С учетом разнообразных подходов к исследованию структуры художественного концепта (Н.А. Афанасьева, О.В. Беспалова, И.А. Тарасова, Н.А. Юшкова) нам представляется возможным говорить о модусе концептуализации — компонентной составляющей концепта. В своем понимании термина «модус» мы ориентируемся на исследования Ю. М. Лотмана, М. В. Никитина, Е. О. Опариной и др.

При рассмотрении и систематизации языковых средств репрезентации художественного концепта в тексте произведения нами выделяются определенные «смысловые единства» - композиционные составляющие художественного концепта, характеризующиеся разным числом составляющих элементов, которые обладают семантической и ассоциативной общностью, неоднородностью в использовании образов, оценок. Сопоставление различных подходов к осмыслению одних и тех же явлений героями произведения также позволяет зафиксировать определенный модус концептуализации художественного концепта.

Во второй главе «Концепт “жизнь”» рассматриваются средства языковой репрезентации художественного концепта в тексте романа «Доктор Живаго» путем исследования синтагматических и парадигматических связей ключевого слова-репрезентанта концепта и однокоренных слов; моделируется структура данного концепта.

В первом параграфе объектом исследования являются средства языковой репрезентации концепта «жизнь». Анализ контекстов из прозаического корпуса романа (365) и поэтического цикла «Стихотворения Юрия Живаго» (14), в которых присутствовали ключевое слово-репрезентант и родственные слова (38), в сопоставлении с данными лексикографических источников, позволил установить первоначальный круг языковых единиц, объективирующих художественный концепт «жизнь» в романе.

Все однокоренные лексемы ключевого слова-репрезентанта жизнь являются членами словообразовательных гнезд «живой», «жить».

Исключения составляют устаревшие лексемы «живот», «животный», «живый», семантически близкие словам жизнь и живой (сюда же можно отнести и славянскую форму прилагательного «живаго», являющуюся фамилией главного героя и традиционно соотносимую с выражением из Священного Писания – «Бога Живаго»), а также авторское словообразование «живитель» (исходя из лексического значения древнерусского глагола «живить» - ‘давать жизнь’ - и деривационного значения словообразовательного форманта, можно предположить, что лексема имеет значение: ‘то, что оживляет, приносит жизнь’).

Анализ синтагматической сочетаемости слова жизнь и его однокоренных лексем позволяет выделить атрибутивные (в состав которых входят и местоимения-прилагательные), глагольные и субстантивные группы словосочетаний.

В атрибутивных сочетаниях со словом-именем концепта «жизнь» отражены следующие «признаки» жизни: 1) «принадлежность кому-либо/чему-либо»; 2) «протяженность во времени»; 3) «необходимая характеристика деятельности общества; 4) «творчество»; 5) «гармония и упорядоченность существования»; 6) «труд»; 7) «связность и общность существований».

Так, жизнь в сочетании с притяжательными прилагательными («Юрина жизнь», «собачья жизнь», «человеческая жизнь») указывает на то, что одним из признаков жизни является «принадлежность кому-либо, чему-либо».

В словосочетаниях («деловая жизнь», «святочная жизнь», «русская жизнь») актуализируется признак «необходимая характеристика деятельности общества». Это может касаться социально-экономической, религиозной, культурной сфер жизни общества.

В словосочетаниях «ускользающая жизнь», «восстановившаяся жизнь», «новая жизнь», «другая жизнь», «прежняя жизнь», «прерванная жизнь», «вторая жизнь», «детская жизнь», «загробная жизнь», «вечная жизнь», характеризующих жизнь с точки зрения протяженности во времени, воплощена авторская идея о жизни как об активной материи, способной избегать ситуаций, препятствующих ее движению, и принимать новые формы.

Для главных героев, Юрия Живаго и Лары, это явление может иметь положительную оценку, если оно связано с началом нового духовного бытия, осознания собственного места в мире, или негативную – если имеет место насильственное вторжение в чей-либо благоустроенный быт, разрушение гармонии и порядка.

Атрибутивные словосочетания «настоящая жизнь», «практическая жизнь», «семейная жизнь», «налаженная жизнь», «неведомая жизнь», «богатая жизнь», а также прономинальные словосочетания с тем же значением («эта жизнь», «та жизнь»), объединены признаком «гармония и упорядоченность существования» и получают положительную коннотацию в тексте. По мнению автора романа, неотъемлемой частью этого существования является труд.

Представленные в тексте атрибутивные словосочетания «вечная жизнь», «тождественная жизнь», «настоящая жизнь» иллюстрируют пастернаковскую идею о взаимосвязи всего живого на Земле, о близости и связности существований людей, животных и даже растений.

Глагольные словосочетания и синтагмы со словом жизнь можно разделить на две смысловые группы: в первую включены сочетания слов, в которых жизнь выступает в роли активного субъекта, совершающего то или иное действие; во вторую – словосочетания, в которых жизнь оказывается объектом, испытывающим на себе действие.

В группу S (субъект) + P (предикат) входят сочетания, характеризующие жизнь как некую активную материю, существующую по собственным, ею же продиктованным законам (напр., «жизнь существует», «жизнь оглушает», «жизнь жаждет обойтись», «жизнь (может) опротиветь», «жизнь балует», «жизнь подсовывает (что-л.)», «жизнь ставит в положение» и др.). Для Юрия Живаго жизнь – одухотворенное начало, она гармонично соединяет все сущее и способно противостоять тому, что противоречит нравственным ценностям, которые лежат в основе ее разумного бытия. В прозаических и лирических контекстах произведения подобное понимание жизни воплощено в антропоцентричных метафорах.

Идея вечного движения и развития жизни объективируется в словосочетаниях и сочетаниях слов с фазовыми глаголами «начинать(ся)», «продолжать(ся)» и с глаголами, в значении которых присутствует сема «движение». Отрицательную коннотацию получают словосочетания с глаголами, в которых есть сема «отсутствие движения». Приостановка развития, являющегося залогом существования жизни, связанная с войнами, революциями (событиями, нарушающими порядок и гармонию жизни), воспринимается негативно.

Словосочетания, построенные по модели P (предикат) + O (объект), отражают представление о жизни различных героев произведения (напр., «изменить жизнь», «дышать жизнью», «шествовать по жизни», «вернуться в жизнь», «сказать жизни (что-л.)», «любить жизнь», «обращаться к жизни», «начинать жизнь», «творить жизнь» и др., а также фразеосочетание «(не) оставлять в жизни камня на камне» и пословица «жизнь прожить – не поле перейти»).

Так, Юрий Живаго олицетворяет жизнь. Напр., это отражено в выражениях с глаголами, имеющими значение ‘словесно выражать мысли, сообщать’, – «сказать жизни», «обращаться к жизни». Ларе же она видится достаточно тяжелой и трудной, требующей готовности к лишениям (ср. «вынести жизнь», «добиваться в жизни», «жизнь страшна», «жизнь оглушает»); для нее жизнь всегда является преодолением чего-либо. В лирическом цикле емкое философское обобщение «жизнь прожить – не поле перейти», облеченное в форму пословицы, народной мудрости, становится своеобразным итогом и кульминацией интертекстуальных пересечений.

Глагольные словосочетания с лексемами, указывающими на насильственное вмешательство в нормальный ход жизни, нарушающее ее естественность и простоту, получают отрицательную оценку: «исковеркать жизнь», «считать жизнь (ристалищем)», «осложнять жизнь», «вносить в жизнь (искусственность)», «упрощать миропорядок». Чаще всего подобные выражения встречаются в речи Антипова-Стрельникова, которому не свойственно ощущение жизни как великой объединяющей силы, он не чувствует себя ее частью, а выступает как судья.

Понимание героями жизни как явления, имеющего эстетические и этические характеристики, отражено в имеющих положительную коннотацию субстантивных словосочетаниях: «восхищение жизнью», «дар жизни», «явление жизни», «красота жизни», «сила жизни», «любовь к жизни», «чудо жизни», «материк жизни», «сон о жизни». )