При исследовании актуализации женских оценок, данных своему полу, нам хотелось бы отметить тот факт, что в анализируемых нами произведениях XVII и XVIII веков женские персонажи имели только три и две соответственно положительных оценки со стороны женщины: courageuse (смелая), fidèle (преданная), bonne (добрая) (XVII в.) и intélligente (умная), modeste (скромная) (XVIII в.). На более позднем этапе (XIX – XX вв.) они отмечают ее ум, образованность, красоту, честность и искренность. Характерно, что эпитет fidèle (преданная, верная) нами замечен в произведениях разных веков, что говорит о постоянстве чувств женщины или верности ее какому-либо делу.

При выражении женской оценки в адрес мужчин за время анализируемого нами диахронического отрезка замечена следующая тенденция: с XVII по XX век женщины с периодичной повторяемостью отмечают гендерноприоритетными с положительной стороны одни и те же качества: внешний вид, телосложение, ум, нежность, великодушие, честность и благородство, т.е. оценочный портрет мужчины в женском вербальном поведении остался неизменным, несмотря на довольно длительный временной отрезок. При негативной оценке женская речь обнаруживает заметное количество эмотивно-оценочной лексики, адресованной мужчинам, чаще подчеркивая его негативные качества в манере поведения и речи, такие как безрассудство, слабоумие, грубость, жестокость, эгоизм, бесчувственность, непостоянство в отношениях. Нами замечено, что начиная с XVIII века, в каждом из анализируемых нами произведений женщины отмечают также мужскую подлость. Еще одной чертой, характерной при отрицательной оценке лиц противоположного пола, является использование женщинами грубых слов, инвективной лексики (salaud, idiot, animal, faquin) что, безусловно, является ярким свидетельством сильного переживания говорящим определенной эмоции.

Эмоциональные интенсификаторы. В исследуемом нами материале мы обнаружили 1145 интенсификаторов выражения эмоциональных состояний персонажей; в гендерном соотношении которое выражается в небольшом преобладании их в женской речи (564/581). Распределив случаи их употребления по релевантным для нашего исследования эмоциям, мы получили следующую картину: в рассматриваемых нами категориальных эмоциональных ситуациях гнева (196/182) и радости (178/148) представителями обоих полов используется большее количество интенсификаторов по сравнению с другими; для женщин характерно также преобладающее количество использований эмоциональных интенсификаторов над мужскими употреблениями в ситуации грусти (80/141) и страха (43/59).

Несмотря на то, что в анализируемом материале нам не удалось обнаружить гендерно закрепленных во французском языке интенсификаторов, однако мы можем сделать вывод о выраженных гендерных преференциях, о гендерноприоритетных использованиях описываемого эмотивного маркера. Мужчины используют чаще интенсификаторы-указатели (–ci и -là), женщины – интенсивы-экскламаторы (comme, que и si).

Ma foi, ces gens-là sont si alertes! (Beaumarchais, 128) М

Oh! Comme tu es roué et dangereux, toi! (Maupassant, 320) Ж

При анализе диахронического аспекта самое большое количество интенсификаторов в мужской и женской речи зафиксировано в литературе XIX века, причем у женщины отмечена прогрессивная тенденция к росту их употребления с XVII по XIX век.

Междометия. В анализируемых нами произведениях мужчины употребили 543 междометия, женщины – 464. В рассматриваемых нами эмоциональных ситуациях радости (178/115), гнева (166/111) и удивления (83/55) мужчины используют большее количество междометий. При испытывании эмоции страха (51/101) и печали (65/82) количественный показатель увеличивается в сторону женщин.

Достаточно часто в мужской и женской речи встречаются гендернорелевантные междометия ah!, oh!, однако в женской речи они иногда употребляются в середине или конце фразы, либо сегментируют предложение, что усиливает эмотивность высказывания в целом.

Ah! si vous pouviez me plaire, ah! comme je vous aimerais! (Beaumarchais, 100).

Мужчины и женщины дифференцированно подходят к использованию междометий в своей речи: гендерноприоритетными для мужчин являются междометия-интродукторы, инвективные междометия:

Eh bien! chère Lisette, dis-le-moi cent fois, que tu ne m’aimeras point (Marivaux, 79)

Bigre! Que c’est beau! (Maupassant, 146)

Женщины чаще мужчин используют междометия-«заполнители» пауз:

Voyons, laisse-le tranquille à la fin! (Maupassant, 159)

В нашем исследовании мужчины и женщины употребляют довольно часто междометия Dieu! Mon Dieu! Dieu merci! и т.д.: 41 (мужчины), 55 (женщины), хотя это междометие считается «женским» (упоминание и обращение к Богу - стереотипно закрепленные качества за женщиной). Однако семантика использования таких междометий различна: для мужчин - это преимущественно ситуация гнева или раздражения (25), для женщин – выражение эмоции страха.

Основное количество их употреблений приходится на литературу XVII-XIX вв., в произведениях XX в. замечено всего 12 междометий этого типа, причем только 2 из них в мужском употреблении, а 10 – в женском, что указывает на регрессивный характер использования таких междометий. Аналогичная тенденция нами была замечена также при употреблении междометия ciel! (9/14), которое зафиксировано в нашем исследовании только в литературе XVII и XVIII вв. Самое большое количество междометий в мужской и женской речи зафиксировано в литературе XVIII и XIX вв. В ХХ в. отмечено превалирование рассматриваемых аффективов в женской речи, по сравнению с предыдущим временным отрезком.

Инвективная лексика. В ходе исследования было выделено 133 случая использования инвективной лексики, из которых 15 примеров - в женских реализациях (из них – 11 употреблений существительных, 1 глагол (foutre) и 3 междометия (pardi! , pardine!):

Tu remercies un homme qui me traite comme j’étais de la crotte! (Roudy, 47).

и почти в cемь раз больше (118) – в мужских (45 употреблений существительных, 3 глагола (embêter, s’en ficher, gueuler) и 65 междометий.

Несмотря на то, что женщиной употреблено в четыре раза меньше обсценной лексики, ее лексикон отличается интенсивностью выражения и использованием не только фамильярного или вульгарного стиля, но и грубого арго. Так, например, из всего количества исследованной лексики слово salaud употреблено обоими коммуникантами по 4 раза, salop использовалось мужчинами 2 раза, а женщины применили его 3 раза:

Les salauds! Mais qu’est-ce que les femmes leur ont fait, à ces salauds-là? Elles les ont castrés? (Roudy, 98).

Что касается употребления такого рода лексики в различных эмоциональных ситуациях, то она преимущественно употребляется представителями обоих полов в ситуации гнева (раздражения). Инвективный характер лексики наблюдается также при испытывании и речевом выражении крайней формы радости, восхищения, т.к. находясь в состоянии крайнего возбуждения говорящий далеко не всегда контролирует вербальное выражение своих ментальных и эмоциональных состояний.

Обращаясь к оценке временного фактора, в мужской речи можно проследить тенденцию к постоянному присутствию инвективной лексики в мужской речи и особенный всплеск при использовании междометий в литературе XIX в. Однако в нашей выборке произведений ХХ в. не зафиксировано ни одного инвективного междометия. Что касается женских реализаций, мы можем отметить явную тенденцию к увеличению обсценной лексики в женской речи с XVII по XX в.

2. Синтаксический уровень. Эллиптические конструкции. В исследуемом нами материале мы обнаружили 611 эллиптических предложений (345/266). Самыми частотными эмоциями, при выражении которых говорящие (как мужчина, так и женщина) прибегают к использованию эллиптических конструкций, являются эмоции гнева и радости. Для выражения релевантных для нашего исследования эмоций характерно то, что количество вышеназванного эмотивного маркера в мужских репликах значительно преобладает в трех из них (эмоции радости, гнева и удивления); при выражении грусти и страха ситуация меняется в пользу женского узуса. )