В справочнике “Geflügelte Worte” Г. Бюхман зафиксировал 1645 КЕ, функционировавших во второй половине XIX в. в литературном немецком языке, из них 1024 КЕ восходят к художественным, публицистическим и научным текстам (Büchmann 1874). В словаре под ред. К. Беттхера “Geflügelte Worte”, изданном в Лейпциге, на 4308 КЕ приходится 2903 КЕ литературного происхождения (GW 1981). И наконец, один из самых авторитетных словарей немецкого языка Duden «Zitate und Aussprüche», словник которого содержит около 5500 КЕ, приблизительно две трети своего состава (около 3000 КЕ) связывает с определенным литературным или публицистическим произведением (Duden, Bd. 12 1993, 2002).

Анализируя источники и процесс складывания корпуса КВ в русском языке, С. Г. Шулежкова выявляет закономерности, которые вполне актуальны и для фонда КЕ немецкого языка: «Лидирующее положение среди авторов крылатых единиц XVIII-XX вв. занимают поэты, что вполне объяснимо: у поэзии как источника крылатых выражений есть изначально заложенное в ней преимущество: при прочих качествах, которые равно могут быть характерны и для стихотворного, и для прозаического текста (афористичность, лаконизм, глубина мысли, изящество формы, соответствие народным чаяниям, новизна образов и т. д.), поэтические отрывки легче усваиваются, запоминаются благодаря ритмическому построению и рифме; к тому же, именно поэтические произведения часто кладутся на музыку…» (Шулежкова 2002: 91-92).

XIX столетие, начавшееся в европейской литературе с высокой романтической ноты, закончилось торжеством трезвого, безыдеального натурализма и реализма, что нашло отражение в составе корпуса КЕ данного периода. Эта закономерность актуальна для обоих сопоставляемых языков, так как КЕ – подвижный, динамический разряд языковых единиц, который «чутко реагирует на изменения в социально-политической и культурной жизни общества, отражает его эстетические вкусы и пристрастия» (Шулежкова 1994: 53). Практически три четверти (около 75 %) корпуса КЕ литературного происхождения первой половины XIX в. в немецком языке и половина (около 50 %) КЕ в русском языке пришли из поэтических текстов. Расцветает лирика, которую романтики (почти все они были поэтами), обогатили новыми ритмами и стихотворными формами. Не случайно именно на романтическую эпоху приходится расцвет вокальных жанров[7].

Реалистическая литература Германии, возникшая в 50-х гг. XIX в., в отличие от романтической, дала сравнительно немного КЕ (около 25%); в России же прозаические тексты этого периода стали источниками 50% КЕ от общего состава всех литературных КЕ, возникших во второй половине XIX в.

Как справедливо отметила С. Г. Шулежкова: «Возникновение КВ из художественной литературы зависит от масштаба таланта писателя, от близости его языка к народному языку, от вкусов читающей публики, от степени актуальности произведения, от его тиражей и т. д.»[8] (Шулежкова, 2000: 235). При этом слово или относительно устойчивое по составу сверхсловное образование детерминируются текстом лексически и семантически, то есть крылатой становится цитата (в том числе точечная: оним, понятие, термин и т. д.) или название произведения, в котором развивается новое значение на основании исходного, связанного с содержанием текста. Большое количество КЕ пришло в сопоставляемые языки из художественных текстов.

КЕ лексически и структурно может оформляться вне текста, хотя заложенный в ней образ и закрепляющееся в языковом узусе значение – результат компрессии[9] содержания произведения (рус. медвежья услуга, непротивление злу насилием; гражданская слеза; нем. Gretchenfrage; Revolutionäre in Schlafrock und Pantoffeln, Münchhaus[en]iade. Крылатыми часто становятся нравоучительная часть произведения (например, мораль басни), фрагмент поучения, проповеди, морально-этических установок, принадлежащих автору или вложенные в уста персонажей произведения-источника (рус. Живи и жить давай другим; Сильнее кошки зверя нет; нем. Leben und leben lassen; Die Tat ist alles, nichts der Ruhm и др.

Путь превращения обычной цитаты в КЕ довольно сложен. На первом этапе цитата воспроизводится обычно с указанием на источник, на автора (реального или вымышленного). Ее «инородность», необычность подчеркивается дополнительно особой интонацией в устной речи, кавычками или иными графическими средствами – на письме. На этом этапе в цитате уже начинаются семантические изменения, позволяющие применять ее как «предикат» к ряду однородных «субъектов» – явлений, ситуаций. Многие цитаты, актуализируясь, проходят этот этап, но не каждая из них становится крылатой. На втором этапе ссылка на источник отсутствует, но, все же очевидная для говорящего новизна конструкции сопровождается выделительной интонацией в живом общении, кавычками или сохранением графических правил передачи стихотворного текста в письменной речи. Третий этап сигнализирует о начавшейся крылатизации. Фрагмент произведения, отрываясь от источника, используется в качестве газетно-журнальных заголовков, названий художественных произведений, научно-популярных изданий. На четвертом (заключительном) этапе цитата вступает в системные связи (предметно-логические, синонимические, антонимические) с другими языковыми единицами (см. Шулежкова 2002: 98-99, 239-241).

Проходя через все указанные этапы крылатизации цитата испытывает самые разнообразные семантические и структурные преобразования, подчиненные двум тенденциям. Во-первых, с самого начала содержание цитаты развивается в сторону обобщения, абстракции или «семантического обогащения» (Ларин 1956). Во-вторых, происходит постепенное сокращение компонентного состава цитаты. Развернутая мысль стремится быть выраженной сжато и лаконично.

Во II главе «Закономерности пополнения фондов крылатых единиц русского и немецкого языков в эпоху научно-технической революции (XX-XXI вв.)» анализируется процесс появления новых крылатых единиц в XX – XXI вв. и их связь с «массовой культурой», средствами массовой коммуникации; формулируются критерии новизны КЕ; рассматриваются закономерности обновления, а также тенденции дальнейшего развития фондов КЕ в сопоставляемых языках. Глава состоит из шести параграфов.

В первом и втором параграфах реферируемой диссертации речь идет о том, что в конце XIX – начале ХХ вв. самым активным поставщиком КЕ в сопоставляемых языках становится профессиональное искусство (опера, оперетта, романс). В начале ХХ в. к ним присоединяется кинематограф, а в 1950-х гг. и телевидение, которое также способствует проникновению в русский и немецкий литературные языки КЕ из оригинальных телепередач и телесериалов. «Научно-техническая революция внесла существенные коррективы в расстановку сил: новые виды и жанры искусства, поддержанные средствами массовой коммуникации, потеснили художественную литературу и стали ведущими источниками пополнения фондов КЕ», – пишет С. Г. Шулежкова (2002: 39) в отношении современного русского языка. Однако это вполне справедливо и для немецкого языка.

Условия и пути формирования новых КЕ далеко не универсальны, «путь» каждой единицы в современный вокабуляр своеобразен. Слишком отличаются друг от друга сами источники новых КЕ, временные, социальные, политические и другие факторы, создающие фон, на котором они возникают. Раньше вхождение в литературный язык какого-либо изречения, высказывания зависело не только от того, насколько глубокая и оригинальная мысль заложена в нем и насколько удачно она выражена, но и от того, кому она принадлежит, авторитетен ли автор высказывания, достаточно ли высокое место занимает он в социальной иерархии и попало ли это изречение в известное, читаемое, часто цитируемое произведение. В ХХ в. в процессы крылатизации «вмешиваются» технические средства, и многое меняется.

Материалом для анализа во второй главе послужили 986 КЕ русского языка и 894 КЕ немецкого языка, с пометами в словарях, свидетельствующими о новизне КЕ, о новых источниках их происхождения. Критериями принадлежности конкретной единицы к «крылатым» послужили 1) фиксация единицы словарем, имеющим специальные пометы об источнике и указывающим на время ее появления; 2) характеристики, названные словарем Duden (Bd. 12 1993): слово и сверхсловный оборот должны быть хорошо известны и иметь определенную актуальность, основанную на их содержании; единица должна активно употребляться в течение какого-то периода времени; должна иметь достоверный источник или принадлежать исторической личности (Duden, Bd. 12 1993: 12-13). )