На защиту выносятся следующие положения.

1. Символ является особого рода ноэтически-ноэматическим форматом (смыслообразующим и смыслоуказующим средством), обладающим знаковой формой и культурно закрепленными интерпретациями, реализуемыми в контексте.

2. Смыслообразующий потенциал символа характеризуется свойством ретроактивности по отношению к культурному опыту реципиента и проактивности по отношению к тексту.

3. Смыслообразующая функция символа обусловлена его интертекстуальным характером, реализующимся в создании системы внутри- и внетекстовых связей, определяющих ту культурную традицию, в пределах которой осуществляется интерпретация текста и создается его вертикальный контекст.

4. Интерпретация символа представляет собой механизм распредмечивания смыслов текста и освоения реципиентом его смысловой сферы.

Научная новизна работы определяется герменевтическим подходом к символу как особому способу опредмечивания смысла, а также использованием метода интерпретации символа как механизма освоения смысла (смыслов) текста. Символ понимается как закрепленный за определенным форматом смысл культуры, взаимодействующий с другими структурами единого смыслообразующего внутритекстового механизма.

Теоретическая значимость работы связана с совершенствованием теории и практики понимания текстов, разработкой теоретических основ исследования внутритекстового механизма смыслоформирования и систематизацией теоретических основ роли символического компонента в художественном тексте. Символ рассматривается с герменевтических позиций как мощный смыслообразующий компонент текста, фактор реализации культурной традиции, а интерпретация символа – как механизм организации процесса понимания с целью освоения смыслов художественного текста.

Практическая ценность работы вытекает из возможности использования ее выводов в теоретических и практических курсах при обучении интерпретации текста, стилистическому анализу, а также для разработки общих и специальных курсов по теоретической и практической стилистике, филологической герменевтике и методике литературного чтения и интерпретации текстов.

Апробация результатов исследования осуществлялась на международной научно-практической конференции «Детская литература и воспитание» (ТвГУ, Тверь, 2004), интернет-конференции «Текст и образ» (Auditorium.ru, 15 октября – 30 ноября, 2004 http://www.auditorium.ru/aud/v/index.php?a=vconf&c=getForm&r=thesisDesc&CounterThesis=1&id_thesis=4092). По теме диссертации опубликовано 6 работ общим объемом 1,85 п.л.

Объем и структура работы отражают этапы реализации поставленных в ней задач. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обрисовывается специфика настоящего исследования, определяется его актуальность, методологическая и теоретическая база, намечаются цели и задачи, формулируются теоретическая и практическая значимости исследования.

Первая глава посвящена исследованию теоретических оснований выдвинутой гипотезы символа как текстового формата, обладающего способностью выводить реципиента к смыслу через интерпретацию культурно закрепленного за символом содержания, определению понятия «символ» и теоретическому обоснованию его ноэтически-ноэматического характера. Рассматривается становление феномена символа и символического в философии и лингвистике; разграничиваются понятия «знак» и «символ» с точки зрения интерпретационного подхода. В качестве опорных в консолидации понимания символа использованы работы А.Ф. Лосева, М.К. Мамардашвили, А.М. Пятигорского, В.Н. Топорова, Ю.М. Лотмана, немецких философов 19 и 20 вв., Э. Кассирера, Г. Г. Гадамера, французских структуралистов и постструктуралистов, и др. Различные философско-лингвистические подходы к пониманию символа и символического позволяют нам говорить о том, что, во-первых, символы существуют на уровне некоторого спонтанного функционирования структур и вообще содержательностей сознания, во-вторых, они существуют в некотором предполагаемом нами суммарном процессе жизни, истории, коммуникации и т.д.

На основании понимания символа как формата, закрепляющего смыслы, выводится его определение как средства, замещающего тексты культуры, интертекстуально взаимодействующего с другими репрезентированными в тексте смыслами при формировании смысловой сферы текста. Это определение служит основанием для разграничения механизмов реализации и принципов существования авторской символики и общекультурных символов. В основе создания так называемой авторской символики лежит метафоризация смыслов в тексте. Однако истинный символ и метафора различаются на уровне культурной традиции: символ как свернутый текст во всей многозначности своих смыслов существует в пространстве культуры, контекстуально реализуя свои смысловые потенции и образуя смысловые связи в вертикальной плоскости. Метафора же принадлежит отдельному тексту и в силу своей генерирующей способности может выступать в нем в символической функции, реализуя авторскую идею в горизонтальной плоскости смыслов.

Различие между знаком и символом определяется степенью значимости обозначаемого и символизируемого предмета. Символ неотделим от факта сознания, то есть обладает ноэтически-ноэматическим характером. Символическое в художественном тексте представляет собой устойчивую совокупность ноэтически-ноэматических актов, которые являются источниками семантически идентичных смыслов в отношении к определенным действиям, то есть означивается не столько единичный акт, сколько процесс мышления, способ его реализации – этим задаются различные формы мышления [Радионова 2003: 900]. Именно поэтому символ (в отличие от знака вообще) не может иметь какое-то отличное от него означаемое - он способен, как и любой образ, воздействовать непосредственно на восприятие, «отсылает» («осуществляет референцию») не к каким-то другим знакам с дискретным значением, а к невыразимым в языке «высшим» недискретным смыслам — по сути, к самому себе и к миру в его неисчерпаемой целостности. Его референция – это автореференция. Символ не отсылает ни к какому внеположному ему референту в реальности в силу того, что сам является частью реальности. И когда мы имеем дело с категориями для общих семиотических и теоретико-лингвистических построений, то все эти категории так или иначе ориентированы на дуализм: знак ó значение, знак ó обозначаемое, символ ó определенная содержательность, соответствующая данному символу (символизирующее ó символизируемое). Абстрактный анализ любого символа показывает, каким образом любая содержательность символа выступает как совершенно пустая оболочка, внутри которой конституируется и структурируется только одно содержание, которое мы называем «содержательностью сознания». Символ и символическое представляет собой формат, совмещающий знаковую природу с незнаковой. Символ замещает, репрезентируя особым образом: символы мыслятся как репрезентации не предметов и событий, а посылок и результатов сознания. Основой продуктивности символа в процессе понимания художественного текста является то, что, оказываясь внутри наших знаковых систем, символы переходят («переводят нас») из ситуации понимания в ситуацию знания (то есть в ситуацию активно действующего автоматического режима нашего индивидуального сознания).

Смыслопорождающая способность символа основана на его ноэтически-ноэматической природе. В исследовании выделяются общие и постоянные характеристики символа, такие как 1) доминирование плана содержания над планом выражения; 2) принадлежность как к сознательной, так и к бессознательной областям; 3) иерархичность (комплексность) структуры символа и 4) его архаичность. Разграничение понятий знака и символа в семиотике основано на дихотомиях смежности/сходства и фактичности/условности. Все знаки разделяются на индексные, иконические и символические. Делается вывод о том, что символ есть развернутый знак, а знак – зародыш символа; символ связывается с определенными содержательностями сознания и может рассматриваться как знакоподобное образование. В силу присущей ему архаичности, символ выполняет роль семиотического конденсатора и посредника между текстом и культурой. )