Коммуникативный ход 4. «У меня нет чего-то, что мне не нравится». Этот коммуникативный ход даёт автору возможность заявить об отсутствии в своей концепции автоимиджа определённых, как правило, негативных черт. Лингвистически, такого рода посыл передаётся в русских автобиографических произведениях с помощью предиката «хотеть» с отрицательной частицей «не» или его синонимичного коррелята «не иметь желания», которые могут усиливаться наречиями-абсолютами «совсем», «никогда» («Я совсем не хочу, чтобы во мне видели некую железную леди»). В англоязычных политических автобиографиях данный коммуникативный ход не имеет языкового воплощения.

Стратегия «идеальной автопрезентации» направлена на манипуляцию общественным мнением. Данная стратегия представлена двумя речевыми тактиками, которые позволяют реализовать прагматический аспект «Я идеального»: тактикой соответствия адресату и тактикой самовозвеличивания.

Суть первой тактики заключается в игре адресанта на предрасположенности адресата верить знакомому, родному. С этих позиций в автобиографическом политическом дискурсе широко применяют следующие приёмы: а) ссылки на личный опыт, в основном неудачный, с апелляцией к чувству жалости и сочувствия («Я слишком долго жила в бедности»); б) детализацию (М. Тэтчер во всех подробностях описывает бакалейный магазин своего отца и свои обязанности в нём); в) концепты высших общечеловеческих ценностей (Семья, Бог, Счастье).

Вторая тактика (самовозвеличивания) основана на Принципе Вежливости (Brown, Levinson 1987), в частности, на максиме скромности (modesty maxim). Её суть заключается в том, чтобы минимизировать похвалу себя и максимизировать неудовлетворённость собой. Данный замысел реализуется с помощью следующих приёмов: а) выдвижения определённых положительных характеристик, исходящих из уст авторитетного человека, за которыми следует комментарий автора, призванный якобы опровергнуть то, что было сказано о нём (“Margaret Thatcher said, “I need someone with a presence, charm, someone different and, of course, with a brilliant brain” (No, really); б) вербализации эпистемической модальности («к нашему удивлению», «наверное», «как мне кажется»); в) слов-минимизаторов «некоторые/несколько» (“some”); г) вкраплений в автобиографический политический дискурс педагогического с помощью деонтической модальности («Советую не горячиться особо»; “I believe we should judge people on merit, and not on background”), авторских афоризмов (“Novelty always drains the stamina”); д) ключевых слов дискурса.

Таким образом, на базе изучения лингвистических средств реализации трёх составляющих концепции автоимиджа были очерчены автообразы (в трёх срезах) шести политических деятелей. Были получены следующие результаты (отобраны наиболее чёткие и первостепенные имиджи), которые отражены в Таблице № 1.

Систематизация представленных автообразов позволяет говорить о почти стопроцентном совпадении имиджей из области «собственно Я», «Я со стороны» и «Я идеального прагматического», что можно объяснить следующими факторами: а) (в случае двух первых «Я») свободой выбора именно той позиции окружающих по отношению к себе, которая приятна и импонирует автобиографу; б) прагматической интенцией автора. «Я идеальное гармонизирующее» в большинстве случаев не коррелирует с вышеупомянутыми образами, причина чего кроется в самой идее данной составляющей, а именно, в мысленном обращении к сфере идеального, недосягаемого. Когда же происходит совпадение трёх образов (И. Хакамада, Е. Гайдар, частично М. Тэтчер, П. Ашдаун), это означает, что личность уже обладает тем или иным качеством, состоянием, и просто желает его усилить.

К национально-обусловленным особенностям вербализации концепции автоимиджа представителей двух культур можно отнести и следующие:

а) акцент на определённых качествах автобиографов (профессиональные качества – в англоязычных автобиографиях; личные качества – в русскоязычных автобиографиях);

б) степень навязчивости/ненавязчивости суждений (англичане предоставляют видимую свободу читателю в плане формирования своих собственных умозаключений (эпистемическая модальность); русские автобиографы более авторитарны, категоричны и прямолинейны);

в) составляющие ценностных концептов (апелляция к внешней, прагматической составляющей концептов Счастье, Бог, Семья – в англоязычных автобиографиях; манипулирование внутренней, межличностной составляющей – у русскоязычных автобиографов).

Таблица № 1

Помимо лингвокультурологических отличий анализ автоимиджа показал и гендерные особенности, влияющие на его формирование. Они отмечены общемировой тенденцией антропологического сдвига, когда женщины всё больше становятся похожими на мужчин, перекладывая на себя их полномочия. Женщины проникаются духом маскулинности и прекрасно адаптируются к традиционно мужской роли политика. А мужчины в свою очередь более ощутимо подвержены женским эмоциональным состояниям (депрессиям, фрустрациям, срывам) и склонны тяготиться ответственностью и властью.

В главе разработаны способы верификации соответствия построенных концепций автоимиджа шести политических деятелей (И. Хакамады, Б. Немцова, Е. Гайдара, М. Тэтчер, П. Ашдауна, А. Кларка) их объективно сложившимся публичным имиджам. Полученные концепции автоимиджа, во-первых, сопоставлены с речевыми портретами соответствующих политиков. В результате обнаружено их значительное несовпадение, что свидетельствует, видимо, об отсутствии объективности и тенденции к приукрашиванию, свойственных автоимиджу. Во-вторых, сопоставлению подверглись концепции автоимиджа, предложенные в автобиографических произведениях, и публичные имиджи вышеназванных политических деятелей, представленные в СМИ. Результаты оказались противоречивыми: 50% совпадения и 50% расхождения, что обусловлено способностью или неспособностью личности политика превращать свои недостатки в достоинства и яркие грани своего популярного имиджа. )