому» (А. Макин). Характеризуя особенности языков, Макин признает, что русский язык проникает в его французский именно за счет временной и глагольной русской системы и приходит к выводу, что оба языка проникают друг в друга.

Российским читателям предоставляется возможность судить о стиле писателя только по единственному на данный момент переводу его романа «Французское завещание», который анализируется в исследовании. Проведенный сопоставительный анализ показал, что качество данного перевода не всегда соответствует оригиналу, вероятно, по причине поэтичного, несколько возвышенного стиля автора, сложного и насыщенного метафорами языка. Особенности перевода связаны в первую очередь с тем, что в романе присутствуют и раскрываются два мира - французский и русский, которые находятся в тесной взаимосвязи. Макин выступает в роли проводника российской действительности во французский Логос. Затем русские переводчики осуществляют перевод отечественных реалий для русских же читателей и раскрывают для них особенности французской культуры. В итоге круг замыкается, но место стыка выделяется довольно отчетливо.

Одним из самых достоверных свидетельств наличия в литературном языке Макина определенных особенностей, отклонений от французской нормы является анализ его произведений этническими носителями французского языка. Десяти участникам эксперимента предлагалось выполнить следующее задание (с пятью романами): «Перед вами роман (отрывки из него), написанный на французском языке французским писателем русского происхождения Андреем Макиным. Прочтите, пожалуйста, и отметьте, если вы нашли в тексте какие-то необычные формулировки и выражения (не совсем французские, но понятные; -//-, но оригинальные; -//-, совсем непонятные) с позиции лексики, грамматики, синтаксиса, орфографии. Объясните ваши замечания».

Содержание и качество французского языка романов получили высокую оценку практически у всех его прочитавших. Выделить что-то очень выходящее за пределы французской нормы оказалось крайне сложным, так как каждый раз возникал вопрос, употребляет ли автор то или иное слово со стилистическими целями ли нет. В целом язык очень ясный, что ограничивает появление неожиданных выражений. Отмечены особенности стиля автора, связанные, как нам кажется, с влиянием родного языка: присутствие практически на каждой странице очень длинных предложений с разнообразными придаточными, однородными членами и пр., что свойственно русским писателям XIX – нач. XX века. Кроме того, многие фразы восприняты респондентами как «слишком правильные», построенные «чересчур строго»; некоторые слова, практически не употребляемые в современном французском языке, словно намеренно взяты из словаря, т.е. выглядят «книжными», другие – употреблены в необычном контексте или же в их употреблении прослеживается влияние русского субстрата. Респонденты отметили также некоторую перегруженность повествования знаками «тире», которые в литературном французском языке используются гораздо реже. Кроме того, наблюдаются случаи пропуска сказуемого или разделения предложения на два самостоятельных, причем второе вводится союзом «и», а главный член предложения (или оба) может отсутствовать. Подобные случаи вполне возможны в русском языке, но не характерны для французской системы. В целом, в диссертации представлено 65 примеров подобных случаев, в той или иной степени необычных для франкоязычных читателей.

Собственный лингвистический анализ отмеченных во второй главе различий французской и русской языковых систем проводился по двум направлениям: 1. Выяснялись и подсчитывались основные признаки, характерные для русской системы (и, соответственно, для французской) в романах «Исповедь павшего знаменосца», «Французское завещание», «Музыка одной жизни». Результаты анализировались с целью выявления наличия (или отсутствия) развития языка А. Макина от начала литературной деятельности до его последнего романа. 2. Проведен подобный анализ (подсчитывание явлений) новеллы «Весна» из книги современного французского писателя Ле Клезио «Весна и другие времена года». Это тоже биографическое произведение, как и все романы А. Макина. Затем результаты сопоставлялись с аналогичными данными по «Французскому завещанию» (роман выбран как центральный в его творчестве), чтобы сравнить объем присутствия тех или иных явлений в романе писателя-транслингва с одной стороны и в романе этнического француза – с другой. Основываясь на теоретическом материале, отобранном во второй главе, мы выделили основные параметры для поиска и сравнения. Таковыми стали характерные для русского языка грамматико-синтаксические явления: наличие инверсии подлежащего, безличных оборотов (в т.ч. объективация субъекта, относящаяся к той же языковой черте «неконтролируемость действия со стороны субъекта»), глагольных цепочек, инфинитивных конструкций, субстантивированного инфинитива, пропуска глагола-связки, тире, вопросов-инверсий, явлений сегментации, употребления наречий, а также лексические явления: наличие слов с выражением неосознанности, неконтролируемости действий; слов с выражением внезапности, неожиданности происходящего; употребление слов с суффиксами оценки, слов и связанных с ними понятий «душа», «судьба», «друг», «дружба». )