Настоящее исследование посвящено анализу функционально-семантических свойств диалогических реплик со значением угрозы. Такие реплики называются менасивными.

Объектом исследования выступают реплики, содержащие в себе сему угрозы, то есть предположения выполнения адресантом менасивной реплики определенного действия в ущерб адресату.

Обращение к названной теме объясняется, прежде всего, неразработанностью понятия коммуникативного акта менасив (угроза), практически полным отсутствием работ, посвященных комплексному лингвистическому описанию менасивных диалогических реплик, и нерешенностью целого ряда проблем, связанных с вопросами семантического содержания менасивов.

Фрагментарное рассмотрение языковой реализации диалогических реплик угрозы имеет место в работах на материале различных языков:

К. Бругманн в 1918 году сделал попытку расширить традиционный набор предложений по цели высказывания и включил в классификацию предложений (или высказываний) «угрозу» наравне с «восклицанием», «отказом», «вопросом», «желанием».

В работах по теории речевых актов не было однозначного трактования менасивных диалогических реплик. Отмечалось сходство речевого акта угрозы с обещаниями, и в качестве отличия от обещания выделялось предполагаемое действие (в пользу адресата для обещаний, в ущерб адресату для угрозы) (Серль 1982, 1986а, 1986б).

В других работах угрозы объединялись с предупреждениями (Вендлер 1985), а также с предостережением и настаиванием (Вежбицка 1985), хотя и не отрицалась директивная семантическая составляющая менасива.

Рассмотрение проблематики вербальной реализации ситуации угрозы на синтаксическом уровне предлагает Ю. М. Малинович (1988). Важнейшей особенностью работы является выделение прагматического аспекта как осознанного воздействия и собственно эмоционально-экспрессивного фактора в цепи: эмоция – воля - эффект. Исходя из функционального подхода к языку (выявление и систематизация формальных средств), автор выделяет категорию экспрессии и далее – коммуникативно-прагматический класс предложений со смысловой доминантой угрозы. При этом связь между семантическими категориями страха и угрозы определяется как причинно-следственная связь интеллектуальной природы.

Е. М. Верещагин (1990) на материале русского языка описывает семантику слова «угроза» по совокупности поведенческих тактик, составляющих данную ситуацию. Автор не уделяет внимания ситуативным речениям, возникающим спонтанно в момент речи, а приводит лишь некоторые примеры клишированных высказываний, говоря о принципиальной возможности их исчисления.

В своей диссертации Т. Л. Благий (1994) выделяет и классифицирует коммуникативно-прагматические классы предложений угрозы, страха и опасения. Автор руководствуется работой О. Н. Селивестровой, понятиями интерсубъективных отношений, опираясь при этом на определение эмоционально-экспрессивной смысловой категории как преимущественно внеязыковой и выраженной не посредством языка, а в его строе, а также на данное в одной из грамматик современного немецкого языка определение коммуникативно-прагматической категории как типа предложения по целеустановке.

Однако речевые образования, в основе которых лежит инвариантная модель менасивной интеракции «Я УГРОЖАЮ, ЧТО Х», оказались причисленными к другим речевым актам и не рассматривались в комплексе: «Я УГРОЖАЮ, ЧТО Х, ЕСЛИ НЕ Y».

По всей очевидности, иллокутивные образования с формальными показателями менасивности не рассматривались комплексно, и по поверхностному анализу причислялись к той или иной группе речевых актов, сходных, например, с обещаниями («Я ОБЕЩАЮ, ЧТО Х» = «Я УГРОЖАЮ, ЧТО Х»).

Таким образом, нерешенными и проблематичными остаются следующие вопросы:

1. Анализ менасивных актов диалогического общения как самостоятельного синтаксического явления, обладающего специфическим набором семантических, прагматических и социальных характеристик.
2. Разработка критериев и условий функционирования менасивных диалогических актов, установление их соответствующего коммуникативного статуса и их отграничение от других речевых образований, используемых в диалогической интеракции.
3. Рассмотрение различных формальных показателей выражения иллокутивной направленности менасива.
4. Рассмотрение регулятивной функции менасива и менасивной интеракции как формы коммуникативного и социального поведения говорящего субъекта.

Актуальность настоящего исследования обуславливается, прежде всего, малоизученностью проблемы анализа речевых единиц с менасивной установкой в динамической модели коммуникации на материале диалогических фрагментов обыденного общения. Менасивные речевые акты не являлись объектом специального комплексного исследования в отечественной лингвистике.

Основной целью исследования является комплексное исследование структуры и описание семантических и функциональных (прагматических) свойств диалогических единиц с менасивной направленностью.

Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:

- Рассмотреть функциональную специфику менасивных диалогических образований в динамической модели речевого общения.

- Показать их содержательно-конструктивные особенности.

- Построить типологию речевых актов менасивной направленности и установить коммуникативный статус диалогических единств менасивной направленности.

Методы исследования определены спецификой предмета исследования и поставленными задачами.

Основным общенаучным методом исследования в диссертации является теоретико-дедуктивный метод. В работе также применены методы контекстуального и функционального анализа, метод семантической и прагматической интерпретации, социально-контекстуальные методы – изучение коммуникативных ролей в общении и характеристика социальных и межличностных отношений между участниками коммуникации.

В качестве теоретической базы исследования прагматической специфики менасивных реплик принимается деятельностный подход к анализу речевых (диалогических) единств, разработанный в Тверской (Калининской) семантико-прагматической школе. За основу работы взята динамическая модель диалогического общения, предложенная профессором А. А. Романовым (1984, 1986, 1988).

На защиту выносятся следующие положения:

1. В диалогическом общении менасивные реплики являются полноценными речевыми актами, обладающими нулевым экспонентом иллокутивной формы.
2. Диалогические реплики с менасивным иллокутивным потенциалом выделяются в особый функциональный семантико-прагматический тип единиц общения. Основными критериями для такого выделения являются содержательные и формальные показатели иллокутивных параметров менасивности.
3. С точки зрения глубинной организации менасивные диалогические реплики подразделяются на прямонаправленные и косвеннонаправленные. Прямонаправленные менасивы подразделяются на кондициональные и каузативные. В соответствии с данной типологией выделяются 7 семантических подклассов менасивных реплик.
4. Менасивные коммуникативные акты обладают следующими регулятивными функциями: согласовательной, рассогласовательной, аттрактивной. Могут быть выделены типовые стратегии развития менасивных конфликтных ситуаций, базирующихся на пошаговом многоуровневом анализе ряда критериев, влияющих на выбор стратегии поведения адресата.

В качестве эмпирической базы менасивных коммуникативных актов выступает как материал художественных произведений, так и материал, записанный в ситуациях живого спонтанного диалогического взаимодействия.

Научная новизна предлагаемого диссертационного исследования определяется объектом исследования. Изучение функционально-прагматических свойств менасивных реплик осуществлено как на материале отдельных репликовых образований, так и в рамках комплексного коммуникативного акта с менасивным значением, где каждый представитель типового менасива играет свою метапрагматическую и регулятивную (диалогообразующую) роль. )