Нам думается, что недостатков терминов “значение” и “интенция”, обусловливающих ограничения на их использование по отношению к непрямой коммуникации, лишен термин Дж. Серля “интенциональное состояние” (Intentional state). Интенциональное состояние понимается как психическая направленность человека (животного) на объекты и положения дел внешнего мира, например, вера (в то, что нечто имеет место), страх (перед чем-то), желание что-то сделать или желание, чтобы что-то произошло. При этом ни вера, ни любовь, хотя им присуща интенциональность, не содержат сами по себе интенции, то есть не побуждают человека что-то делать с объектом веры / любви. Надо полагать, что интенциональные состояния, во-первых, предшествуют языку, а во-вторых, вообще недостаточно четко выражаются на языке.

Много других теорий, имеющих, подобно названным, главным объектом изучения речь, фактически разделяют два типа коммуникации — прямую и непрямую, — отмечая различия между информацией “на выходе и на входе”.

Самым значительным результатом и обобщением долгих поисков в этом направлении нам представляется признание многими лингвистами недостаточности информационно-кодовой модели коммуникации и необходимости перехода для объяснения реальных процессов коммуникации к моделям инференционного и интеракционного типов.

Информационно-кодовая модель коммуникации (К. Шеннон, У. Уивер) представляет собой кибернетическую точку зрения на языковую коммуникацию как на одну лишь передачу информации (shared message) посредством кодирования и декодирования сообщений. Данная модель исходит из того, что и говорящий (он же “отправитель”), и слушающий (он же “получатель”) оба оснащены лингвистическими (де)кодирующими устройствами и мыслительными процессорами, хранящими и перерабатывающими “информацию”.

Затрудненность смысловой интерпретации дискурса с помощью одной кодовой модели стала стимулом для разработки инференционной модели коммуникации (Г.П. Грайс). Данная модель в качестве функционального основания использует принцип выводимости знания: предполагается, что говорящий S, вкладывая свой смысл, т. е. то, что он “имеет в виду” (nonnatural meaning), в высказывание х, трижды демонстрирует свои интенции: (i1) он намерен произнесением х вызвать определенную реакцию (r) в аудитории А; (i2) он хочет, чтобы А опознала его намерение (i1), а также (i3) чтобы это опознание намерения (i1) со стороны А явилось основанием или частичным основанием для реакции (r). Содержание высказываний не ограничено, в отличие от кодовой модели, репрезентативными сообщениями о положении дел — они могут выражать, например, эмоции. Инференционная модель коммуникации включает и те случаи, когда в сообщении вообще нет пропозиционального содержания и оно не использует никакого кода.

Интеракционная модель коммуникации (Д. Шиффрин, М.Л. Макаров, В.Е. Гольдин) в качестве главного принципа выдвигает взаимодействие, помещенное в социально-культурные условия конкретной ситуации. Данная модель исходит из того, что коммуникация организуется совместными координированными усилиями обоих участников общения независимо от того, о каких конкретных вещах они говорят и в рамках какого конкретного жанра (гармоничного или дисгармоничного) протекает общение. Коммуникация осуществляется не в виде трансляции информации или манифестации намерения, а как демонстрация смыслов, необязательно предназначенных для распознавания и интерпретации реципиентом. Любая форма поведения — действие и бездействие, речь и молчание в определенной ситуации может оказаться коммуникативно значимой. При этом необходимым условием коммуникации является активность воспринимающего “другого”. Интерпретация смыслов становится в интеракционной модели критерием успешности и предназначением коммуникации.

В отличие от предшествующих моделей, ориентированных главным образом на прямую коммуникацию, интеракционная модель коммуникации позволяет адекватно объяснять оба основных вида коммуникации — прямую и непрямую. Таким образом, современная лингвистика уже имеет и сложившуюся систему теоретических представлений (интеракционная модель коммуникации), и адекватный инструментарий (дискурсивный анализ), составляющие необходимый фундамент для настоящего исследования непрямой коммуникации.

В главе 2 “Модель непрямой коммуникации” на конкретном речевом материале выявляются признаки, наиболее существенные для НК.

1. Свойством, присущим всем разновидностям НК, является осложненная по крайней мере на один шаг интерпретация слушающего, не исключающая своеобразного стандарта. Это хорошо видно в тексте лозунга на демонстрации протеста (Екатеринбург, 1998):

Не получаем зарплату с августа 1996!

Данный текст является ярким примером НК: во-первых, его интерпретация как лозунга невозможна вне контекста конкретной ситуации — демонстрации. Таким образом, текст лозунга семантически неполнозначен. Во-вторых, лозунг передает целый ряд коммуникативных смыслов одновременно. Текстом Не получаем зарплату с августа 1996! объясняется причина того, почему люди вышли на демонстрацию протеста. Но для данной цели, собственно говоря, не нужен текст столь определенного содержания: контекст ситуации демонстрации протеста наполнил бы смыслом и такое, например, коммуникативное действие, как демонстративное выворачивание пустых карманов. Как известно, однажды на демонстрации протеста американские домохозяйки били в пустые кастрюли. Подобные действия передают коммуникативные смыслы, но смыслы неопределенные: можно понять, что в домах кастрюли пустые, следовательно, людям нечего есть, следовательно, они требуют повысить зарплату; но при этом неясно, например, как долго кастрюли пусты. Текст Не получаем зарплату с августа 1996! является сообщением, при этом не только по форме, но и по содержанию, давая исчерпывающую информацию “как долго”. Лозунг является одновременно языковым сообщением и “знаменем” в борьбе. В этом продуцировании двух смыслов одновременно и состоит главная особенность данного лозунга как НК. При прочтении нескольких смыслов, транслируемых одновременно, задействованы интерпретативные механизмы, которые можно обозначить как семиотическую диаду “сообщение ~ лозунг”.

Множественность способов прочтения высказываний имеет два источника: во-первых, личностный фактор (разные люди понимают коммуникацию по-разному). Второй источник множественности интерпретации заключается в недостаточной формализованности процедуры восприятия. Получатель воспринимает не только информацию, формализованную средствами языка, но и привлекая факты “со стороны”, число которых, по-видимому, бесконечно.

2. Прочтение высказывания в НК определяется условиями ситуации общения. Контекст ситуации общения заставляет интерпретировать высказывания как НК или “не-НК”. Ср. пример П. Ларрейа: мать встречает детей, возвращающихся из школы, фразой Le téléviseur est en panne ‘Телевизор испортился’. Такую же фразу она говорит и пришедшему с работы мужу. В первом случае женщина имеет в виду: “Вы не будете смотреть телевизор, садитесь за уроки”, во втором — “Аппарат надо починить”. Оба смысла передаются непрямо.

Ситуации, обусловливающие использование средств НК, делятся на такие, само вступление в которые предполагает использование НК, и такие, в которых использование НК определяется более частными коммуникативными (жанровыми) интенциями. Так, существует ряд ситуаций, в которых особый косвенный характер языкового оформления высказываний обусловлен правилами и нормами соответствующих речевых жанров (сфера дипломатических переговоров, улаживание конфликтов и др. типы государственного общения). Существует национально-культурная и групповая обусловленность НК, зафиксированная в “кодексах” различных социальных коллективов — это могут быть как запреты, накладываемые на определенные темы или лексику, так и “положительные предписания”. Некоторые коллективы объединяются на основе использования какого-то особого кода, “языка своих”. Существует также личностная обусловленность НК. Использование и неиспользование непрямых средств коммуникации осуществляется адресантом с учетом особенностей адресата — ср. выбор формы комплимента мужчиной, обращающимся к разным женщинам (К.Ф. Седов). )