Некоторым своеобразием обладают историко-генетические "классификации", поскольку в них отображаются свойства линейных многократно тиражируемых единиц.

Рассматривая описанные особенности мерономий в лингвистике с классиологической точки зрения, можно отметить следующие их особенности.

В идеале внутренняя (по Ф. де Соссюру) лингвистическая мерономия ориентирована на эмические представления. Они имеют нетривиальную природу когнитивных конструктов, которые могут квалифицироваться как семантические инварианты (Р.Якобсон) или лингвистические переменные (Заде, 1976, 1980), но не могут быть подведены под какой-либо стандартный тип логических конструкций. При этом выделение эмических единиц – регулярный случай построения меронов не как усредненных форм, а как конструктов, создаваемых в собственном пространстве процедур различения – дистрибутивного анализа или перцепции речи лицом, владеющим языком. В последнем случае речь идет об эйдетическом распознавании.

В языке обнаруживаются многочисленные запреты на свободное комбинирование единиц разных уровней и типов (звуков за счет ассимиляции и диссимиляции, семантические и узуально-идеоматические запреты сочетаемости морфем и лексем, стилистические – лексем и синтаксических конструкций и т.д.). Это указывает на высокую степень номотетичности языка, которая и постигается структуралистскими исследованиями. Прежде всего, указанные явления вскрываются при исследовании универсалий, в особенности сложных (условных, коррелятивных).

В лингвистике существуют разные модели выявления сопоставимости структурных элементов – гомологизации. Так, гомологичны все этические единицы, презентующие одну эмическую, способами гомологизации являются выявление частей слова и членов предложения, компонентов гиперсинтаксического членения и композиции литературных произведений. Гомологии часто задаются через совпадение набора категорий. Специальными средствами гомологизации является выявление нулевых морфем, выявление морфемных швов, квалификация синтаксических конструкций как эллиптических.

Подобные конструкции свидетельствуют о том, что лингвистическая мерономия – не просто членение линейной структуры. В последнем случае нужно было бы признать отсутствие эмержентных свойств и полную разложимость текста на линейные единицы, к которым следует причислить и семантические множители. В такой логике задачи реконструкции фрагментов архетипов могут осуществляться на основе детерминаций и интердепенденций в понимании Л.Ельмслева. Вместе с тем очевидно, что семантика композиции полнозначных двусторонних единиц языка не складывается из семантики таких единиц (Чебанов, 1995).

В лингвистической синергетике (Koehler, 1986) рассматривают принципиально неаддитивные факты языка, учитывая которые нужно было бы использовать "антисинергитические" (а не просто разрезание линейной последовательности) методы членения речи (Чебанов, 1983, 1996). Но реализация таких приемов еще впереди. Попыткой использования таких подходов является модель семантики, предложенная на основе теоремы Байеса (Налимов, 1978, 1989).

Практическая мерономия основывается на работе с признаками, как средствами представления меронов. Традиционная, менталистская лингвистика не решает вопрос о том, какие операционально определимые симптомы свидетельствуют о наличии того или иного признака, но подобная проблема актуальна для дескриптивистов. Вопросы же о номенклатуре признаков, использования специальных формализованных дескрипторов для их описания, лишь изредка обсуждается при решении конкретных задач компьютерной лингвистики.

Тем не менее, в лингвистике существует богатая практика различения признаков, из которых можно отметить наиболее интересные с классиологической точки зрения:

– Признаки резко противопоставляются как лингвистически релевантные и лингвистически не релевантные, причем в зависимости от раздела знания о языке и этапа развития представлений о нем граница между этими признаками меняется. Так, признаки, характеризующие особенности фонации конкретного диктора или особенности начертания букв, для лингвистики и даже филологии, нерелевантны, однако в прагмалингвистике они становятся вполне "добротными" (Чебанов, Мартыненко, 1990; 2000 в печати).

– Крайне значимо выделение дифференциальных признаков, которые являются особой формой представления существенных признаков.

– Показательно различение ингерентных и реляционных признаков. Реляционный признак заведомо мерономический, и только признак обладания/необладания реляционным признаком является классификационным.

– Лингвистика дает редкий пример систематического использования недистинктивных признаков, например, при нейтрализации, на что обращал внимание Н.С.Трубецкой (1960), выделяя недистинктивные оппозиции.

– Представление о дифференциальных признаках соответствует понятию существенного признака при акцентировании внимания на основании деления понятия. В этом аспекте показательным является логика различения синонимии и омонимии.

Классифицируя оппозиции, Р.Якобсон (1963) выделяет бинарные привативные оппозиции, которые в явном виде используются при реконструкциях.

Достоверность используемых признаков определяется полнотой обследования материала и методической корректностью определения их значения. Наиболее операциональными являются при этом диагностика признаков в акустической фонетике или использование физико-химических методов анализа в палеографии. Все признаки двусторонних единиц должны рассматриваться как несамостоятельные и могут верифицироваться на пути использования нейро- и психолингвистических методов.

Важным для лингвистической мерономии типом несамостоятельных признаков являются времясодержащие признаки. Обычно они представлены псевдолинейными порядковыми отношениями (см. выше). Тем не менее, именно в лингвистике (Соссюр, 1977; Косериу, 1963; Мартине, 1963) сложилась полная система различений ситуаций по отношению ко времени – а-, син-, диа- и панхрония, которая плодотворно переносится и за пределы лингвистики.

Ахрония возникает в разных разделах лингвистики при определенных типах аспектуального рассмотрения объекта. Классическая логика группирования ориентирована именно на такое рассмотрение. Диахрония очевидна в большинстве языковых явлений, однако при этом речь идет о разных временах – времени речевого акта, времени порождения и восприятия текста, историческом времени литературного процесса и становления языка. Только физикалистическое понимание времени допускает идею согласования этих времен как системы последовательных вложений. Синхрония возникает как идея моментального среза диахронии и "точность" синхронии будет определяться типом времени в диахронии. Обращение к панхронии является основой научного языкознания, которое может заниматься только повторяющимися явлениями, будь то воспроизведение сходных актов фонации или сходные акты литературного процесса.

Различение указанных типов темпоральных представлений существенно в связи с тем, что в них фигурируют логически несопоставимые представления о времени, так что требуется специальное исследование возможности использования того или иного темпорального признака как основания деления тех или иных понятий. При этом существенно то, что экспликация самого представления о времени обнаруживает его природу как полиарного отношения, что однозначно относит его к сфере мерономии, позволяет говорить о временных меронах. Поэтому времясодержащие характеристики не могут быть классификационными признаками; последними могут быть только признаки наличия/отсутствия времясодержащих характеристик.

Таксономия

Для лингвистики характерна неразработанность категориального аппарата таксономии, которая рассматривается как сугубо служебная и производная от мерономии. При этом базовыми оказываются мерономические по сути СКР, которые используются для распределения объектов по группам. При этом значительная часть категорий заимствована из биологии (в ХIX -середине XX вв.). )