Неотъемлемой частью диалога политических противников выступает вербальная реакция на уклонение от истины, т. е. имеют место речевые акты опровержения/изобличения во лжи. Как правило, в автобиографическом политическом дискурсе происходит прямая констатация факта лжи. (“Alan Leaman rang at about 3. 30 to say that GQ magazine had published a scurrilous piece about me being in SIS and having been observed gambolling passionately with a female SIS officer at a training camp in the south of England. Complete fiction”).

Автобиографы склонны делать прогнозы, навязывая своё видение будущего читателю. Обычно автобиографические прогнозы некатегоричны, что объясняется, по всей видимости, осторожностью авторов, связанной с письменной фиксацией прогноза («Боюсь, что положение не исправится до тех пор, пока в России не сформируется гражданское общество»). В связи с преобладающим ретроспективным характером рассматриваемого жанра, в автобиографическом дискурсе часто встречаются прогнозы-ретроспекции, которые представляют собой гипотетическую реконструкцию возможного хода событий прошлого («Эти потери – их не было бы, если бы не существовала проблема информации»).

В дискурсе политической автобиографии акты призыва отличаются сниженной агрессивностью, косвенным характером и представлены в виде советов («Главное – не молчать. Не перекидываться официальными заявлениями. Больше встречаться…»).

Специфика автобиографического политического дискурса заключается в личностно-ориентированном субъективном преломлении оценки представленных в тексте фактов, событий и персонажей. Этим обусловлена отнесённость данного типа дискурса к сфере «разговоров о политике».

Дискурс политической автобиографии является гибридным, поскольку помимо политического дискурса, выступающего в качестве доминанты, он включает в себя и другие виды общения (художественный, бытовой, педагогический, рекламный, научный, военный типы дискурса).

Элементы художественного дискурса в политической автобиографии способствуют повышению читательского интереса, а также активизируют образное восприятие читателем выстраиваемых автором имиджей (своего собственного и сопутствующих персонажей).

В политическом автобиографическом общении бытовой дискурс направлен на установление доверительных отношений с адресатом, создание иллюзии его непосредственного участия в акте коммуникации. Для этого, во-первых, максимально упрощается лексическое и синтаксическое наполнение дискурса (вводится сниженная разговорная лексика: «блефануть», «отлуп», «крутая», «сдвинутые», «училка», «кидать»; идиомы: «пробивать лбом глухие стены», «в глазах черно»; усечённые синтаксические конструкции: «Разумеется с деньгами», «Схватила – и бегом в университет», «Одно из двух»; исключительно разговорное междометие «ну»). Во-вторых, привлекаются риторические вопросы («Ну, а когда у тебя выигрывают краплёными картами?», «Где взять деньги?»). В-третьих, приводятся доходчивые житейские примеры («Недавно я была у одной женщины. Родилась она в Китае, занимается составлением гороскопов и по ним определяет, что происходит у вас в организме. Что со мной, она угадала совершенно точно и сказала при этом: не верьте никому из врачей, кто будет обещать вас полностью от этого вылечить. Такое невозможно. То, что вам небесами положено, всё равно останется при вас. Можно облегчить, можно уменьшить приносимый вред. Но всё равно с этим придётся жить. Вот так я ощущаю и Россию – со всеми её проблемами»).

Педагогический дискурс на пересечении с политическим выступает в своей прескриптивной функции, когда автор-учитель указывает своему читателю-ученику, что нужно делать в той или иной политической ситуации. Основным типом модальности здесь является деонтический, представленный маркерами долженствования («должен», «следует», «необходимо», «надо») («Прогнозы – то, чем должен заниматься политик»; «Действовать надо наверняка»). Таким образом, осуществляется либо формирование, либо перестройка ценностных установок читателя-ученика, которые в дальнейшем дадут о себе знать при следующем политическом выборе.

Предназначение рекламного дискурса в рамках автобиографической политической коммуникации – самореклама и самопродажа автора. Данный замысел реализуется посредством речевых актов положительной самооценки, где адресант намеренно высвечивает все привлекательные качества своей личности: «Я не лучше их (большинства политиков – В. Д.) – я просто другая. Цветы должны быть разные. Я – цветок иного вида, и не сомневаюсь, что моё присутствие тоже необходимо для баланса».

Научный дискурс заявляет о себе терминами из определённой научной сферы. Как правило, это область психологии («завышенная самооценка», «пессимист», «личность деградирует», «гипертрофированное ощущение», «транс», «клинические особенности», «люмпинизированное»). Используя подобного рода вкрапления, автор таким образом стремится зарекомендовать себя человеком хорошо образованным, склонным к научному обоснованию происходящих вокруг него процессов.

Военный дискурс представлен в двух видах: метафорическом и реальном. В первом случае военные метафоры отражают противостояние оппонентов, политическую борьбу за власть («арьергардные бои», «стоять на страже», «борцы», «ходить по минному полю», «бюджетная бомба замедленного действия», «грядущая схватка», «капитуляция политически разгромленных противников»). Во втором случае реальный военный дискурс возникает по ходу автобиографического, когда речь заходит о военных действиях (“Later at 9 p.m. standing outside the hangar we saw a tremendous artillery duel take place about 400 yards away. You could hear the zing of the shrapnel. Out on the airfield, I suddenly realized we were being fired at by automatic rounds. We quickly retreated behind a shelter and watched the firework display for about an hour before going down to a very well-constructed bunker…”). Обилие военной лексики обеспечивает формирование у читателя ощущения опасности происходящего и чувства уважения к автору, который не испугался войны и лично участвовал в разрешении военного конфликта.

Автобиографическому политическому дискурсу присущи как гендерные, так и национально-обусловленные особенности. К показателям гендерного толка следует отнести следующие.

1) Акцент на определённых этапах личной жизни автобиографов: мужчины – период профессионального карьерного роста, женщины – детство (И. Хакамада посвящает описанию детства 24 страницы своей автобиографии: стр. 5–29, М. Тэтчер – 32: стр. 3–34, в то время, как Е. Гайдар о детстве повествует на 12 страницах: стр. 11–22, а Б. Немцов сокращает описание детских лет до 3 страниц: стр. 7–8, 121).

2) Тематическое содержание речи: у мужчин – деньги, бизнес, автомобили (“I noticed a dark red DBC V8 Aston Martin on the slip road with the bonnet open…”; “The order was Volvo Wagon, Rolls Shadow, Rolls Spirit, Range Rover and Mercedes 500 SEC”); у женщин – внешность (наряды, украшения), семья («Как сейчас вижу: блестящий под кожу мини – сарафан на молнии и болгарский джемпер – «лапша»; «к полупрозрачной юбке в цветочек напрашиваются изящные туфельки, а я её соединяю с тяжёлыми чёрными ботинками»; «Сделала косой пробор, как у манекенщицы, уложила волосы в одну сторону, зализала их с помощью желе. Пучок сзади оставался, но я его заматывала цветным платком»).

Этноспецифические характеристики включают в себя расхождения в области языкового наполнения дискурса политических автобиографий (англоязычным автобиографам в большей степени, чем русскоязычным, свойственна тонкость иронических высказываний и метафоричность речи), а также в специфике институциональности (в англоязычных автобиографиях – статусно-ориентированный формат ведения коммуникации с адресатом; в русскоязычных – личностно-ориентированное общение).

Глава 3 – «Лингвистическая реализация концепции автоимиджа в русской и английской биографической прозе» – посвящена отбору и систематизации языковых и речевых средств формирования автоимиджевой модели.

Универсальная концепция автоимиджа включает в себя три составляющие: 1) «собственно Я»; 2) «Я со стороны»; 3) «Я идеальное». Каждая составляющая представлена своим набором языковых (лексических, грамматических, синтаксических) и речевых (стратегий, тактик, ходов) средств реализации. Выбор средств национально обусловлен, что выражается в виде предпочтений и количественных пропорций/соотношений. )