4. Адресант может отдавать приказ, дающий возможности для двоякого толкования, надеясь на исполнение всех явных и неявных аспектов выраженного таким образом пожелания. Заменить одно неопределенное побуждение несколькими более точными приказами он не хочет из соображений экономии речи или по другим причинам. Ср. пример из “Войны и мира” Л. Толстого:

Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что-то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду, в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что-то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и, почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтоб его, Наполеонова, рука удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только приложил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип, потому что и русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру .

Непрямое общение различной тональности составляют средства различных участков фатического поля языка.

Разновидности непрямого общения — фатические высказывания — различаются в общем на том же основании, что и разновидности непрямого воздействия: (1) непрямое общение как НК-1, когда неопределенность присуща интенциональным состояниям и адресанта, и адресата, и наблюдателя (как уже говорилось, НК присуща фатике в целом по причине особой семантичности фатической речи), и (2) непрямое общение как НК-2, когда неопределенность присуща высказыванию с точки зрения наблюдателя (“нададресата”). Как и в случае косвенных директивных иллокутивных актов, выбор непрямой, опосредованной формы обращения к адресату чаще всего диктуется требованием вежливости.

Пример непрямого общения (1):

(В АВТОБУСЕ ЖЕНЩИНА ЗАДУМЧИВО ГОВОРИТ КАК БЫ САМА С СОБОЙ, НИ К КОМУ КОНКРЕТНО НЕ ОБРАЩАЯСЬ): Следующая / Чернышевского что ли? //

Женщина, стоящая сзади нее: Чернышевского / да //

Причины обращения к неопределенным средствам индикации партнера по общению (2) тоже в основном совпадают с причинами обращения к неопределенным средствам воздействия, выделяемыми нами в предыдущем параграфе:

· бóльшая вежливость формально неопределенных средств индикации партнера. Так, в русском языке обращение к собеседнику во множественном числе является более опосредованным и рассчитанным на множественную интерпретацию, чем обращение в единственном числе (“ты-обращение”). Еще более опосредованным является редко используемое обращение в 3-м лице типа адресованной “пану” фразы Янкеля (Н. Гоголь. Тарас Бульба): А разве пан не знает, что Бог на то создал горилку, чтобы ее всякий пробовал? В некоторых языках система “местоименной вежливости” гораздо более сложно организована, чем в русском языке. Например, в корейском языке имеются “нейтральные” личные местоимения на ‘я’, нø ‘ты’, но их употребление считается грубым, поэтому вместо них чаще используются слова со значениями: ‘младший брат’, ‘маленький человек’, ‘маленький ученик’, ‘слуга’, ‘раб’ и т. д. для 1-го лица, со значениями ‘старший брат’, ‘старый старший брат’, ‘учитель’ и т. д. — для 2-го лица (К.Е. Майтинская);

· использование неопределенных средств начальниками при обращении к подчиненным (например, для изощренной демонстрации своей власти) — см. примеры из “Войны и мира” Л. Толстого и “Трех мушкетеров” А. Дюма;

· чтобы не быть уличенным в самом факте обращения к партнеру по общению;

· соображения экономии речи — ср. пример участия непрямых (невербальных) контактных средств в организации направленности речи:

Б. Кто видел мои часы?

В. Я не видел //

Б. (СМОТРИТ ВОПРОСИТЕЛЬНО НА А.)

А. Нет / не видела / Галя // [РРР 1978: 230];

· обращение одновременно ни к кому и ко многим. Непрямые обращения последнего типа, используемые в надежде, что на них откликнется как можно больше людей, распространены в массовом общении, например, общении педагога со школьниками, родителей с многочисленным семейством.

Глава 4 “Непрямая коммуникация и жанры” посвящена рассмотрению жанровых аспектов НК.

Понятие речевого / коммуникативного жанра является центральным теоретическим представлением одного из ведущих направлений изучения речи / коммуникации последней трети ХХ века — жанроведения (генологии, генристики). Современная антропологическая лингвистика опирается на понятие жанра как на один из наиболее эффективных объясняющих механизмов при рассмотрении ситуаций использования языка, механизмов порождения и интерпретации речи. Теория речевых жанров является одной из немногих действующих на практике моделей коммуникации, учитывающих такие важнейшие параметры, как ситуация и сфера общения, стиль, интенциональный фактор, форма речи, в том числе способы оформления начала и конца речи, передачи инициативы в диалоге, а также стратегии и тактики ведения коммуникации. Следует отметить, что в этом состоит выгодное отличие понятия РЖ как от единиц языка, осмысляемых “вне” ситуации общения, так и от речевых актов, осмысляемых как элементы этой ситуации.

“Проблема речевых жанров”, о которой говорил М.М. Бахтин, еще далеко не решена. Жанровое членение коммуникации исследовано еще недостаточно, в частности, с точки зрения степени жесткости формы речи. Жанры практически не рассматривались в связи с особенностями прямой и непрямой коммуникации, с точки зрения степени стандартизации порождаемых коммуникативных смыслов, деления их на требующие большей или меньшей интерпретативной активности слушателя. В значительной степени этот факт является следствием такой характерной особенности современного жанроведения, как тенденция рассматривать речевые жанры с позиции говорящего. При этом из рассмотрения часто исключается собственно диалогический, коммуникативный аспект РЖ.

Для осмысления жанровой природы НК является существенным понимание явления РЖ как переходного между языком и речью. С одной стороны, жанры — это не коммуникация, а только ее формы (М.М. Бахтин); с другой стороны — это форма речевая, хотя здесь уже очень много стандартного. РЖ, таким образом, гибридный объект: это единица такого высокого уровня, когда стираются границы между речевым и языковым. Жанры привносят в речь и коммуникацию системность, стандарт и семиотическое начало (по Э. Бенвенисту), способствуя развитию и кристаллизации языка.

Высказывания отливаются в типические жанровые формы, в том числе высказывания НК. Существует целый ряд жанровых аспектов НК.

Имея полевую структуру организации, РЖ являются источником вариативности коммуникации. Во всех жанрово типизированных высказываниях субъекту речи предоставляются возможности для творчества. Тем самым РЖ являются источником несемиотических смыслов. В связи с градуированием коммуникации можно выделить два типа РЖ: жанры, в которых НК создает периферию, и жанры, в которых и их центр выражается НК. Это, прежде всего, фатические речевые жанры.

Речевые жанры, представляя собой коммуникативные аттракторы, являются средством уменьшения степени “непрямоты” коммуникации. РЖ в силу своей композиционности, определенности накладывают ограничения на интерпретацию речевых высказываний, тем самым делая интерпретацию более стандартной (Г.И. Богин). Одна из важнейших функций РЖ — служить опознанию адресатом интенции (Ст. Гайда, К.А. Долинин, М.Ю. Федосюк).

Жанры задают различные направления и правила интерпретации высказываний: )