Что же понимается под «языковой игрой»? Уже Ф. де Соссюр сравнивал язык с игрой в шахматы. Но в витгенштейновском понимании «языковая игра» — это не то, что делают люди, когда хотят развлечься. Витгенштейн представляет весь язык в целом совокупностью «языковых игр». В «Философских исследованиях» он размышляет: «Сколько же существует типов предложения? Скажем, утверждение, вопрос, поведение? — Имеется бесчисленное множество таких типов - бесконечно разнообразны виды употребления всего того, что мы называем «знаками», «словами», «предложениями». И эта множественность не представляет собой чего-то устойчивого, наоборот, возникают новые типы языков, или, можно сказать, новые «языковые игры», старые устаревают и забываются .». Представить себе всё многообразие «языковых игр» можно на подобных примерах: отдавать приказы или выполнять их; описывать внешний вид предмета или его размеры; изготавливать предмет по его описанию (чертежу); информировать о событии; размышлять о событии; выдвигать и проверять гипотезу; представлять результаты некоторого эксперимента в таблицах и диаграммах; сочинять рассказ и читать его; играть в театре; распевать хороводные песни; разгадывать загадки; острить; рассказывать забавные истории; решать арифметические задачи; переводить с одного языка на другой; просить, благодарить, проклинать, приветствовать, молить». Укажем здесь, что концепция языка как «языковых игр» повлияла в лингвистике, в первую очередь, на теорию речевых актов (равно как, впрочем, и на лингвистическую апологетику, лингвистическую терапию, философию вымысла, семантику возможных миров, концепцию семантических примитивов).

По Витгенштейну, «языковые игры» — это формы самой жизни; не только язык, а сама реальность, которую мы воспринимаем только через призму языка, является совокупностью «языковых игр». Человек встает утром по звонку будильника, кипятит воду, ест определённую пищу из определенной посуды, пишет себе задание на день, слушает радио или смотрит телевизор, читает газету, гладит собаку и разговаривает с ней, ругает правительство, едет в троллейбусе, опаздывает на работу. Все это — «языковые игры». Вся человеческая жизнь — совокупность «языковых игр». Витгенштейн пишет: "Не принимая во внимание многообразие языковых игр, ты, вероятно, будешь склонен задавать вопросы типа: "Что такое вопрос?" - является ли он констатацией моего незнания того-то или же констатацией моего желания, чтобы другой человек сообщил мне о .? Или же это описание моего состояния неуверенности? - А призыв "Помогите!" тоже такое описание? Подумай над тем, сколь различные вещи называются "описанием": описание положения тела в пространственных координатах, описание выражения лица, описание тактильных ощущений, описание настроения. Конечно, можно заменить обычную форму вопроса утверждением или описанием типа "Я хочу узнать ." или же "Я сомневаюсь, что ." - но от этого не сближаются друг с другом различные языковые игры ." (Philosophische Untersuchungen 24; далее PU).

Как известно, Витгенштейн проявлял бесконечную изобретательность в варьировании языковых игр. Скажем, человек во время прогулки рассказывает нам о каких-то случаях своей жизни. Это - определенная языковая игра. Но характер ее совершенно меняется, если к этому добавить, что все произошедшее с этим человеком было во сне. Ведь рассказ о сновидении - совсем иная языковая игра (см.: PU, 184). Используется и такое изменение контекста: представляется, что фразы, произносимые в реальных ситуациях, звучат на театральной сцене, в спектакле. Понятно, что они приобретают совсем иной характер. А вот еще один из многочисленных примеров: языковая игра доклада, сообщения. В обычных случаях она предполагает повествование о чем-то, передачу какой-то информации о тех или иных реалиях. Но игре можно дать и иной поворот, изменить ее смысл, при этом ничего не меняя порой в "фактуре" игры. Так, одно и то же (вроде бы) сообщение способно служить информацией не только о предмете повествования, но и о повествующем человеке. Такое бывает, например, на экзамене, когда учитель выясняет, прежде всего, знания ученика. Тут иначе акцентированы цель и средства. Целью такой игры становится добывание информации о человеке, рассказывающем или пишущем о чем-то. Сообщение же о предмете его повествования становится вторичным, подчинено основной задаче. Ведь вопрос, на который отвечает ученик, более или менее случаен и вполне может быть заменен другим вопросом. Важен уровень его знаний. В жизни, заметим, подобные повороты игры - дело довольно частое. Нетрудно представить себе разные ситуации, в которых важно не столько содержание сообщений, сколько способ их построения, эмоциональная выразительность, доходчивость рассказа (случаи показательного урока, пробной лекции, актерского мастерства и др.).

В языковых играх как мысленном экспериментировании отчетливо выступает та особенность витгенштейновского метода, что он позволяет искусственно придумывать неограниченное многообразие случаев, оттеняя любую нужную для исследователя сторону дела, в том числе улавливать нюансы ("тонкие оттенки поведения", как их называет Витгенштейн). Возможности свободных вариаций здесь столь же неограниченны, как и при изобретении игр в собственном смысле слова. В «языковых играх» применяется множество условных "подстановок" - принятие одного за другое, приписывание людям или предметам самых разных ролей по условным правилам, изменение смысловой нагрузки форм поведения, жестов, фраз и т.д.

Многообразие инструментов языка наиболее ярко выявляется в философском языке, поскольку философы вынуждены расширять языковые возможности для передачи все новых смыслов. В связи с этим, объектом исследования в настоящей диссертации выступает феномен «языковой игры» и философские тексты, возникающие в результате нее. Предметом исследования являются разнообразные языковые средства, привлекаемые для «игры» со смыслами, которая характерна для философского способа мышления.

Научная новизна настоящего исследования заключается в попытке определения предпосылок теории «языковой игры» и философского слова, воплощающего момент движения мысли, а также в системном описании «языкового мышления» философов средствами лингвистики как «языковой игры».

Теоретическую значимость нашей работы мы усматриваем в получении некоторых характеристик «языковой игры» и философского слова в контексте теории Витгенштейна, прослеживании возможных путей исследования значений слов, встречающихся в текстах, порождаемых «языковой игрой», в отношении которых традиционные методы дефиниционного и дефиниционно-компонентного анализов оказываются неработающими.

Работа может найти практическое применение в лекционных курсах по теории языка и общему языкознанию, в обучении философии на материале оригинальных текстов, а также в практике создания словарей по языку немецкой философии.

Диссертация преследует цель исследовать в рамках научного предмета лингвистики философскую «языковую игру». Для достижения поставленной цели в работе решаются следующие задачи:

1. исследовать теоретический аспект проблемы и понимание «языковой игры» Л. Витгенштейном;

2. проанализировать язык философии в русле концепции «языковых игр» Витгенштейна;

3. проанализировать «приёмы» философской «языковой игры» в текстах М. Хайдеггера;

Материал исследования представляет собой двойной корпус:

Тексты М. Хайдеггера и словарные статьи по анализируемым философским понятиям.

Учитывая специфику слова в философском языке, принята следующая последовательность шагов герменевтико-семасиологического метода:

1. Характеризуется мышление философа в тех аспектах, которые могут быть релевантными для интерпретации словоупотреблений.

2. Значения выявленных в тексте лексических единиц сопоставляются с данными словарей с целью подтверждения отсутствия у них достаточной понятийной определённости. )